Примеряют сапоги

   Уже будучи взрослым человеком и работая в серьезной организации, разговорился как-то я с сослуживицей Антониной Макаровой о Некрасовском, о детских годах, о Басове. Вспомнил верного детского друга Веню Тимошина. Антонина так и встрепенулась:
   – А я ведь его очень хорошо знаю. Это муж моей сестры Софии. Он в милиции работает.
   И опять на память мне приходит случай из детства. Большинство ребят нашей ватаги с весны до глубокой осени бегали босиком. Просто многим нечего было надеть на ноги. А если и имелась какая-то обувка, берегли для особых случаев, не носили. Я все лето тогда не снимал старые, стоптанные в задниках сандалии, в которые очень быстро можно было впихнуть свои босые, в постоянных ципках ноги.
И вдруг однажды Венька Тимошин всех нас удивил: на общее ватажное сборище он прибежал в высоких, блестящих, явно с материных ног резиновых сапогах. Резиновых сапог никто из ребят никогда не носил,  поэтому упросили Веньку примерить сапоги. И не просто примерить, а  испытать в широкой луже перед школой. Ребята по очереди надевали сапоги, проходили по луже, а Венька спрашивал каждого:
   – Ну, как? Не текут?
   – Не текут!
   – Хватит! Хватит! Выходи! – нетерпеливо поторапливал довольный хозяин сапог очередного испытателя.
   Подошла моя очередь. Я помню неповторимое ощущение приятного холодка на икрах, когда под давлением воды голенища сапог стали обжимать мои босые ноги. Захватило дух. Захотелось все больше ходить и ходить по луже. А Венька уже кричал: «Хватит! Выходи!» Ступил я напоследок немного поглубже, чтобы продлить ощущение приятного холодка. А на дне оказался еще не растаявший лед. Ноги заскользили, и испытатель сапог плюхнулся в лужу. В сапоги залилась вода. Ощущения приятного как не бывало. Венька как был босиком с не засученными штанинами, так   и бросился в лужу спасать то ли меня, то ли свои сапоги. Схватил приятеля за руку и вытащил из лужи. Сапоги, полные воды, достали потом.
Вот такой, казалось бы, ничем не примечательный случай из детства засел в памяти. Помнит его, оказывается, и Венька.
   Трудно объяснить особую потребность души детей войны. Всех их почему-то неудержимо тянет к искусству. Не было для них тогда ни музыкальных, ни художественных школ. Но тяга к искусству, к прекрасному была настолько велика, что рано ли, поздно ли люди самостоятельно овладевали или музыкальным инструментом, или кистью, или пером.
   Совершенно случайно из районной газеты я узнал, что и мой друг детства Веня Тимошин играет на гармошке, и в доме ветеранов, где они  сейчас живут с супругой, без его гармошки не обходится ни один праздник.