Баллада о несостоявшейся сделке с дьяволом

                1. – Прозаический  вариант



     То ли потому, что Мюнхен не слишком большой и не слишком маленький город, а может потому, что живописная горная речка протекает через самый его центр и на зеленых берегах ее можно беспрепятственно купаться и загорать, то ли по той причине, что славный и в меру одиозный Франц-Йозеф Штраус заблаговременно приютил в этих исконно аграрных краях современнейшую индустрию, а то ли вследствие так называемого небольшого «магического квадрата», оформившего городскую сердцевину так, что по ней можно гулять ежедневно – и нисколько не надоест, или еще потому, что сам фюрер когда-то облюбовал его, а может, по причине гармонического архитуктурного соседства всех минувших эпох : от Средневековья до современности, –
     как бы то ни было, но этот город, который даже близко нельзя отнести к числу самых красивых городов мира, тем не менее и по единогласному заверению многих и разных людей – разумеется, не коренных мюнхенцев – повидавших мир и могущих сравнить, является благоприятнейшим городом в мире : просто для того, чтобы жить в нем повседневной жизнью, –
     зато по меньшей мере в трех городах мира – Венеции, Амстердаме и Санкт-Петербурге – и конечно же по причине их сквозной пронизанности водными каналами и морским окружением непроизвольно рождается желание бродить по ним часами, днями, месяцами, годами и столетиями – и тоже не надоест, –
     тут дело все в том, что разорванные образы домов, деревьев, неба и людей не только отражаются в зеркальной поверхности воды, но и как бы уходят вглубь ее, так что складывается впечатление, будто внешний мир не запечатлен намертво на водных зеркалах, подобно насекомым на гербарийных иглах, но обладает таинственными нишами в глубине зеркал, куда он (мир) по своей загадочной прихоти исчезает и откуда снова возвращается, –
     а поскольку время, как и свет, имеет не только квантовую природу (секунды, минуты, часы и так далее), но и волновую (чистая и непрерывная длительность, жизненные фазы, эпохи и тому подобное), то и вся прошлая, но также и будущая жизнь этих городов, вместе с биографиями их прежних и грядущих жителей, принимает участие в этом магическом спектакле наравне с настоящим «здесь и теперь», –
     причем не то, что мы видим, слышим и представляем, бродя как зачарованные по улицам вдоль каналов, существенно, а существенно как раз то, что нельзя видеть, слышать и представлять : то самое пронизывающее жизнь великое и невидимое бытие, слитное предощущение которого сопровождает нас на протяжении всего нашего сущетвования и окончательное слияние с которым мы обычно допускаем либо в боге, либо в смерти, –
     да, вот в такие минуты древняя, как мир, сделка с дьяволом приходит на ум : продать душу дьяволу за возможность вечно бродить по названным трем заветным городам, –
     и хотя сделка эта заведомо проигрышная : ведь никогда дьявол не предложит человеку больше, чем господь-бог, все-таки в данном случае это посмертное – или реинкарнационно обусловленное, неважно – блуждание по Венеции, Амстердаму и Санкт-Петербургу, даже заранее уступая господним возможностям – опять-таки, разве астральные миры не превосходят в разы ареалы трех названных городов? – блуждание фантастическое, греховное и безумное, блуждание, одержимое однако суммарной поэзией земной жизни, –
     итак, такое блуждание представляется иногда настолько экзистенциально обоснованным и соблазнительным, что, как сказано, заведомо проигрышная сделка с дьяволом насчет продажи души как-то сама собой приходит на ум, –
     но как единственно осуждающий и презрительный взгляд Атоса в случае, если бы д‘Артаньян принял предложение кардинала, удержал последнего от заключения в сущности выгодной для него сделки – «настолько велико влияние поистине благородного характера на все, что его окружает», замечает Дюма – так точно, пока высшее в нас преобладает над низшим, сходное неодобрение в «очах господних» может и должно отвратить нас от поступка, сожаление о котором наступает еще прежде, чем он свершается.


                2. – Стихотворный  вариант


                Санкт-Петербург, а еще Амстердам :
                оба не могут не нравиться вам,
                я же – так, кажется, душу продам,
                чтоб, когда счет прекратится годам –
                вместо того, чтоб к астральным судам –               
                тенью по этим бродить городам, 
                доступ земным ограничив родам.
               

                Да, вдоль зеркальных каналов гулять,
                времени напрочь отсчет потерять,
                в прошлую жизнь горожан проникать,
                и ни о чем в мире больше не знать,
                как, что важнее, и знать не желать,
                и все, что помнил, скорей забывать,    
                так мою новую мыслю я стать.


                Вот только что со мной будет тогда,
                если простая случится беда :
                станет мне скучно, сперва иногда,
                дальше – надолго, потом – навсегда,
                и – не отправиться больше «туда»,
                как не вернуться уже и «сюда»,
                все ли заменит мне эта вода?


                Так что чуть больше я стал себе мил :
                правильно я в этот раз поступил –
                в меру своих ограниченных сил
                тонкий соблазн я в душе победил
                и – сделку с дьяволом не заключил :
                как бы я те города ни любил, 
                несколько раз я их лишь посетил.