Чудики

   К нашей рыбацкой компании пристал одно время ветеринарный врач Михаил Петрович. Рыбак он был не ахти какой, но весельчак и выдумщик необыкновенный, к тому же человек очень доверчивый и крайне отзывчивый. Используя эти качества его характера, мы нещадно эксплуатировали его служебный УАЗик по самым дальним водоёмам и на самых непролазных дорогах. Сам же Михаил Петрович очень часто попадал в самые нелепые положения, из которых легко и выходил, благодаря своему весёлому нраву и простодушию.
   Однажды к нам в редакцию проездом в Кострому завернул редактор из далёкого Кадыя и рассказал, что у них в Нёмде рыбу ловят прямо руками. В моём редакторском кабинете сидело тогда трое рыбаков и все мы захохотали, посчитав рассказ коллеги за забавную шутку. Кадыйчанин обиделся и поведал более подробно, как у них рыбу руками ловят:
   – Реку Кусцу знаете, которая у Меленок в Нёмду впадает? Невзрачная такая речонка.
   – Конечно, знаем. Нефтебаза с заправкой ещё около неё расположена.
   – Так вот слушайте. Сейчас апрель. Сама Нёмда уже прошла. Лёд лежит только на берегах да кое-где в заливах. И вода пока не прибывает. А в Кусце все бочажины и заливы подо льдом. Он осел и придавил столько рыбы, что местные и берут её прямо руками. Что-то помешало рыбе спуститься в реку.
У Михаила Петровича глаза так и загорелись. Уговаривать его на эту двухсоткилометровую поездку не надо было. В тот же день он развернул активную деятельность по подготовке поездки. Всех нас снабдил длинными, почти до плеч, резиновыми ветеринарными перчатками и явно не первой свежести заскорузлыми, тяжеленными фартуками.
   – А эту хламину зачем? – удивился наш фотокор Коля Суворов.
   – А вот полежишь на мокром льду, тогда узнаешь, – парировал Михаил Петрович.
Выехали мы на свою необычную рыбалку в два часа ночи, но до места по кадыйскому бездорожью добрались только к обеду.
   Рыбаков на Нёмде была тьма. Но, к нашему удивлению, никто не занимался тем, зачем приехали мы. Все ловили, как обычно, на мормышку с мотылём, и ловили, видимо, неплохо: сидели плотно, никто не бегал и не сверлил лунок.
Мы же решили не отступать от своих намерений. Облачились под руководством Михаила Петровича в перчатки и фартуки и торжественно прошествовали мимо недоумённо глазевших на нас рыбаков. Сразу же со всех сторон посыпались колкие шуточки:
   – Эй! Чудики! Держи щуку за хвост!
   – Куда вы! Санитарный взвод! Носилки забыли!
   – Эй! Придурки! Всю рыбу распугали!
   «Смейтесь, смейтесь, – думал каждый из нас, – скоро завидовать будете».
Мы нашли вроде бы подходящий омуток, проворно просверлились, но наши ледобуры сразу же уткнулись в вязкую илистую землю. Воды в омутке не было ни капли.
Шустро подхватив свои пожитки, перебежали мы в другой омуток, но и там была одна земля.
   Отдышавшись, засверлились в третьем – снова напрасно.
В четвертом омутке было сантиметров десять воды. Мы обрадованно улеглись на лёд, запустили руки по самые плечи в лунки и стали шарить подо льдом в нетерпеливом и радостном ожидании удачи. Однако присутствия рыбы и в этом омутке никто не почувствовал. Но под тяжестью наших тел лёд значительно просел, и на поверхность мгновенно выступила вода. И скоро мы буквально плавали в ней, путаясь в необъятных фартуках Михаила Петровича.
   – Ну, что, мужики, может, ещё омут поищем? Здесь вроде нет рыбы, – простонал наконец Коля Суворов, промокший до нитки. Он единственный из нас игнорировал фартук, пренебрежительно по-прежнему называя его хламиной.
Все начали шустро подниматься со льда. Вода ручьями стекала с нашей мокрой одежды па зелёный весенний лёд Кусцы. Только Михаил Петрович продолжал лежать на льду, как-то странно подогнув под себя ноги и выгнув спину.
   – Стой! Помогите! – истошно вдруг завопил он.
   – Что там? Что попалось? – окружили мы своего товарища. – Держи крепче!
   – Рука! Рука застряла! Помогите! – простонал незадачливый рыбак.
   Такого случая, чтобы рука безнадёжно застряла в лунке, нам видеть не приходилось. Подумалось, что Петрович таким образом решил подшутить над нами. Мы подхватили его со всех сторон и приподняли, пытаясь оторвать ото льда и поставить на ноги. Но над рекой раздался такой дикий вопль, что рыбаки, сидящие метрах в трёхстах от нас, вскочили со своих ящиков и уставились в нашу сторону. Дело принимало серьёзный оборот. Так и этак подступались мы к застрявшей в лунке руке Михаила Петровича, но он только стонал и охал. В конце концов руку надёргали так сильно, что при любом прикосновении к нему Петрович начинал жалобно по-собачьи выть.
   Вдруг кого-то из нас осенило: «Нужна пешня или лом!» Тут же сбегали к рыбакам, принесли пешню и без труда вырубили застрявшую в лунке руку.
Измученные, насквозь промокшие, мы уже не в силах были искать очередной омут и сверлиться. Поэтому развели костёр, чтобы хоть немного просохнуть. Так и заночевали у костра.
   А с утра началась самая обычная рыбалка на мормышку с мотылём, благо всё для неё мы всё же не забыли захватить. Вчерашний же кошмарный день на всю жизнь запомнился как комичное недоразумение. Михаила Петровича вскоре перевели на другое место работы с повышением, поэтому из нашей рыбацкой компании ему поневоле пришлось выйти. Но комично-ласкательное слово «чудик» так и прилипло к нему на долгое время. И при нечастых встречах вместо традиционного приветствия, потряхивая его руку, каждый из нас говорил: «Привет! Привет, Чудик!»