19. Осип Мандельштам

В многочисленных публикациях и литературных обзорах, посвященных поэту, говорится, что "Осип Мандельштам поистине считается одним из самых великих поэтов ХХ века". Стало мне стыдно, как же так творчество "одного из самых великих поэтов" я совсем не знаю. Стала читать его стихи:

Когда в далекую Корею
Катился русский золотой,
Я убегал в оранжерею,
Держа ириску за щекой.
Была пора смешливой бульбы
И щитовидной железы,
Была пора Тараса Бульбы
И наступающей грозы..

Читаю дальше:
Эта область в темноводье —
Хляби хлеба, гроз ведро —
Не дворянское угодье —
Океанское ядро.
Я люблю ее рисунок —
Он на Африку похож.
Дайте свет-прозрачных лунок
На фанере не сочтешь.
— Анна, Россошь и Гремячье, —
Я твержу их имена,
Белизна снегов гагачья
Из вагонного окна.

Или еще один шедевр:
Я кружил в полях совхозных —
Полон воздуха был рот,
Солнц подсолнечника грозных
Прямо в очи оборот.
Въехал ночью в рукавичный,
Снегом пышущий Тамбов,
Видел Цны — реки обычной —
Белый-белый бел-покров.
Трудодень земли знакомой
Я запомнил навсегда,
Воробьевского райкома
Не забуду никогда.

Следующий стих похоже навеян великими стихами Блока "Ночь, улица, фонарь, аптека.." Но в сущности полное повторение предыдущего, видимо ничего нового Осип сочинить не смог:
Ночь. Дорога. Сон первичный
Соблазнителен и нов…
Что мне снится? Рукавичный
Снегом пышущий Тамбов,
Или Цны — реки обычной —
Белый, белый, бел — покров..
**
Мне жалко, что теперь зима
И комаров не слышно в доме
Но ты напомнила сама
О легкомысленной соломе.
Стрекозы вьются в синеве,
И ласточкой кружится мода,
Корзиночка на голове
Или напыщенная ода?..
**
Детский рот жуёт свою мякину,
Улыбается, жуя,
Словно щёголь, голову закину
И щегла увижу я.
Хвостик лодкой, перья чёрно-жёлты,
Ниже клюва красным шит,
Чёрно-жёлтый, до чего щегол ты,
До чего ты щегловит!
Подивлюсь на свет ещё немного,
На детей и на снега, —
Но улыбка неподдельна, как дорога,
Непослушна, не слуга.
**
Как бык шестикрылый и грозный,
Здесь людям является труд
И, кровью набухнув венозной,
Предзимние розы цветут…

Судите сами. А у меня переписывать дальше эти, по моему мнению, дурные стихи сил нет. А ведь Мандельштам упоминается в одном ряду с лучшими русскими поэтами, с Тютчевым и даже Пушкиным. Говорят, этого "великого поэта" недавно даже в школьную программу ввели. А по-моему мнению, это просто белиберда, абракадабра, бессмысленный набор слов. Но ведь известно, что при большой настойчивости и частом повторении человека можно убедить в чем угодно, это еще Г.Х.Андерсен в сказке "Голый король" описал.

За примером не надо далеко ходить, вспомните "Черный квадрат" Малевича. Просто замалеванный черной краской квадрат, вокруг которого подняли шумиху, объявив его гениальным произведением. И в результате взвинтили цену на этот "шедевр", он теперь оценивается в 20 миллионов долларов. А громкий шум, по-видимому, вещественен, он и стекляшку может представить бриллиантом. Малевич увлекся и позднее намалевал еще "Красный квадрат" и "Белый квадрат". 

То же самое произошло и со стихами Мандельштама. Конечно кто-то может мне возразить, что я не разбираюсь в символизме или же в акмеизме- это, дескать. совершенно особые поэтические направления Серебряного века. Почему же, я чувствую красоту стихов главного символиста Александра Блока или же главного акмеиста -Николая Гумилева. Но, простите, стихи Мандельштама меня совершенно не вдохновляют. Интересно то, что даже эти основатели поэтических течений не причисляются к классикам русской литературы, в отличие от великого Осипа. Однако, как сказано, я - не литературовед и не поэт.

***
Но хватит о творчестве Мандельштама, по моему мнению это того не стоит. Поговорим о его судьбе, ведь его причисляют к мученикам и жертвам сталинского режима. Особенно много кричит об этом известное общество "Мемориал". Хотелось разобраться в этом.

Как известно, Осип Мандельштам вырос в столице, а юность, будучи сыном состоятельного купца, провёл за границей — путешествовал по Европе, слушал лекции в университетах Франции и Германии. В 1911 году вернулся в Россию, попал в Петербурге в поэтическую среду, знакомится с поэтами-символистами, посещает собрания на башне В.Иванова, сближается с Н.Гумилёвым, выступает в знаменитом кафе «Бродячая собака». Хотя Мандельштам начал писать в рамках символизма, но всё более тяготеет к акмеизму, и его первым сборником стал сборник «Камень», который воплотил эстетику акмеизма.

После революции Осип Мандельштам начал было работать в Наркомпросе, но продержался на государственной службе недолго. Административная деятельность его тяготила, поэт стремился зарабатывать исключительно литературным трудом.

Стихи Мандельштама не были понятны простым людям и не пользовались популярностью в народе. Его произведения не очень вписывались и в советскую действительность. Тем не менее, Мандельштама периодически издавали, его стихи появлялись в газетах, поэт ездил в творческие командировки. Всё это благодаря дружбе Мандельштама с одним из лидеров СССР, могущественным Николаем Ивановичем Бухариным.

Периодически Мандельштаму удавалось зарабатывать крупные суммы. Но деньги они с женой, Надеждой Яковлевной, быстро проматывали, а постоянного источника дохода у поэта не было. Многие литераторы кормились тогда переводами, но для Осипа Эмильевича заработок переводами был мучителен. В трудные времена он предпочитал ходить по своим знакомым в издательствах и правдами или неправдами добиваться от них публикаций или хотя бы аванса.

Главред «Нового мира» Вячеслав Полонский оставил запись в дневнике о визите Мандельштама: "Заходил Мандельштам. Постарел, лысеет, седеет, небрит. Нищ, голоден, оборван. Взвинчен, как всегда, как-то неврастенически взвихривается в разговоре, вскакивает, точно ужаленный, яростно жестикулирует, трагически подвывает. Самомнение — необычайное, говорит о себе как о единственном или, во всяком случае, исключительном явлении.
То, что его не печатают, он не понимает как несоответствие его поэзии требованиям времени..
Что с ним делать? Грязен, оборван, готовый каждую минуту удариться в истерику, подозревающий всякого в желании его унизить, оскорбить, — у него нечто вроде мании, — тяжело с ним встречаться и разговаривать. Тем более что помочь ему трудно. Я дал ему аванс — рублей шестьсот — под прозу. Написал два листа — требует еще, так как не может продолжать".

Случались и хлебные периоды в переменчивой жизни Осипа Мандельштама. В 1933 году благодаря Бухарину Мандельштамы даже смогли приобрести кооперативную квартиру в Москве. А в 1934 году состоялся творческий вечер Осипа Мандельштама в легендарном Политехническом музее. Это был пик карьеры поэта.

Чтобы получить московскую жилплощадь Осипу Мандельштаму и его жене Надежде пришлось пройти через унижения, которые сильно надломили и до того некрепкую психику Осипа. По-видимому, ответом на эти унижения, истерикой поэта стало написание им стихотворения, посвященного Сталину, которое в 1934 году привело его к аресту. Стихотворение действительно очень грубое и оскорбительное:

Мы живем под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца, -
Там помянут кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет.
Как подкову, дарит за указом указ --
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него - то малина
И широкая грудь осетина.

Осип прочел свою эпиграмму полутора десяткам человек. Прочёл он ее и Пастернаку, который выслушав, сказал: «То, что вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства, который я не одобряю и в котором не хочу принимать участия. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал, и прошу вас не читать их никому другому».

Существует версия, что Мандельштам намеренно подставлял людей, которым зачитывал свой памфлет. Всех невольных слушателей антигосударственного стихотворения Мандельштам безо всяких пыток сдал следователю на первом же допросе, что видно из ныне рассекреченных материалов дела.

Сотрудничавший со следствием Мандельштам получил мягкий по тем временам приговор — трёхлетнюю высылку в город Чердынь Пермского края. Но тут за него вступился друг Бухарин, а потом и сам Сталин.

В начале июня 1934 года Бухарин пишет Сталину:
"О поэте Мандельштаме. Он был недавно арестован и выслан. До ареста он приходил со своей женой ко мне и высказывал свои опасения на сей предмет в связи с тем, что он подрался с Алексеем Толстым, которому нанёс «символический удар» за то, что тот несправедливо якобы решил его дело, когда другой писатель побил его жену. Я говорил с Аграновым, но он мне ничего конкретного не сказал. Теперь я получаю отчаянные телеграммы от жены Мандельштама, что он психически расстроен, пытался выброситься из окна и т. д. Моя оценка О. Мандельштама: он — первоклассный поэт, но абсолютно несовременен; он — безусловно не совсем нормален; он чувствует себя затравленным и т. д. Так как ко мне все время апеллируют, а я не знаю, что он и в чём он «наблудил», то я решил тебе написать и об этом.." Резолюция Сталина на этом письме: «Кто дал им право арестовать Мандельштама? Безобразие…».

13 июня 1934 года Сталин позвонил Борису Пастернаку: "С первых же слов Пастернак начал жаловаться, что плохо слышно, потому что он говорит из коммунальной квартиры, а в коридоре шумят дети. В те годы такая жалоба ещё не означала просьбы о немедленном, в порядке чуда, устройстве жилищных условий. Сталин сообщил Пастернаку, что дело Мандельштама пересматривается и что с ним всё будет хорошо.
Затем последовал неожиданный упрёк почему Пастернак не обратился в писательские организации или ко мне и не хлопотал о Мандельштаме. «Если бы я был поэтом и мой друг поэт попал в беду, я бы на стены лез, чтобы ему помочь»…
Ответ Пастернака: «Писательские организации этим не занимаются с 27 года, а если б я не хлопотал, вы бы, вероятно, ничего бы не узнали…»
Затем Пастернак прибавил что-то по поводу слова «друг», желая уточнить характер отношений с О. М., которые в понятие дружбы, разумеется, не укладывались. Эта ремарка была очень в стиле Пастернака и никакого отношения к делу не имела. Сталин прервал его вопросом: «Но ведь он же мастер, мастер?»
Пастернак ответил: «Да дело не в этом…» «А в чём же?» — спросил Сталин. Пастернак сказал, что хотел бы с ним встретиться и поговорить. «О чём?» «О жизни и смерти», — ответил Пастернак. Сталин повесил трубку"(из воспоминаний Надежды Мандельштам).

В середине июня 1934 года Осипа Мандельштама вызвали к районному коменданту в Чердыни Попкову для выбора нового города высылки. Мандельштамы выбрали Воронеж, где Осип Эмильевич по протекции из Москвы получил высокооплачиваемую творческую работу в местном театре.

Свою московскую квартиру Мандельштамы сдавали за хорошие деньги. Не отказывались они и от денежной помощи знакомых литераторов — Ахматовой, Пастернака, Булгакова. Материальный достаток позволял семье снимать квартиру в новом доме, хорошо питаться, баловать себя винами, посещать все сколь нибудь значительные культурные мероприятия, проходившие в городе — концерты, спектакли, кинопремьеры. Отбывая высылку, Мандельштам даже съездил на отдых и лечение в тамбовский нервный санаторий, где встретил Новый 1936 год.

Так что распространяемые повсюду сведения о том, что за эпиграмму про Сталина поэта Осипа Мандельштама «сослали в лагеря, где он и умер», мягко говоря неправда, а по-настоящему - ложь. Напротив, благодаря Сталину приговор Мандельштаму был значительно смягчен, но как известно "добрые дела наказуемы".

***
Во время ссылки в Воронеж и сразу после неё произошло кардинальное изменение направленности творчества поэта. Мандельштам стал писать стихи, в которых он прославлял Иосифа Сталина и восторгался советской действительностью. В своих поздних стихах, которые либералы скрывали от общественности долгое время, поэт с пониманием принимал даже расстрельные приговоры «врагам народа».

И я хочу благодарить холмы,
что эту кость и эту кисть развили:
он родился в горах и горечь знал тюрьмы.
Хочу назвать его – не Сталин – Джугашвили!
Глазами Сталина раздвинута гора
и вдаль прищурилась равнина,
как море без морщин, как завтра из вчера –
до солнца борозды от плуга-исполина.

Это идеологическое преображение Осипа Мандельштама его жена Надежда Яковлевна в своих мемуарах постаралась утаить. Стихотворение, написанное поэтом в 1937 году после командировки на построенный заключёнными Дмитровлага канал Москва-Волга вообще не увидело свет — вдова его уничтожила.

Новый Мандельштам, теперь позиционирующий себя большевиком-сталинистом, надеялся влиться в стройные ряды официальных советских литераторов. Он хотел, чтобы его снова публиковали. Питая надежду быть принятым в Союз Писателей, Мандельштам отвёз туда свои новые, воспевающие советскую власть и восхваляющие Иосифа Сталина стихи. Будучи в 1937 году членом Правления Союза Советских Писателей, рецензию на новые стихи Осипа Мандельштама дал писатель Пётр Павленко:
"Я всегда считал, читая старые стихи Мандельштама, что он не поэт, а версификатор, холодный, головной составитель рифмованных произведений. От этого чувства не могу отделаться и теперь, читая его последние стихи. Они в большинстве своем холодны, мертвы, в них нет даже того самого главного, что, на мой взгляд, делает поэзию,— нет темперамента, нет веры в свою страну. Язык стихов сложен, темен и пахнет Пастернаком.
Мне трудно писать рецензию на эти стихи. Не любя и не понимая их, я не могу оценить возможную их значительность или пригодность. Система образов, язык, метафоры, обилие флейт, аорт и проч., все это кажется давно где-то прочитанным... Есть хорошие строки в „Стихах о Сталине“, стихотворении, проникнутом большим чувством, что выделяет его из остальных. В целом же это стихотворение хуже своих отдельных строф. В нем много косноязычия, что неуместно в теме о Сталине.
Советские ли это стихи? Да, конечно. Но только в „Стихах о Сталине“ это чувствуется без обиняков, в остальных же стихах — о советском догадываемся. Если бы передо мною был поставлен вопрос — следует ли печатать эти стихи, — я ответил бы — нет, не следует".

Как видим, рецензия известного писателя совпадает с нашей, она точна и вполне справедлива. Но после этого Петра Павленко Надежда Яковлевна возненавидела, что и отразилось в ее мемуарах. 

Параллельно с попытками возвращения в официальную литературу, после воронежской ссылки Мандельштамы рассматривали и план номер два — уехать на черноморское побережье — в Коктебель, Феодосию, или Ялту, и жить там на финансовую помощь от знакомых. С целью заручиться поддержкой они обращались к известным литераторам. Организовывали сбор средств в помощь "гонимому поэту". Посещали Москву, куда после ссылки Мандельштаму приезжать было запрещено. Для ведения всей этой деятельности 1938 год был не лучшим временем. Мандельштама арестовали.

"Следствием по делу установлено, что МАНДЕЛЬШТАМ О.Э. несмотря на то, что ему после отбытия наказания запрещено было проживать в Москве, часто приезжал в Москву, останавливался у своих знакомых, пытался воздействовать на общественное мнение в свою пользу путем нарочитого демонстрирования своего «бедственного» положения и болезненного состояния.
Антисоветские элементы из среды литераторов использовали МАНДЕЛЬШТАМА в целях враждебной агитации, делая из него «страдальца», организовывали для него денежные сборы среди писателей". (Обвинительное заключение по делу Мандельштама О.Э., 1938 г.)
На этот раз поэт получил 5 лет лагерей, и никто за него не вступился.

Во время отбытия наказания у Осипа Эмильевича обострилась паранойя. Опасаясь быть отравленным, поэт перестал есть, ослабленный заболел и 27 декабря 1938 года в пересыльном лагере умер. Месторасположение могилы его неизвестно.

У Осипа и Надежды Мандельштам детей не было. Надежда Яковлевна их иметь не хотела: "Хорошо бабушкам, которые возятся с внуками, но я никогда не хотела иметь детей и рада, что у меня их не было. Именно на это у меня хватило ума".

А в 1960-е гг. Надежда Мандельштам прославилась тем, что написала книгу «Воспоминания». После этого в сознании российских либералов Надежда Яковлевна Мандельштам занимает особое, почётное место. Ведь благодаря тяге женщины к написанию мемуаров все узнали не только о деталях судьбы поэта Осипа Эмильевича Мандельштама — её уничтоженного чуть ли не лично Сталиным мужа, но и получили свидетельство беспросветного мрака, охватившего страну во времена преступного сталинского режима. Ведь они надеялись остаться безнаказанными, как было при Ленине. Надежда Яковлевна Мандельштам, сожалея о множестве посаженных в лагеря и репрессированных тоже без суда и следствия евреев, правильно сообразила и говорит: «Кто же знал, что, отменяя всякую законность в первые годы революции, мы отменили ее и для себя».

Усилиями Надежды Яковлевны Осип Эмильевич стал символом всех невинно репрессированных Сталиным интеллигентов. Она фактически явила миру нового мученика. А сама Надежда Яковлевна поклонниками творчества Мандельштама считается святой.

Список литературы:

1. Лекманов О. А. Мандельштам. — М.: Мол. гвардия, 2004.
2. Мандельштам Н. Я.. Воспоминания. Подготовка текста Юрия Фрейдина. М.: «Согласие», 1999.
3. Мандельштам Н. Я. Вторая книга. Предисловие и примечания А. Морозова.  М.: «Согласие», 1999.
4. Мандельштам, Надежда. Надежда против надежды, мемуары. Лондон: Collins & Harvill, 1971.
5. Мандельштам О. Э. Стихотворения — Л.: Советский писатель, 1973.
6. Нерлер П. М. Материалы об О. Э. Мандельштаме в американских архивах. Ред. А. В. Попов (Материалы к истории русской политической эмиграции; Вып. 7) — М.: Институт политического и военного анализа, 2001.
7. Рассадин С. Очень простой Мандельштам — М.: Книжный сад, 1994. — 160 с.
8. Я вернулся в мой город: Петербург Мандельштама. — Л.: Свеча, 1991.