05 - Хэлтор

Метель весь день крадучись подбиралась к отряду Хэлтора. Волочилась за последней телегой и бредущими по хлюпающему месиву людьми, изредка выдавая свое присутствие стелящейся поземкой. И когда тяжелые тучи полностью затянули небо, она, как последний резерв зимы бросилась в бой с весной, а люди в этом бою были лишь… разменной монетой. Хорошо еще, что они успели засветло добраться до покрытого лесом предгорья, и теперь спешно ставили намёты, разводили костры и устраивали лежанки из лапника. А метель уже резвилась вовсю... Только деревья, привычные к забавам вечных противников – зимы и весны, стойко выдерживали их жестокие игры.

Правитель, убедившись, что воины закончили обустройство лагеря, завел своего коня под полог намета и вытер его вздрагивающую спину насухо. Конь давно стал другом, а друзей нужно беречь – это Хэлтор знал наверняка. Поэтому, торба овса на морду, и охапка лапника под бок для друга находились всегда.

…Привалившись к лошадиному боку, Хэлтор задремал. Вьюга пела и стонала за натянутой кожей шатра, и в ее песню, казалось, вливался голос Сванвейг. Да и она сама, как прежде сидела на краю ложа и всматривалась в его лицо.

– Что я могу знать о твоей гибели? – произнес он, приподнимаясь на локте.

– Что ты хочешь знать о моей гибели? – Она села поудобнее и чуть наклонилась, чтобы взять его ладонь в свою.

– Там были развороченные догорающие сани…– он дотянулся своей рукой и коснулся ее ладони, – Холодная…– он прижал к губам кончики пальцев и подышал на них, согревая.

– Да, там были сани… – кивнула она и прижала его ладонь к своей щеке.

– Тебя там не было.

– Как знать, как знать… – рассмеялась она и потерлась о его ладонь щекой.

– Там были истерзанные тела твоих родителей, слуг, воинов… Но тебя там не было!..

Он потянулся к ней, но она покачала головой и улыбнулась:

– Не сейчас. Айса еще не спит. Ты зачем построил такую высокую башню? Лучше бы мы, как и прежде жили в «длинном доме». А теперь девочка мерзнет без нас.

– Я хотел, чтобы вам был виден весь мир.

– Весь мир помещается в глазах любимого, дорогой…

– Если бы я знал тогда границы своей любви…

– Я тоже думала, что знаю границы своей… Оказалось, что – нет.

– Почему?

– Их – нет.

Крик дракона разорвал пелену сна, и Хэлтору показалось, что он оглох от наступившей тишины. Метель, обессилев, утихла. Правитель встал и, откинув полог, вышел из намета. Наклонившись, зачерпнул пригоршню снега и потер им лицо, отгоняя сон. Луна заливала лес и играла бликами на невинной белизне свежевыпавшего снега. У одного из шатров, запрокинув голову вверх, стоял Эйнар.

– Не спится? Или твоя вахта?

– Нет. Слушаю их плач.

– Ты тоже в их рыке слышишь плач? – удивился Хэлтор.

– Да. Они плачут о потерянном, но хранят главное.

– Что – главное? Что они сохраняют, я не понял, парень.

– Они сохраняют равновесие. Но в мире стало слишком много ненависти. Черной ненависти.

Хэлтор молчал, глядя в глаза скальда. Что–то удерживало его от давно рвущегося с языка вопроса. Боязнь показаться сумасшедшим, или страх услышать подтверждение своим мыслям? Правитель, прищурив глаза, размышлял, пытаясь уложить мысли в слова…

С макушки ели лавиной покатился, скопившийся на ветвях снег и рухнул на неподвижно застывшие фигуры. Правитель отряхнул снег с одежды и развернулся к своему намёту:

– Поднимай людей, – уже на ходу бросил он.