Малолетка Гл 5. Данных много, а толку чуть

                Смену сдал - смену принял

Володя принял душ и сейчас, стоя в ванной перед зеркалом, брился. Было около семи утра. В спальне зазвонил звонок. Ох, блин, не вовремя! С всё ещё намыленной правой щекой он побежал в спальню. Но Лерочка его опередила. Босиком, в длинной ночной рубашечке, она уже несла навстречу ему телефон. Дочки были похожи, как две капли воды, но Володя всегда различал, кто из них кто. По манере морщить лобик, по движениям, по лукавости и бесенятам в глазах Лерочки и по тёплому свету в глазах Мирочки. Он нагнулся, поцеловал дочку, шепнул ей:

     — Доброе утро, моё сокровище! Спасибо, любимая! Ты почему босиком? Ну-ка марш в постель досматривать сны! — Володя взял у неё из ручек телефон и легонько шлёпнул по попке.

Глянул на экран - звонил Залугин.

     — Алло, Олег Юрьевич, доброе утро!

     — Доброе, Владимир Сергеевич. С сегодняшнего дня ты возвращаешься в подчинение Ирины Самуиловны. Она убедила и врачей и мужа, что на работе она выздоровеет гораздо быстрее. Через час она ждёт тебя с машиной. Пешком, даже на близкие расстояния ей ходить тяжело. Ладно, удачи тебе. Как говорится "смену сдал - смену принял". Ещё не знаю точно, но это, наверное, и меня касается.

Ровно в восемь Володя подъехал к девятиэтажке на улице имени капитана Черткова, которую местные жители переименовали в Чёртову. Ирина уже сидела на лавочке рядом с подъездом. Одета была в чёрное платье с воротником-стойкой, вокруг которого был повязан элегантный платок, завязанный набок, как у стюардесс. Ну, это понятно, ведь там совсем ещё новый рубец от бандитского ножа. Он будто вырастал из-под платка на щеку, почти до самого глаза, и был заклеен пластырем телесного цвета. Лицо Ирины было бледным, не сказать, чтобы бледным, как смерть, но бледным, как шляпка гриба поганки с нижней стороны.

     — Доброе утро, Володя! Чего уставился, аль не узнал?

     — Доброе утро, Ира! Почему не узнал? - Узнал. Только в больнице на фоне белых стен и простыней было незаметно, какая ты бледная.

     — Н-да. Но, как кто-то из писателей сказал: "бледность не порок", — пошутила она.

Володя помог ей сесть в машину и они поехали в своё полицейское управление.

     — Володя, поздравляю тебя с новым званием старшего лейтенанта. Сегодня на совещании поздравим тебя официально и звёздочку прикрутим ещё одну. Что-то по тебе не видно, чтобы ты радовался.

— Спасибо, Ира. Рад конечно. Но в конечном итоге, я как был водителем, так водителем и остался.

     — Так бери под своё крыло управление патрульной службой, все машины, все водители будут в твоём распоряжении.

     — Ага, и буду протирать штаны в кабинете. Не по мне это, Ирина. Ты ведь знаешь, что моя мечта - оперативная работа. Я в "поле" хочу.

     — Ох, Вовка, Вовка. Ну как я тебя в поле пущу, если ты отец-одиночка. Жениться тебе надо. Хочешь, я тебе самую лучшую девушку-раскрасавицу в управлении сосватаю?

     — Не, Ир. Есть у меня уже девушка. Ну, может и не совсем девушка, но как раз по мне.

     — Ах, ты… Ну-ка, выкладывай.

И Володя рассказал ей о Кате.


                * * *

                Это не Елена Коваленко

Поставив машину на подземную стоянку минус два, Володя лифтом поднялся в свой отдел. На лестнице уже кучковались сотрудники. Курили, обсуждали, естественно, появление начальницы на работе. В зале совещаний. в самом уголке, в заднем ряду, сидела начальница. Все улыбались ей, здоровались. В девять уже расселись наконец-то, перестали шуметь. Майор Залугин начал:

     — Хочу поздравить Ирину Самуиловну с возвращением. Ирина Самуиловна, прошу, — он жестом показал на кресло возле стола, около которого стоял он сам.

     — Нет-нет, Олег Юрьевич, продолжайте. Ведь я ещё не в курсе событий.

     — Ну, хорошо. Тогда начнём с нашего психолога. Инна Валерьевна, доложите, что у нас нового.

Лейтенант встала. Открыла свой, всем известный блокнотик, откашлялась.

     — Мы съездили в Волноваху. Нам удалось разыскать соседку бабушки Одарки, Василину Быковскую. У меня есть показания с её слов, которые она подписала. Так вот, Одарка вместе со своей внучкой Леной Коваленко, погибла не в доме, а в рейсовом автобусе «Донецк — Златоустовка», который двигался по автодороге Н-20 и остановился на пункте пропуска 13 января 2015 года, чтобы пройти паспортный контроль. Василина Быковская показала место захоронения. В администрации города имеется список погибших. Там действительно есть Дарья Коваленко 56 лет и Елена Коваленко 11 лет. Таким образом, в ожоговом отделении травматологической больницы находится вовсе не Елена Коваленко, по мужу Бергер, а неизвестная женщина. И теперь понятно, почему у Анатолия Коваленко к ней такое прохладное отношение.

     — Спасибо, Инна.

С заднего ряда раздался голос начальницы отдела:

     — Инна Валерьевна, а вы, как психолог, что посоветуете, раскрывать ли мужу Елены Бергер, что его жена вовсе не Елена? И что делать с поддельной матерью Елены?

     — Я думаю, что пока дело не раскрыто окончательно Арону Иосифовичу не стоит ничего рассказывать. Подождать хотя бы до тех пор, пока Елена, пока будем называть её так, не выйдет из комы. Я надеюсь, что такое потрясение заставит её вспомнить своё детство и она сама расскажет всё мужу. А вот с госпожой Коваленко стоит побеседовать серьёзно. И не в домашних условиях, а вызвать её к нам повесткой. — Инна села на своё место., подвернув под себя ногу.

     — Кто-то хочет что-ниюудь добавить, — снова оглядел присутствующих Залугин.

Поднялся майор Липченко, начальник крим.лаборатории.

     — Ну, в мене не так вже й багато, що доповнити. Наші хлопці зробили аналіз фотографій Олени Бергер, дитячих і після того як вона загубила пам'ять. Висновок підтверджує те, що нам доповіла лейтенант Інна Богданова, це не одна й та сама людина.

     — Если больше никто не хочет ничего добавить по делу "Потеряшка", будем расходиться, — подвёл итог Залугин.

В зале задвигались стулья, но голос Ирины Криман-Зеленчук остановил всех:

     — Спасибо всем, кто принимал участие в расследовании. Вы достигли значительных успехов. Но как бы с одной стороны. Со стороны нынешней Елены Бергер. Но её детство так и осталось в полном тумане. Кроме того, Летяга преследовал её, можно предположить, что она была чему-то свидетелем. Возможно какому-то преступлению. От Летяги тянется ещё одна ниточка к адресу, откуда его 10 лет назад забрала скорая, с ранами на спине. Значит надо ещё раз проследить эту ниточку. Олег Юрьевич, вы не против, чтобы этим занялся лейтенант Владимир Петровский? Он давно мечтает работать в "поле" Нет? Ну и отлично! А сейчас разрешите поздравить лейтенанта Петровского с новым званием - старший лейтенант.

Она достала из сумки пару новеньких погон, подошла к Володе, и поменяла его старые погоны на новые. В зале зааплодировали, потом поочерёдно подходили к Володе и жали ему руку, а Инна Богданова и ещё одна девушка из крим.лаборатории одновременно поцеловали в обе щеки.


                * * *


                Фотография

Все разошлись, остались только Ирина и Володя.

     — Ну что, Ира, домой?

     — Нет Володенька. Дай мне пульт от машины. Я подожду тебя там. А ты найди адрес, откуда забирали Лётчика. А ещё, попозже, надо бы узнать с кем в одной палате он лечился. Придётся тебе снова ехать в травматологию.

     — Понимаю. Обычно в больничных палатах пациенты знакомятся и часто рассказывают друг другу такие вещи, которые в обычной жизни являются секретами.

Через пятнадцать минут, они уже ехали по адресу 8-я Николаевка, дом 51. Оказалось, что это за автовокзалом "Южный", с другой стороны железной дороги, ведущей к металлургическому заводу, принадлежащего Метинвесту, за вторым ставком. Улица старых одноэтажных домов, годов, наверное, пятидесятых.

Дом 51 был страшнее всех. Покосившийся, будто сейчас пойдёт вприсядку, распахнутая дверь висит на одной петле, стёкла в подслеповатых окошках выбиты и закрыты тряпками.

Полицейские вошли внутрь. Ох и вонь! В нос шибает кислятиной, затхлостью, перегаром и жутким запахом нищеты. Сразу за дверью, на матрасе, брошенном прямо на пол, спят в обнимку двое мужчин, Слева, под окнами, на диване спит женщина непонятного возраста, то ли пятидесяти, а может и шестидесяти лет. Из одежды на ней один распахнутый, грязный и рваный халат, обнажающий ее отвислую грудь и худое тело, покрытое синяками. Володя потряс её за плечо:

     — Женщина, вставайте! - та невнятно замычала и попыталась лягнуть его ногой. Володя увернулся и рывком за плечи посадил её на кровати.

     — Чё, б…ять, надо тебе, мент? Чё прие…ался ко мне? — Она встает на нетвердые ноги и, ничуть не стесняясь, даже не запахнув халат, идет в соседнюю комнату.

Володя поднял мужиков и пинками выталкнул их за дверь.

Ирина вслед за женщиной перешла в другую комнату. Там стоит грубо оструганный стол, рядом с которым единственный стул с отломанной ножкой. О скатерти этот стол, наверное, никогда и не мечтал. На столе, на газетке, а не на тарелках, объедки и початая бутылка водки. Под столом и вокруг него, как и в первой комнате, раскатились пустые бутылки из-под водки и дешевого "Біле міцне". Позади стола кровать с голой ржавой, когда-то крашеной, а ныне облезшей белой краской, сеткой. Женщина сидела на кровати с початой бутылкой вина и глотла его из горлышка. Громко рыгнув, отёрла губы грязным рукавом и поставила бутылку на стоящую рядом старую, крашеную серого цвета облупившейся краской тумбочку с треемя выдвижными ящиками..

     — Ты бы хоть запахнулась, думаешь приятно на твои прелести смотреть? — скривился Володя.

     — А ты не смотри, кто тебя заставляет! А закона такого, чтобы в доме алкоголь не пить - нетути! Хочу пью, хочу трахаюсь.

     — А чей это дом? Ваш? Покажите документы. И ваши личные, и на дом.

     — Ты чё, волк позорный, какие документы? Заброшка это. А я бомжиха. Знаешь чё это "БОМЖ"? Это значит без определённого места жительства. Сёдни туточки, завтра там. Хочешь арестовать меня? Валяй! Так меня из клетки завтра же выпустят. Нафиг я им нужна. Кормить ещё меня по-человечески. А я, может, уже и не человек вовсе.

     — Короче. Где твои шмотки? Забирай их и выметайся из дома. Иначе вызову участкового, и он с тобой тары-бары разводить не будет. Может ещё и отметелит.

     — Отметелит, отметелит. Чё вы ещё менты, окромя отметелит, умеете. Ладно. Ухожу, ухожу.

     — Вова, — позвала его Ира, — участкового в любом случае надо вызвать. И пусть приведёт парочку понятых, вдруг найдём чего.

Вскоре пришел участковый, привёл с собой двух понятых. Соседей, мужчину и женщину. Те остановились у порога, не решаясь войти в эту грязь.

Ирина и Володя начали обыск. Собственно, обыскивать было нечего. Надели перчатки, прощупали матрасы, превернули, заглянули под них. Обследовали тщательно диван. Больше здесь обыскивать было нечего. Во второй комнате перевернули стул и простучали его, то же самое проделали со столом, а вдруг под ним что-нибудь приклеено? Нет, ничего. Сбросили тряпки с кровати - ничего.

Володя открыл верхний ящик тумбочки. По нему с грохотом катается пустая бутылка, тут же лежат женские трусы и упаковка презервативов. Володя закрыл ящик. Шурх. Странно, снова открыл, выбросил бутылку, трусы, презервативы. Ящик пуст. Закрыл его. Снова - шурх! Открыл, закрыл, открыл, закрыл… Шурх, шурх, шурх… Вытащил ящик полностью. У задней стенки ящика, зажатый покривившимся дном его висит пожелтевший и готовый рассыпаться полиэтиленовый пакет. В нём бирочка, которые вешают в роддоме на ручку малыша, ещё один маленький пакетик с прядью чьих-то светлых волос, похоже детских. И большая 18*24 фотография учеников 3-б класса. Много фотографий деток в овалах, под каждым из которых лента с фамилией и именем ребёнка.

     — Володя, позвони Олегу, узнай фамилию женщины, которую убили в этом доме. А ещё фамилию и имя девочки, дочери убитой хозяйки, которая исчезла в день убийства.

Через несколько минут они уже знали: убитая - Самойленко Валентина Григорьевна. Девочка до сих пор в розыске, и зовут её Алина Викторовна Самойленко. Палец Ирины осторожно заскользил по пакету с фотографией, по рядам учеников.

     — Смотри, Володя. Вот и она - Самойленко Аля.

Составили протокол, понятые подписали его и Ирина с Володей вышли из дома. От свежего воздуха слегка кружится голова.


                * * *


                Реанимация Лены

Володя хотел сделать Кате сюрприз, потому не стал звонить и предупреждать, что собирается приехать. Но его встретили запертые двери в её кабинет. Он вернулся к сестринскому посту. Вместо четырёх медсестёр, обычно дежуривших там и следящих за показателями на мониторах пациентов, там сейчас сидела только одна.

     — Скажите, пожалуйста, а где заведующая отделением?

Сестричка указала на один из мониторов на стене:

     — Все там!

Володя растерялся, где это - там? Но потом увидел внизу экрана "418, Елена Бергер".

Что-то случилось. Он почти бежал в сторону палаты 418. Напротив палаты, в нише, стояли несколько столиков, где ходячие больные или их родственники частенько сидели, кушали и с интересом смотрели телевизор, который работал без звука. Сейчас там никого не было, кроме Арона и медсестры, которая совала ему ватку под нос. Наверное с нашатырём. Наконец, он очнулся и отшатнулся от ватки. Сестра закатала ему рукав и что-то вколола в предплечье.

     — Привет, Арон. Что случилось?

Глотая слёзы, тот кивнул на палату.

     — Со мной ничего, просто неожиданно поплохело. А вот с Леночкой, с Лисёнком, что-то серьёзное. Её монитор вдруг начал пищать, а цифры на нём прыгать. Прибежала Екатерина Михайловна, а с ней целый взвод врачей и медсестёр. Меня выперли из палаты.

     — Там проводят реанимационные процедуры, — прокомментировала медсестра, — У нас такое бывает. Слава Богу, Екатерина Михайловна была на месте. О, она, как правило, справляется и с более тяжёлыми случаями.

Володя сел рядом с Ароном, положил руку ему на плечо:

     — Слышал, там сама заведующая, а значит всё будет хорошо.

Понимал, что надо говорить с Ароном, ободрять его, поддерживать. Но слова разбежались, а потому сидел молча. Только изредка похлопывал Арика по плечу.

Шли минуты. Наконец дверь в палату открылась и оттуда стали выходить работники отделения. Последней вышла Катя и направилась прямо к Арону. Она улыбнулась Володе, зацепила его по волосам, но села на услужливо подставленный медсестрой стул прямо рядом с Ароном. Взяла его за руку. Тот со страхом в глазах ждал, что она скажет. Будто приговора в суде ждал.

     — Мы стабилизировали вашу жену. Все показатели хорошие. Я убеждена, что криз больше не повторится. Но сейчас меня больше беспокоите вы Арон Иосифович. Так нельзя. Вы тут днюете и ночуете, не ешьте ничего, спите в полусидячем положении в кресле. Так вы себя до полного истощения доведёте. Положитесь на моё слово, с Леной всё будет хорошо. Пересаженная кожа хорошо приживается, некроза нет. Я вам приказываю, езжайте домой, поешьте нормально, искупайтесь, поспите хотя бы пять-шесть часов, а потом снова приезжайте. А тем временем, пусть кто-то из родителей посидит с Леночкой. Договорились? А иначе я распоряжусь, чтобы вас не только в палату, но даже и в отделение не пускали. — Она повернулась к Володе, ласково глядя на него. — Володенька, у тебя время есть? Отвези Арона домой, а то он уже с ног валится. А обратно привези маму или папу Лены. Хорошо? — И не стесняясь медсестры, поцеловала его в щёку.


                * * *


                Зиночка

Около трёх часов дня Володя вернулся в больницу. Привёз Марию Мироновну. Сказал, что у её дочки был криз, но в подробности не стал вдаваться. Такие вещи должен объяснять родственникам врач, специалист. Ведь он только напортить мог. Не сказал ей также, что вскоре её вызовут в управление для беседы.

Сейчас главная его задача была выполнить задание Ирины и выяснить кто лежал в палате вместе с Летягой, когда тот лечился здесь. Ну и повидаться с любимой. Слово "любимая" как-то само собой уже угнездилось в его голове, но сказать его вслух он не решался.

Катя развернула бурную деятельность, и уже через двадцать или тридцать минут перед ним лежала фамилия сопалатника Лётчика: Зиновий Николаевич Протопопов, и его адрес.

Обоих манила тёмная комнатка для отдыха. Но они позволили себе только объятия и поцелуи. Он позвонил начальнице отдела, передал ей эти данные и спросил, что делать дальше. В ответ услышал:

     — Володя, ты что, думаешь я буду всегда вести тебя за ручку, как воспитательница в детском садике? Ты должен сам предлагать мне решения. Ты же теперь руководитель оперативной группы, вот и будь им.

     — Ладно, Ирина Самуиловна, не дурак, понял. Вызову группу, думаю два человека хватит, и мы привезём этого Протопова в управление. Поговорим с ним.

     — Действуй, старлей! Кстати, твой непосредственный начальник майор Олег Залугин. Вот с ним всё и согласовывай.

Через полчаса Володя с группой стоял у дверей четырёхэтажного дома из серого кирпича. Они тихо поднялись на второй этаж и Володя нажал кнопку звонка, болтавшегося на проволочке. Звонок не работал. Тогда Володя постучал в дверь, сильно постучал.

     — Кто там? — раздалось из-за двери.

     — Откройте, полиция!

Дверь открылась и перед ними предстал старик. Абсолютно седой, худой и согнутый, будто у него на плечах лежала тяжесть, шаркающий ногами в тапочках. Володя сунул ему под нос своё удостоверение.

     — Протопопов Зиновий Николаевич?

     — Да я. А что случилось?

     — Собирайтесь, поедете с нами.

     — О, Господи. Гражданин начальник, я ни в чём не виноват! Своё отсидел, уже давно в завязке с детками, да и стар я уже. Не ходок, как говорится.

     — Не тяните резину. Вы же знаете: "раньше сядешь - раньше выйдешь". Поедете с нами, там и поговорим по душам.

У прозрачного лишь с одной стороны окна допросной сидели начальница отдела подполковник Ирина Криман-Зеленчук, старший следователь, заместитель начальника отдела майор Олег Залугин и психолог отдела лейтенант Инна Богланова. Над окном висел большой телевизионный экран, разделённый на 4 части в каждой из которых транслировалась картинка из допросной, под разными ракурсами.

Открылась дверь и в допросную вошли Володя и Протопопов. Оба уселись по разные стороны стола.

     — Гражданин Протопопов вы приглашены сюда на беседу. Вас ни в чём не обвиняют. По крайней мере пока что. Наша беседа будет происходить под запись — Володя указал на микрофон, стоящий на столе. — Распишитесь вот здесь, что вы предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний, — он пододвинул к собеседнику лист бумаги и ручку, показал, где надо поставить подпись.

Старший лейтенант открыл папку и достал оттуда фотографию на которой были изображены три молодых человека.

     — Вам знакома эта фотография?

     — Боже мой! Конечно знакома. Это же я собственной персоной, а в центре - Лётчик, справа Вася. Мы же ещё с детства, считай, дружили. А с Васей мы вместе по первой ходке парились. Вы всё равно поднимите старые дела, так что признаюсь: сидели по статье 152, изнасилование малолетней. Васю там и кокнули в 2015. А меня так отзвездячили, что я чуть Богу душу не отдал. Меня в нашей травматологии выхаживали, кости вправляли, шкуру штопали. И вдруг ёпть - Федька Лётчик, привезли без сознания, уложили на пузо, а спина у него "розочкой" потыкана. Когда его подшили, и он пришёл в себя - обрадовался мне. Как же, старые кореша.

     — Вот с этого момента поподробнее. Как это кто-то здоровому мужику шкуру попортил, да ещё сзади?

     — А чего тут непонятного. У них хата была где-то на на 8-й Николаевке. Там баба одна жила со своим вы****ком-девчонкой. Девчонка злобная, кусалась и царапалась как кошка. Тринадцать лет ей, а она ещё члена не пробовала. Хотя мать её оченно любила это дело. За бутылку, конечно. У неё прозвище даже было - Соска. Сосать она любила и бутылку и… ну, вы понимаете. Но девку свою берегла. А Федька как раз без бабы был долго. Ну и захотелось ему свежатинки. Он и принялся за эту девку. Та лягаться, кусаться, визжит, как поросёнок. Федька сам мне это рассказывал. А у него, значится, этот визг только пуще огонь в известном месте разжигает. Он бы трахнул девку, да тут мать его бутылкой шарахнула, да так, что бутылка разбилась. Были бы у него мозги - получил бы сотрясение. Ну, у него и взыграло ретивое. Схватил он розочку от бутылки разбитой, да и хряпнул мать в шею. Видать в артерию попал. Баба и забилась в агонии. А дочка подхватила ту розочку, прыгнула ему на спину, вцепилась чисто кошка, и давай его розочкой пырять. Короче, пустила ему кровь, вот тут он от удара по голове, да от потери крови и отключился.

К нему в палату мусора, ой, простите, полицейские приходили. Так Федька им рассказал, что, дескать, мать сама ему дочку подложила. Да ещё врезала ей оплеуху, когда та отказываться стала да бутылку Федьке об голову разбила. Ну и розочкой мать в шею ткнула. А потом и Федьку суродовала. Куда она делась потом, он не знает, потому что очухался уже в травме.


                * * *

                Мы не сдвинулись ни на йоту

Володя вышел из допросной. Вопросительно глянул на собравшихся. Отвечая на его немой вопрос Инна сказала:

     — Судя по языку тела этого Зиночки, он не врёт.

     — Да, Володя, отпускай его под подписку о невыезде, — сказал Олег.

Володя снова вошел в допросную.

     — Ну что, Зиновий Николаевич, вы можете быть свободны. Подпишите только вот здесь. Это подписка о невыезде. А я подпишу вам пропуск.

Ирина оглядела собравшихся.

     — Ну что, ребята, пошли ко мне в кабинет.

Они вошли в кабинет начальника отдела. Расселись с обеих сторон стола. Залугин с Богдановой с правой стороны стола, Володя с левой. Ирина не стала садиться в своё кресло начальника, а подсела со стороны Володи.

     — Что скажете, Олег Юрьевич?

     — Да что я скажу?! По-моему, мы ни на йоту не сдвинулись в этом деле. Ну, знаем мы, что Валентина Самойленко, убита Летягой, а не её дочкой. Что дочку зовут Алина Самойленко, что она была в розыске по подозрению в убийстве матери. Но ведь мы так и не нашли её следов. Будто испарилась девчонка.

Володя вставил свои пять копеек:

     — Я отдал фотографию класса с этой девочкой нашим компьютерщикам. Попросил увеличить фото и улучшить резкость чтобы не было видно пикселей на увеличенной фотографии. А ещё попросил состарить её, я имею ввиду девочку, до приблизительного нынешнего возраста девушки. Если в момент убийства Алине было 13 лет, и это был 2015 год, значит сегодня ей должно бы быть 23 года. А найденные волосы отдал в крим.лабораторию. Исследование займёт некоторое время, но, надеюсь, это позволит значительно приблизиться к результату.

Инна сказала:

     — Здорово! А вот у меня никаких результатов. У Елены Бергер был криз. Её реанимировали, но она по-прежнему в коме. Её мать, я имею ввиду Коваленко Марию Мироновну, дежурит у неё в ожоговом. Она пережила большое потрясение. Я посчитала несвоевременным вызывать её повесткой сюда и производить допрос. Возможно завтра.

     — Я поддерживаю ваше мнение, Инна Валерьевна, — нарушила своё молчание Ирина Криман. — Мать, да и отец, что-то скрывают. Уж очень много нестыковок по их дочери. К сожалению, Лётчик унёс с собой в могилу тайну связи между ним и Еленой. Честно говоря, если бы не Летяга, Елену Бергер можно было бы исключить из расследования. И пусть они сами разбираются в своих семейных связях. И, тем не менее, Инна Валерьевна, поспешите с допросом Марии Коваленко. Возможно, это освободит вас от расследования, которое не имеет криминальной подоплёки, и позволит сосредоточиться на деле "потеряшки"

     — Извините, пани начальник отдела. Моя интуиция подсказывает, что Елена Бергер напрямую связана с этим делом. Как в анекдоте, когда алкаша спрашивают: "сколько будет двести пятьдесят плюс двести пятьдесят?", а он отвечает: "нутром чую, что поллитра, а доказать не могу".

Все рассмеялись.

     — Ну ладно. Все свободны.

     Продолжение следует