Дом. Глава 7

Лев, взглядом полного отчаянья и ужаса, пытался отыскать невидимого убийцу, сжавшего его горло. Но ничего перед собой не увидел. В тёмном коридоре не было ни блика, ни какой-либо тени того, кто душил его. Ощущая дыхание смерти, его тело покрылось липкими испаринами страха . И это ощущение сильно отличалось от уже испытуемого им страха.
Вися в воздухе, он мог лишь беспомощно болтать руками и ногами, а его сердце, бьющееся так громко, замедляло свой ритм. Но внезапно и, конечно же, неожиданно для него, резко свалился на пол. Сквозь прорезавшуюся боль в коленях, он услышал глухой хлопок, как будто кого-то с силой швырнули. За ним ещё один. Лев, хватая ртом воздух, так необходимый ему, вскочил с пола. В туже секунду, сбивая его с ног, извне последовал удар ему в грудь, от которого  лёгкие аж засвистели. Он отлетел метра три по коридору. Упав снова на колени, по инерции попытался подняться. Ещё один невидимый удар в грудь отбросил его назад. В глазах потемнело. Кашляя, отхаркивая слюну, Лев, хоть и с трудом, но всё же встал. Очередной удар в солнечное сплетение, и он, пролетев в воздухе несколько метров, впечатался спиной в стенку трубы.
Дышать стало так больно, что в глазах всё поплыло, видимое пространство расплылось, но его сознание ещё продолжало бороться с наступающим обмороком. И когда он понял, что это конец, во мраке коридора, словно взбесившись, одна за другой захлопали двери. Со всех сторон повеяло холодом и каким-то движением. В момент нахлынувшего шока, адреналин забурлил в венах. Собрав в себе оставшиеся силы, держа руку у горевшей от боли груди, побежал напролом. На удивление, он беспрепятственно преодолел весь коридор, холл и выбежал на улицу. Появившаяся надежда на спасение прибавила сил.
Как одержимый, он бежал по очищенной дорожке. Попав в сарай, залез в машину, провернул торчавший ключ в замке зажигания. Не оглядываясь назад, переключил заднюю передачу и вдавил педаль газа. Завизжали колодки; на бешено буксующих колёсах задымилась резина и на всей скорости, которую смог только выжать, стартонул с места. Джип задом вырвался наружу, при этом разнеся вдребезги деревянные воротины. Лев резко вывернул руль, машину крутануло на снегу, затем переключил передачу и рванул к открытому проёму ворот. Лишь оставив за собой километра полтора, он понемногу стал приходить в чувства. Его накрыл истерический смех, глаза заблестели, пальцы, вцепившиеся мёртвой хваткой за руль, вспотели.
- Что, обломилось, долбаные призраки?! - орал он сквозь смех и слёзы.
Но вдруг, метров на десять впереди, на белоснежном покрове снега, прямо у него на пути, появилась ОНА. Её белое платье трепали порывы ветра, её голова была опущена вниз, а золотистые волосы, спускавшиеся каскадами завитушек, словно змеи шевелились в воздухе. Она резко задрала голову, уставившись белыми глазницами в мужчину. Лёгкая тень злорадной улыбки расползлась по тёмно-серым губам. Мгновение, и её руки вытянулись вперёд, расставляя в стороны пальцы.
Всё произошло так быстро, что Лев даже не смог опомниться. Его машина, на огромной скорости, как будто врезалась в бетонное невидимое ограждение. В спешке Лев забыл пристегнуться ремнём безопасности, и, от дикого удара он вылетел через лобовое стекло. Десятки осколков осиными жалами впились в его лицо. В последний момент, прежде чем отключиться, перед собой увидел снег и ощутил дикую боль в рёбрах…
Он открыл глаза. Резкая, обжигающая боль прошлась по нервам, подобно расплавленному свинцу, разрывая в клочья мозг. Она была такой нестерпимой, что казалось, он закричал так громко, что его крик должен был услышать весь мир. Но на самом деле, вместо крика, сквозь разбитые, кровоточащие губы, выполз придавленный хрип. Его глаза, сквозь полуобморочное состояние взирали на голубое небо. Только… Оно почему-то неестественно передвигалось, и ещё он слышал странный звук вокруг себя. Звук, словно кого-то тащили по снегу. И снова он провалился во тьму…
Очнулся Лев от ощущения, что, вопреки его воле, нечто невидимое проникало в его сознание, пробуждая от такого прекрасного, спокойного забвения. Он прокашлялся, выплюнув изо рта сгустки собравшейся крови и приоткрыл глаза, которые тут же уставились на искорёженное яростью лицо. Писатель не мог понять, где его уже видел и почему оно изображало такую ненависть.
Глаза… Они всё могут… Мужчина вгляделся в них. Очнувшееся сознание Льва затрепетало от ужаса- это была ОНА…
Лев, словно прикованный, пялился в её белые глазницы и никак не мог отвести от них взгляд, словно какая-то сила не давала этого сделать. Его руки сами по себе потянулись к ноутбуку и открыли крышку, а в его голове, клубком червей, зашевелились чужие мысли. Взгляд отпустило, но сила, подобная гипнозу, заставила ниже своего текста писать новый. Мужчина не понимал, что пишет, но шестым чувством осознавал, что написанные строчки предназначались тому, кто, помимо них, находился в доме.
: - «НЕ БУДЕТ ТЕБЕ НИКАКОГО ПРОЩЕНИЯ, МОЙ ДРАГОЦЕННЫЙ МУЖЕНЁК! ОСВОБОДИВ МЕНЯ, ТЫ ХОТЕЛ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ МОЕГО ПРИСУТСТВИЯ! ХОТЕЛ ЛИШИТЬ МЕНЯ НАСЛАЖДЕНИЯ ПИТАТЬСЯ СТРАХОМ СМЕРТНЫХ! КАКОЙ ЖЕ ТЫ НАИВНЫЙ… Я СВОБОДНА, НО ОСТАНУСЬ ЗДЕСЬ, А ТВОИ КОСТИ ПО-ПРЕЖНЕМУ ЗАТОЧЕНЫ, ТЕМ САМЫМ ТВОЙ ДУХ НИЧТОЖНО СЛАБ ПО СРАВНЕНИЮ С МОИМ. А ТЕПЕРЬ СМОТРИ, КАК Я ВЫРВУ У ЭТОГО СМЕРТНОГО ЯЗЫК, ВЫРВУ, КАК ТЫ МОЙ. ВЫРВУ, И ВПИТАЮ ДУШУ СМЕРТНОГО ВМЕСТЕ С ЕГО СТРАХОМ. ТАК БЫЛО И БУДЕТ ВСЕГДА, И НИКТО НЕ СМОЖЕТ МЕНЯ ЛИШИТЬ ТАКОГО УДОВОЛЬСТВИЯ. СМОТРИ И СТРАДАЙ, ВЕДЬ ТЫ ТАК ЛЮБИШЬ ЛЮДСКУЮ ЧЕРНЬ…»
Льва выкинуло со стула. В этот же момент перед ним предстала Софья. Резкий взмах её рук и его подкинуло в воздухе, пригвоздив к стенке. Своей рукой она вцепилась в его нижнюю челюсть. Под чудовищным натиском силы челюсть начала раскрываться. Вторая её рука полезла ему в рот, сжимая и оттягивая язык своими омерзительно холодными пальцами. Лев почувствовал, как мышцы челюсти истошно затрещали, как его язык растягивался, что ластик, и готов был в любой момент порваться. От нарастающего болевого давления выпучились глазные яблоки, а его зрачки бешено завертелись вокруг своей оси. Но в этом безумном вращении они вдруг остановились, взирая за её спину. Егорий, вернее его дух, наотмашь саданул ей в голову.
Разжав тиски, сжимавшие челюсть и тянувшие язык, призрак Софьи вылетел из гостиной через дверной проём. Лев вяло сполз по стене. В комнате он остался один, отчётливо внимая ушами происходящую демоническую борьбу где-то в холле. Восстанавливая учащённое дыхание, писатель пытался не думать о боли, особенно в рёбрах. Трясущейся рукой попытался смахнуть со лба стекающий холодный пот, который почему-то так сильно щипал кожу лица и жёг глаза. Дотронувшись ладонью до лба, непроизвольно вскрикнул: его пальцы зацепили до сих пор торчавшие мелкие осколки стекла. Прикусив кровоточащие губы, он повыдёргивал их.
«Надо бежать, ползти, карабкаться!» — неожиданно возникла мысль в воспалённом от ужаса мозгу. — «Это всё бесполезно, ОНА не даст тебе этого сделать!» — появилась и другая мысль.
В отчаянии, он бессмысленно водил взглядом по комнате, продолжая слышать борьбу призраков. От безысходности уставился на бутылку с недопитым коньяком, но, лишь только когда тяжело поднялся с пола и схватил её, осознал, зачем это сделал.
- Ничего личного! - еле шевеля онемевшим языком, проговорил вслух, и, прицелившись как смог, швырнул её в ребро топки камина.
Раздался треск бьющегося стекла. Мелкие капли янтарного цвета, словно брызги фонтана, разлетелись в разные стороны. Коснувшись языков огня, загорелись синим пламенем и как напалм озарили комнату. В мгновение всё, с чем они соприкасались, вспыхивало. Загорелся диван и ковёр. Лев про себя злорадно усмехнулся, и насколько позволяло его состояние, быстро пересёк коридорчик. Зайдя на кухню, схватился за стеклянную банку со смесью соли и перца. По-прежнему трясущимися руками просыпал её содержимым порог. В треске уже во всю пылавшей гостиной, он не мог разобрать, что творилось в холле. Но когда убрал взгляд от порога и посмотрел сквозь дверной проём, в ужасе отпрянул в сторону, чуть не выронив из рук банку. Об невидимую преграду, возникшую в дверном проёме, пытаясь пробить в ней брешь, яростно колотила кулаками Софья.
- Боже, неужели это действует?! - прошептал испугавшийся, и в то же время ошеломлённый, Лев.
Конечно же, он понимал — медлить нельзя. Если она каким-то образом прорвётся в кухню, то разорвёт его на части.
Лев поднялся на ноги и подошёл к окну. В спешке, он раз десять пробовал открыть оконную ручку, но та, как будто нарочно, не поддавалась. Тогда он отошёл вглубь комнаты. В тот момент, когда в кухню ворвался густой дым, одной рукой прижал к себе банку, а другой прикрыл лицо, и с разбега прыгнул в окно. Вместе с разлетевшимися стёклами он вылетел через раму и упал в снег. Резкая боль прошила левую кисть, которая все так же крепко сжимала банку со спасительной смесью. Шатаясь, из стремительно заканчивающихся сил, всё же встал на ноги. Поливая снег струйкой горячей крови, сомкнул челюсть. Поморщившись, глянул на стеклянный осколок от треснувшей банки, насквозь пронзивший ладонь. Сжав сильнее челюсть чтоб не заорать, быстрым движением вырвал его. Подгоняемый страхом, не обращая внимания на льющуюся кровь из рваной раны, Лев немедля направился к входной двери дома. Бережно держа кровоточащей рукой оставшееся от банки дно, он ощущал, как время нещадно толкало его в спину, но ему казалось, что минуты растягивались в целую вечность. Голова кружилась, запёкшиеся раны на лице безжалостно стягивали на морозе  кожу, кровь хлестала с ладони, рёбра трещали при ходьбе, ноги то и дело подкашивались, но он приближался к поставленной цели.
Наконец, Лев забрался на крыльцо. Оставшуюся соль с перцем просыпал на выступающую часть порога у входной двери. Соприкоснувшись с изморозью и снежинками, смесь еле слышно зашипела. Он понимал, что соль, высыпанная на металлическую пластину порога скоро растает. И тогда…
Он также понимал, что если вдруг Софья сгорит (а горят ли призраки?), то всё равно в таком состоянии, без куртки, шапки и зимних кроссовок, ему вряд ли удастся преодолеть огромное расстояние в такой мороз. А ведь очень скоро стемнеет, и холод только усилится.
Лев прижал кровоточащую ладонь к свитеру и побежал. Он уже пересёк линию, где когда-то находились ворота, как за его спиной, от высокой температуры горения, с шумом вылетели стёкла из оконных рам. Он пригнул голову и лишь на секунду обернулся. Но и её было достаточно, чтобы увидеть раскрытую входную дверь, с которой повалили клубы густого чёрного дыма. Ему показалось, что из проёма, из густого дыма, выплыл призрак Софьи.
Нечеловеческий дикий  страх безжалостно пронзил его мозг…
Продолжение следует…