О желании

    Наступала зима.
    Нору сверху засыпало снегом. В ней было душно и неуютно. Внутри всё моментально топилось. Самые отчаянные твари снега пытались залететь в неё. Но всё тщетно. И слабый ветер, и метель господствовали везде – но не в этой норе. Через маленькую щель, незакрытую щель просачивались лучи солнца.
    Это была больная мышь, заболевшая не от внешнего воздействия, а от естественного, своего, внутреннего – она была больна от того, что слепа.
    Это была слепая мышь, ослепшая еще с рождения – она никогда не могла видеть, никогда не сможет – она была слепа от того, что чувствительна.
    Это была чувствительная мышь, чувствующая до самой смерти – она была чувствительна от того, что больна. Цена чувств – неизлечимая болезнь. Эта болезнь к смерти, а не к славе мышиной. Многие думают, что она через неё возвышается, но она через неё опускается вниз. Умирает.
    Многие думают, что мыши милы. Но они милы до тех пор, пока не заведутся в доме – где появляются мыши, там появляется выбор – убить или терпеть, терпеть или приручить; в основном, они разлагают всё вокруг себя.
    Наступила зима. Нужно было приготовить запасы. Мышь ничего не делала. Что пользы мыши от того, что она собирает зерна? Кто-то блаженствует всю жизнь с мизерным запасом, кто-то обретает счастье на миллионном зёрнышке. Куча зёрен – когда начинается куча?
    Их можно собрать бесконечное множество, но в какой-то определенный момент мыши попадается  семя раздора – раздора между реальностью и иллюзорностью. 
Это семя появляется тогда, когда небольшое количество семян вырастает до кучи.
Это семя меняет кардинально мышиную жизнь – как первое, так и вторая ставится поперек горла, душит ad nauseam, душит до такой степени, что в это мгновение разделяется вся пройденная жизнь: на время жить и на время умирать, время насаждать и время вырывать посаженное, на время любить и на время ненавидеть.
Хуже, чем быть приспособленной выживать на минимальном запасе зерна для мыши есть быть приспособленной выживать на максимальном запасе зерна, претерпевая недостаток запасов. Лучше быть свободной мышей в норе, чем замерзшим трупом там. На холоде.
    Мышь страдательная от того, что зависимая от сбора зернышек, но будет не менее страдательной после прекращения их сбора.  Зёрна могут быть наполовину пустыми или наполовину полными, могут быть наполовину спасительными и наполовину смертеприближающими. Какими они не были внутри, мышь должна принимать их такими, какими они являются. Она никогда не узнает, какие они на самом деле.
    Мышь может воровать зёрна у других, некоторые это замечают и предъявляют; может выйти из своей норы и собирать в поле, но некоторые это замечают и воруют; может собрать в поле семена и закрыться от внешнего мира.
В семенах появился паразит. Может, пусть он дальше съедает все зерна?
    Он разбежался и с размаху влетел в кучку семян. Они все разлетелись в разные стороны. А теперь это куча? Теперь это мусор.
    За норой усилился ветер, который увеличил маленькую щель. Он дал дорогу свету, теперь мышь не могла нормально жить. Он дал дорогу зернам оплодотворить землю. Сейчас же зима, разве нет? Когда на улице лежит снег, мыши думают о снеге. Никому не интересны эти зёрна. Когда много снега, всё равно неинтересны зёрна. Неинтересна и жизнь.
    Это была горящая мышь, горящая идеей. Идеей умереть.