Баллада о весах мира сего

 


                1.


     Если вы, любезный читатель, находясь в заслуженном отпуске где-нибудь в провинциальном таиландском городке, выйдя из отеля и направляясь, скажем, к пляжу или в магазин, встречаете буддийского монаха, гладко выбритого и в оранжевой робе, который прошел мимо вас и исчез за соседним домом, оставив после себя громадный знак вопроса, –
     ведь его, этого достойного монаха успели десяток раз сфотографировать два толстых и вспотевших европейских туриста, прежде чем они принялись дальше доедать мороженое, –
     то вы уже, поверьте мне, не найдете покоя, пока не определите для себя, в чем, собственно, состоит этот вопрос, –
     а вопрос этот состоит единственно в том, что сделалась вопиюще зримой разница между обоими и мыслимо противоположными мирами, воплощаемыми монахом и туристами.


                2.

 
     Буддийский монах имеет право иметь лишь чашу для подаяний, иглу для зашивания, бритву и три робы, а сколько вещей у этих праздных туристов? поистине, несчетное количество, –
     и все эти вещи ему, монаху, не нужны, какая бездна вкуса! но, с другой стороны, и толстякам-туристам не нужны его чаша, игла, бритва и несчастные три робы, –
     также и они выказали немало вкуса в оформлении собственного внешнего облика : стоит только обратить внимание, как колоритно зажаты в них в кулаках сопливые платки и как ладно оттопыриваются из карманов аккуратно завернутые в пакетики буддийские сувениры, –
     нет, положительно и у них все в порядке и все на месте, как у того монаха.


                3.
 

     Вы скажете, что монах в разы духовней толстяков-туристов? бесспорно, но нельзя согласиться и с тем, что все-таки эта улица, этот городок и даже этот мир в целом без сопливых и толстых туристов и с одними местными жителями и благородными монахами что-то потеряет, –
     какую-то малую толику той невидимой субстанции, которая, во-первых, удерживает мир в таинственном рановесии, а во-вторых, делает его неотразимо привлекательным, –
     в том смысле, что и сами монахи что-то потеряют, если туристы вдруг навсегда исчезнут, –
     ведь на фоне местных жителей монахи, как ни странно, уже не так великолепно смотрятся, как рядом с туристами, –
     итак, любезный читатель, вам посреди вашего обычного и мирского отпуска посчастливилось воочию узреть метафизические весы мира сего, –
     и потому, как выразился бы незабвенный Арамис, возблагодарите господа.

 
                4.


                Если однажды, в безоблачный день,
                сквозь отпускную блаженную лень
                мира иного падет на вас тень, –

                и – не поймете, откуда она, 
                ибо причина вещей не видна,
                и двуединой остаться должна, –

                если, затем – как одну из пуант –   
                местом событий возьмем мы Таиланд :
                ибо он лучший из всех вариант, –

                дальше, вам встретится если монах
                в робе оранжевой, с чашей в руках,
                облику коему чужд всякий страх, –

                и это будет для вас, как урок,
                токать начнет вдруг догадка в висок :
                прежняя жизнь-то пошла вам невпрок, –

                но, зашивая душевные швы –
                нет безболезненных истин, увы! –
                пару туристов увидите вы, –

                тех, что пломбир смачно лижут как раз,
                что сувениры купили сейчас,
                тех, что, короче, похожи на вас, –

                и вам покажется, что, если сдуть
                с улицы эту заезжую муть,
                то и монах потеряет чуть-чуть, –

                кроху божественной тайны своей :
                стало быть, хочет она, чтобы ей
                фоном служил круг обычных людей, –
               
                да, если все будет именно так,
                как описал я – иначе никак –
                значит, вам дан необманчивый знак, –

                то есть открылась вам из ничего
                та, что, быть может, важнее всего :
                тайна гармонии мира сего.