Письмо в инстанции

  Бабушка Семеновна опиралась на большую старую электроплиту, расположенную возле окна, на крышке которой лежала школьная тетрадь. Налево угол кухни занимал добротный буфет, рядом с ним стоял кухонный стол. Справа, за спиной старушки, печь. Везде чисто, ухоженно. Однако внимательный взгляд отметил бы кривой пол, чурбачки, подложенные под ножки стола и буфета, трещины на стенах, заклеенные материей и забеленные. Бабушка писала письмо. Писала стоя, на электропечи, потому что в окно светило солнце, а зрение у старушки сдавало. Она задумалась и продолжила: "…Мой общий трудовой стаж 47 лет. Отношение к нам, пожилым людям, желает лучшего. Сейчас дают компенсации репрессированным, строят дома внукам участников войны, а за что погибли наши отцы? О них никто не вспоминает, хотя они ковали победу. Мы, дети войны, не получили образование, хорошей профессии, соответственно, нищенская пенсия, так как зарплата была маленькая. Сейчас все забыли, что мы восстанавливали страну, подписывались на займы. Хочу спросить: почему дают пенсию тем, кто не работал, кто получил инвалидность, по пьянке, отморозив руки и ноги. Такие инвалиды-алкаши получают больше моего. Молодежь не имеет работы, ее им и не обещают; пьют годы, ни в армию не годны, ни на учебу. Правительство никаких мер с пьянством не принимает. Правительству, кажется, выгодно лишать жизни простых людей.
В советское время я имела возможность поддерживать свое здоровье: ездила на курорт, стояла на учете в областной больнице. Сейчас мне за 80, лечение не по карману, цены на лекарства с ног сшибают, на продукты – тоже.
               
  В 1993 году у нас случился пожар – замкнула проводка у соседей. Сгорели все пристройки: баня, зимовье, летняя кухня, сарай вместе с мотоциклом и многое другое. В то время наш общий трудовой стаж с супругом составлял 82 года. Он всю жизнь проработал в шахте и в то время был инвалидом 1-й группы. После пожара его парализовало, и вскоре он умер. Прошло 19 лет. После пожара нам не дали ни доски. Дом у меня старый, фундамента нет, стоит на чурочках, которые сгнили, ремонту не подлежит. Сыновья кое-что подделали, но нет материала, да и они живут в другой области. 19 лет я прошу в ЖКХ и у главы поселения шестнадцать горбылин, чтобы переделать завалинки. Их не находят. Зато у главы поселения все прекрасно: дом здесь и квартира в Чите, машина, выучил детей. Ему 50 лет, а к моим годам он станет миллионером. Были великие горы нового оборудования, он все распродал; продает дома, ни перед кем не отчитывается. Думаю, что из-за попустительства вышестоящих инстанций все разворовывается, продается. Мне сказали, что мой дом стоит, пока его стягивают завалинки. Если местная власть ничего не может сделать, прошу Вас как председателя Законодательного Собрания посодействовать мне в ремонте завалинок. Или мы, старики, отработанный материал? Не будет ответа – буду писать Президенту".
               
  Письмо ушло в августе, ответ пришел в январе. Спустили вновь по инстанциям на главу поселения. В апреле у бабушки Семеновны была комиссия: решила, что в таком доме можно жить, но завалинки пообещала отремонтировать. Сейчас вновь август. Все лето старушка проходила с посохом в администрацию, спрашивала, когда будет ремонт. В последний раз пригрозила письмом Президенту. Интересно, распоряжение Президента тоже спустят по инстанциям на главу поселения? Права старая русская пословица: «Жалует царь – да не жалует псарь».