22. Думаешь, книга найдёт своего читателя?

   Редактор улыбчиво посмотрел на соавторов.
— Чего нахохлились, соколики? Родственникам и друзьям положенные вам десять авторских экземпляров раздарили. А обо мне даже не вспомнили.
Соавторы потупились и, перебивая друг друга, виновато произнесли:
—Так получилось, шеф.
— Так получилось, шеф, — передразнил он их. — Значит, начальству с дарственной надписью преподнести нечего?
— Нечего, — вздохнули они, опустив головы.
— Тем не менее, — неожиданно воскликнул редактор, — вынес Боливар всех троих на столбовую дорожку. А ради такого случая… — он открыл ящик стола, достал три книжки в ярких обложках  и протянул вздыхающей троице.— Пользуйтесь моей добротой.
— По сегодняшним реалиям выход такого симпатично оформленного фолианта, — мечтательно произнёс Литератор, — не мешало бы рекламой обставить. А?
— Это уже из области фантастики, мэтр, — с наигранным простодушием произнёс Гвоздиков.
— Да уж, — развёл руками редактор, — как говорится, мечты, мечты, где ваша сладость? В книжные магазины мы её отправили, на интернетовских сайтах призвали читателей не проходить мимо. А там…
— А я, — по актёрской привычке вырвался вперёд Литератор, — в образе книжного офени отправляюсь в поход по школам, детским библиотекам. На творческих встречах автографы направо и налево буду подписывать.
— Не переживайте, пожалуйста, — обратилась к редактору Женя, — наш класс берёт над книгой шефство. Что бы вы знали,  других классах деньги на приобретение  собирают. Мы ещё все школы района охватим. Тираж разлетится. 
— Поживём - увидим, — промолвил  редактор. — Но хотелось бы узнать, как восприняли спектакль ребята? Не обрушились ли они всей оравой на нашу Женю, с лёгкой руки которой заварилась эта каша? Правда, Вероника Михайловна, успела позвонить и поведала: спектакль прошёл на ура.
— Народная артистка всю жизнь блистательно исполняла трагические роли, — снисходительно заметил Литератор, — и проявление любых эмоций воспринимает соответственно своему актёрскому дарованию.
 — Но мы с удовольствием смотрели, как играли её кружковцы. — Подхватил Гвоздиков.
— Прения после спектакля были, — вскользь заметил детский автор.
— Наши учителя, — азартно воскликнула Надеждина, —  похвалили нас, забросивших смартфоны ради такого «полезного проекта!» Во, как они выразились.
— Один мальчишка рассказал выложить свои впечатления в «Тик Токе». — Продолжил Литератор. 
— Ничего не попишешь, — поморщился редактор. —Это жизненное пространство подрастающего поколения. О реалиях, которые их ожидают, когда за ними захлопнутся школьные двери, они думать не хотят.
— Ты что же думаешь, — запальчиво произнёс Литератор, — разыграли ребятки на сцене придуманную двумя дяденьками и одной девочкой историю и дальше всё пойдёт, как по маслу. По мне достаточно того, что новоявленные актёры не побоялись выставить себя перед всем светом в смешном свете. А это не каждому под силу.
—  Как хотите, я, не прихожу в восторг, когда посмеиваются над моими недостатками, — заявил Максим. — Предпочитаю заниматься самовоспитанием.
— С этим разобрались, — промолвил редактор. — А вопросы на тему, как вы дошли до жизни такой, вам задавали?
— А как же, — воспрянул Гвоздиков.— К сожалению, в момент, когда моего коллегу спросили, как он стал писателем, у меня заверещал мобильник. Я покинул зал. Мэтр, а не могли бы вы его для нас сейчас воспроизвести?
— Ладно тебе, — пробурчал Литератор, — кому, кроме тебя, интересна моя байка. Мой старинный  друг, — он кивнул на редактора, — знает меня, как облупленного.
— Не уверен, — подмигнул окружающим редактор. — Доставай, мэтр, из шкафа свой лежалый скелет. Здесь все свои.
— Как хотите, мне скрывать нечего. И, не переводя дыхание, приступил к рассказу:
— Прежде чем стать писателем, я был читателем.
— Замечательное вводное напутствие для подростков. — С напускной серьёзностью проговорил редактор. — Извини, что прервал тебя на самом значимом месте. 
— В раннем детстве, — не меняя интонации, продолжил Литератор, — я любил рассматривать буквы. Мне казалось, что они похожи на героев сказок Корнея Чуковского, которые мама обычно читала мне перед сном. На Муху-цокотуху, героического Комарика, злодейского Паука. Как-то мы с мамой гуляли по городу. Моё внимание привлекла вывеска. 
«Как называется вон та… первая буква? — неожиданно спросил я маму».
Она удивлённо посмотрела на меня.
«Это буква «к». А что?»
«А следующая? — продолжил я».
«Это буква «а».
«А за ней?»
«За ней буква «ф», — с неподдельным интересом  посмотрела на любознательного сыночка мама».
«И последняя буква…— начал я».
«Последняя буква называется «е»… тебе-то это зачем?»
Я снисходительно поглядел на неё и звонко произнёс: « Кафе! Кафе! Кафе!»
Мама всплеснула руками.
— Вундеркинд, — уважительно произнёс Гвоздиков.
— Мама произнесла нечто похожее, — с затаённой гордостью отреагировал Литератор.
Редактор подавил улыбку. Он хорошо знал, что его многолетний автор добрался до подмостков и сейчас разыграет сценку. Благо зрители в рот смотрят.
— Тут она схватила меня за руку, — взволнованно продолжил мэтр, — мы перешли улицу и вошли в  кафе.
— «Какой обед нам подавали, каким вином нас угощали…» — Не удержался Максим.
Женя прыснула.
Литератор снисходительно глянул на них, неожиданно облизнулся и со вкусом произнёс:
— Мама заказала нам пломбир и ситро.
— Было времечко, — ностальгически вздохнул редактор. — Ситро, крюшон, газированная вода с сиропом, мороженное фруктовое, сливочное, шоколадное, эскимо на палочке…
— В ожидании сладкого, — укоризненно посмотрел на него Литератор, — я раскрыл меню и продолжил игру: «А как эта буква называется?»
— Пиршество закончилось, но на улице я постоянно крутил головой в поисках букв! — азартно воскликнул мэтр. —   Моё внимание привлекла яркая вывеска, на которой горящими лампочками. Я сходу прочёл: кино!
Я требовательно потянул маму за руку.
«В другой раз, — улыбнулась мама, — мне ещё ужин приготовить надо».
На следующий день она принесла мне разрезную азбуку с картинками. — Вдохновенно вещал Литератор. — И я целыми днями складывал слова. А через некоторое время я с выражением прочёл папе с мамой: «Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет».
Давясь от смеха, слушатели выразили свой восторг не менее бурными аплодисментами.
— Выходит, столь ранняя тяга к знаниям  сподвигла тебя к  каторжному труду сочинителя? — поинтересовался редактор. Зачем? Играл бы на сцене, срывал овации, купался бы в обожании поклонников.
— Мне захотелось, — туманно произнёс Литератор, — поведать миру о том, что я думаю по поводу сложнейших проблем окружающей нас действительности. И предложить рецепты их разрешения.
— К сожалению, твои рецепты ни одной из насущных проблем разрешить не смогли.
— Ты не прав… — вскинулся детский автор, но редактор успокоительно поднял руку.
— Давай пока решим проблему с дарственными экземплярами. Или вы опять хотите зажать книжечки для своих нужд?
Соавторы дружно достали ручки и принялись торопливо строчить.
 — Так-то лучше будет, — довольно промолвил редактор. — Только почему я не вижу на этой книжке подписи Женечки? Нечего отнекиваться, — с нарочитой  строгостью произнёс он, увидав, как она отчаянно замотала головой, — подписывай. И баста. Вот так. Сегодня вечером за уши оттяну внуков от смартфонов и устрою им встречу с увлекательным чтивом.
— Думаешь, книга всё же найдёт своего читателя? — с надеждой спросил Литератор.
— Я действительно так думаю, — с улыбкой успокоил его старый друг.