Человек. Сравнения, метафоры

Начнём с того, что есть человек человеку. Итак,

       Человек человеку… (01.) “Человек человеку – волк” (Древнеримское изречение; сказывают, что впервые у Плавта, древнеримского комедиографа (якобы 254–184 гг. до н. э., а так, вообще, поди проверь)  (Плавт, Asmara II. 4, 88).

       (02.) “Человек человеку – друг, товарищ и брат” (“Моральный кодекс строителя коммунизма”).

       (03.) “Человек человеку – друг, товарищ и волк”. (В. Токарева – Превосходно! Законченная гегелевская триада: тезис (1.), антитезис (2.) и их синтез (3.)!).

       (04.) “Человек человеку – всё что угодно в зависимости от обстоятельств” (С. Довлатов).

       (05.) “Человек человеку – ящик Пандоры [* Примечание], и открываем каждую минуту бестрепетной рукой” (© Распорядитель аккаунта).
       [* Примечание] См. древнегреческий миф о Пандоре – первой женщине на земле. Боги одарили её всеми женскими прелестями и талантами, но дали ей ящик, в котором были заключены все людские бедствия, и послали её на землю. Она стала женой Эпиметея (младшего брата Прометея), который из любопытства открыл ящик, и тогда бедствия распространились по всей земле. Но на дне ящика осталась лежать надежда. (Источник: Эмиль Людвиг “Гёте”. Пер. с нем. Е. Закс. – М., “Молодая гвардия”, 1965. – 608 с., 25 илл. (“Жизнь замечательных людей”. Серия биографий. Вып. 13 (408)). – С. 595–596).

       А теперь непосредственно к теме, вынесенной в заголовок.

       Человек: сравнения, метафоры – Человек – какие к нему как понятию, явлению могут быть применимы сравнения, метафоры? Очевидно, что список может оказаться весьма протяжённым, но хотя бы основные.

       (01.) Человек – как каблук: где бы не побывал, везде оставил свою частицу. (© Распорядитель аккаунта) – Уже было. Изречение открывает собой блестящее шествие афоризмов, сентенций и максим, начало которому было положено 15.03.2022 – см. соответствующий пост и за ним последовавшие.

       (02.) Образ и подобие Божие (освещено в посте от 17.05.2022). – Правда, ещё можно добавить, что человек потому есть “образ и подобие”, – действительно, на самом деле! – что плотское, телесное и бестелесное, так называемое духовное, духовное и материальное, возвышенное и земное (вар.: низменное) соединены в нём так же “нераздельно и неслиянно” (изумительная формула!), как и божественная и человеческая природы в И-се Хр-те.

       (03.) А также микрокосм, во многом повторяющий структуру и строение Макрокосмоса (см. пост от 18.05.2022).

       (04.) Волк. / Друг, товарищ и брат/волк. / Всё что угодно. / Ящик Пандоры (см. выше).

       (05.) Ну да, рыба, которая ищет, где глубже (хотя, кто знает, возможно, на мелководье пищи больше). Но образ амбивалентен: Ихтис – это ещё и монограмма Г-да нашего И. Х. Ихтис (др.-греч. — буквы древнегреческого алфавита не поддерживаются — рыба) — древний акроним (монограмма) имени Иисуса Христа, состоящий из начальных букв слов: — здесь тоже древнегреческий — (Иисус Христос Божий Сын Спаситель). Часто изображался аллегорическим образом в виде рыбы (“Википедия”, ничего другого сейчас под рукой нет).
       Если есть желание развлечься спекулятивными рассуждениями или чем-то вроде софизмов, то можно сказать и так: “Ищет, где глубже”, то есть стремится проникнуть и открыть для себя сокровенные тайны, глубины духовного мира.

       (06.) Каждый человек – как империя, и стареет и умирает он так же, как клонятся к упадку и разрушаются все великие империи. (© Распорядитель аккаунта) – Сразу же, конечно, возникает ассоциация с “Но старость – это Рим, который…”, хотя прямой связи как будто бы и нет. – Но раз уж о том зашла речь, – несколько отвлечёмся от основной темы – то лучший ответ на данный “вселенски-экзистенциальный тезис” принадлежит киевскому поэту Николаю Ушакову: “Какой там Рим? Февраль убогий, / Под серым небом серый снег / И чёрно-серые дороги / Вдоль поликлиник и аптек. [ … ] / Какой там Рим? / В почтовый ящик / Заглядываешь, встав чуть свет. / И писем нет животворящих. / И гостя ждёшь, а гостя нет” (1963). – И как-то всё это ближе, понятнее, теплее, человечнее.

       (07.) Человек как трагедия – потому что в перспективе факт неминучей смерти. Факт смертности претворяет каждое человеческое существование в жанр высокой трагедии – трагедии Фатума, Рока, Судьбы, обречённости. Надо, наверное, уточнить – “потенциально”. “В реальной жизни” до “высокой трагедии” дотягивают лишь единицы; обычно грустная комедия или нелепая, бестолковая мелодрама. А у некоторых жизнь лишена даже малейших элементов драматургии, “художественности”. 

       (08.) Мыслящий тростник: “Человек – всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он тростник мыслящий” (Блез Паскаль).

       (09.) Некий сосуд, наполненный определённым содержимым – то ли благодатью неизреченной, то ли миазмами и нечистотами, источающими зловоние. 
        “Звезда дрожит среди вселенной… / Чьи руки дивные несут / Какой-то влагой драгоценной / Столь переполненный сосуд? / Звездой пылающей, потиром [* Примечание]  / Земных скорбей, небесных слёз / Зачем, о Господи, над миром / Ты бытие моё вознёс?” (И. А. Бунин).
       [* Примечание] Потир (греч. — сосуд для питья) представляет собой круглую чашу на высокой подставке с круглым основанием. Употребляется при богослужении (Евхаристии) для претворения вина в истинную Кровь Христову. В самом широком смысле потир является образом той таинственной чаши, в которой Премудрость Божия растворила вино и предложила будущим апостолам на своей трапезе (Из сети Интернет).

       “Марой был пожилой человек, за семьдесят лет, а Пимен средовек (= среднего возраста) и изящен: имел волосы курчавые, посредине пробор; брови кохловатые, лицо с подрумяночкой, словом, велиар (библейск.; = тёмная, мрачная сила). Вот в сих двух сосудах и забродила вдруг оцетность (= уксусность) терпкого пития, которое надлежало нам испить” – (Н. С. Лесков “Запечатленный ангел”).

       (10.) Человек как Послание, Откровение (© Распорядитель аккаунта). – Пожалуй, самое невнятное из того, что хотелось бы сказать. Но как-то объясниться всё же надо. – Когда-то встретилось, что в своё время Э. Кант поставил четыре основных вопроса, на которые должна ответить философия: (01.) Что я могу знать?; (02.) Что я должен делать? (вар.: думать?); (03.) На что я могу надеяться?; (04.) Что есть человек?

       Человек живёт, что-то говорит и делает, к чему-то стремится и тем самым транслирует в мир некий сигнал, вольно или невольно, осознанно или бессознательно, намеренно либо случайно, эксплицитно / имплицитно так или иначе на все эти вопросы отвечает.

       Ну, например, какую “благую весть” несёт миру эгоист? – “Жить нужно только для себя; главное – это моё благополучие, удобство и комфорт”. Ещё несколько вариантов: Альтруист – меняем минус на плюс. “Я живу только ради семьи и детей”. “Я решил (-ла) посвятить свою жизнь служению Богу и людям”. “Вся жизнь N. N. была посвящена науке. / медицине. / искусству. / музыке. / литературе. / педагогике. / делу патриотического воспитания молодёжи, etc.”. И если так и оставить Откровение и Послание с большой буквы, то тогда жизнь каждого человека есть религиозное деяние (либо антирелигиозное), наполнена если не религиозным, то хотя бы глубоким символическим содержанием.

       Что ещё можно было бы добавить в перечень? – Пожалуй, вот это:

       (11.) Человек как учёный, как специалист в области моделирования сложных объектов, процессов, систем. – Чуть издалека: “Чтобы постичь окружающий нас мир, нужно знать его во всех подробностях, а так как этих подробностей почти бесчисленное множество, то и знания наши всегда поверхностны и несовершенны” (Ф. де Ларошфуко “Максимы”).

       То есть объекты, процессы, феномены, исследуемые учёными, обычно отличаются высочайшей степенью сложности – по-видимому, настолько высокой, что она, сложность, не может быть в полной мере охвачена, объята человеческим умом. Соответственно, не может быть и выполнен анализ всех – как главных, так и второстепенных, вплоть до мельчайших – объективных свойств феномена, процесса, явления; анализ с последующим синтезом полученных знаний об отдельных сторонах исследуемого объекта в некое целостное понятие; не может быть представлена всеобъемлющая картина “бытия объекта”. Тогда выбирается некий облегчённый способ действий: создаётся модель того или иного фрагмента реальности (физической, природной, социальной и т.д.), куда включаются наиболее существенные, с точки зрения создателя модели, свойства и характеристики подлежащего изучению объекта. И в дальнейшем исследуется уже не сам объект, процесс, явление, etc., а его модель; знания, полученные в ходе изучения модели, проецируются затем на оригинал, послуживший её прототипом. Основанием служит допущение о существовании отношений изоморфизма между прототипом и его моделью, что позволяет опираться на известный ещё с незапамятных времён гностический постулат “Что в большом, то и в малом”.
 
       Конечно, в данном случае можно говорить об упрощении, о том, что подобный подход во многом обедняет, если не убивает колоссальную, фантастическую “цветущую сложность” “живой жизни”, однако он, скорее, представляет собой вынужденный, неизбежный компромисс между запредельной сложностью предмета исследования и ограниченными возможностями человеческого познания.
 
       Но ведь, согласимся, приблизительно так же, как и представители высокого мира науки, сплошь и рядом поступают и вполне обычные, рядовые граждане, от этого мира бесконечно далёкие! И они, тем не менее постоянно так или иначе анализируют действительность, “жизненный контекст”, в который всецело погружены, и ежеминутно, чтобы облегчить себе жизнь, создают модели “живых людей”, с которыми им приходится иметь дело, положений и ситуаций, в которых они оказываются либо наблюдают, и с той или иной степенью умелости ими оперируют.
 
       Причём, что удивительно, это бытовое, повседневное моделирование, которому каждый из нас по большей части неосознанно, бессознательно предаётся, обнаруживает весьма близкое сходство с моделированием математическим – самым, вероятно, сложным и абстрактным, с низкими, повседневными нуждами ничем и никак не связанным. Судите сами. Вот его, математического, главные этапы, действия и операции, основные фазы его развёртывания.
 
       «Математическое моделирование состоит в последовательной реализации триады “Модель – алгоритм – программа”. (01.) На первом этапе строится модель объекта, выражающая в математической форме важнейшие его свойства и связи, присущие составляющим его частям, зависимости между величинами, описывающими его поведение. (02.) На втором этапе разрабатывается алгоритм, позволяющий реализовать модель посредством компьютерных устройств. Такие алгоритмы зачастую строятся как дискретные аналоги исходных моделей и должны быть адекватны им. Их построение открывает возможность для построения вычислений. Вычислительные алгоритмы должны быть устойчивыми, точными и экономичными. (03.) На третьем этапе создаётся программа, служащая “электронным” аналогом исходного объекта, с которым проводятся вычислительные эксперименты на компьютере, дающие полную и подробную картину поведения объекта в различных ситуациях». – Это были выдержки из статьи “Моделирование математическое” из Большой Российской Энциклопедии (М., 2012, том 20, С. 577–578).
 
       Утверждаем, что все эти фазы присутствуют и реализуются и при стихийном моделировании в сознании обычных носителей мышления, только протекают они чаще всего вне контроля со стороны сознания, в предельно сжатом, редуцированном виде и обходятся без математического понятийного аппарата и обработки полученных данных с применением вычислительной техники. – Впрочем, за последние 25–30 лет весьма широкое распространение получила так наз. “компьютерная метафора”, когда сознание человека и процессы, его составляющие, едва ли не приравниваются к тем, что имеют место в электронно-вычислительном устройстве. На наш взгляд, подобное уподобление имеет под собой мало оснований, но, по-видимому, также может быть считаться ещё одной моделью, с помощью которой учёные умы надеются приблизиться к разгадке феномена человека и его мышления. (Кажется, уже в XVIII-м веке было представление о человеке как о “мыслящей машине” или механизме; об этом что-то вроде есть у Ж. Ламетри (1709–1751); одна из его работ так и называется: “Человек-машина” (не читали)). И всё же каких-то 35–40 лет назад такое сравнение было в принципе невозможным, поскольку никаких компьютеров как массового явления не существовало, а теперь все вдруг прозрели, все всё стали понимать – и как человеческий мозг работает, и вообще, “благодаря Интернета”, про всё на свете. По этим же соображениям и “матрица” – такой же псевдотермин, от него тоже не мешало бы отказаться.
   
       Суть одна и та же, что у математика, разрабатывающего свои сверхсложные модели, что у рядового гражданина: (01.) Сначала создаётся – либо самопроизвольно возникает в сознании (это у обывателя) – модель объекта, состоящая из N-го количества параметров; минимальное количество параметров, дающих право считать мыслеобраз в сознании индивида моделью, N = 1. (02.) Математик строит алгоритм, позволяющий приступить к реализации модели на компьютере, а у нашего героя алгоритм в виде привычек и стереотипов мышления уже давно выработан; особенно бурно эти процессы развивались в детском и отроческом возрасте под влиянием “среды”, ближайшего окружения, воспитания и т.д. (03.) Возникает программа, с помощью которой исследователи надеются получить достоверную и полную картину поведения объекта, а человек попроще на основании своей индивидуальной программы также выстраивает представления об объекте и его специфических свойствах, прогнозирует его будущее состояние и образ действий, выносит оценочные суждения, в меру отпущенных ему возможностей рассуждает, совершает иные умственные операции.
 
       Есть, правда, одно существенно отличие. Каждый из этапов математического моделирования требует тщательной проработки и, соответственно, более или менее длительного времени. Обывательское же сознание проскакивает все три этапа практически мгновенно – ни одной ЭВМ за ним не угнаться! – и сразу же выдаёт готовый результат, в том состоит его заведомое преимущество над дипломированными учёными мужами.
 
       Из других бумажных носителей (“Википедию” – в жёсткий бан!)  укажем хотя бы на эти – в самом деле, не сами же всё это мы выдумали, не из ничего же родилась “концепция”?
 
       “Многие писатели, как мне кажется, совсем не наблюдают, а персонажей своих создают стандартных размеров и по образцам, которые сами же выдумывают. Они – как те рисовальщики, что копируют слепки с античных скульптур и никогда не пытаются рисовать живую натуру. В лучшем случае они могут придать видимость жизни порождениям собственного ума” (С. Моэм “Подводя итоги”).

       “Вероятно, людям свойственно воспринимать своих ближних так, словно они являют собой нечто однородное. Конечно же, куда проще сразу составить себе мнение о человеке, и, чтобы не думать долго, наклеить на него ярлык “молодчина” или “мерзавец”. [ … ] Из врождённого эгоизма мы судим о людях по той их стороне, которая повёрнута к нам самим. Мы хотим, чтобы они были такими-то и такими-то – для нас; и такими они для нас и будут; остальное, что в них есть, нам не нужно, и мы его игнорируем” (С. Моэм “Подводя итоги”).

       То есть, повторимся, многие, очень многие люди, кем бы они ни были по профессии и социальному статусу, как бы далеки ни были они от научных изысканий, – они, оказываются, ещё и стихийные, латентные “учёные” в том смысле, что абстрагируются от всей сложности наблюдаемого объекта, отбирают лишь некие его качества и стороны – обычно по своему субъективному произволу,  отбрасывая всё остальное, и выстраивают некую “модель” объекта, процесса, феномена и затем имеют дело исключительно с нею: так легче, так удобнее, это избавляет от многих ненужных сложностей и проблем, ведёт к неслыханной экономии умственных усилий и психической энергии. – “Учёными” они остаются даже тогда, когда прибегают к эмоциональным обобщениям вроде “Да он после Афгана / Чечни больной / отбитый на всю голову!”; “Да у него / у неё родители алкаши, что вы хотите?!”; “Да все они, … … … (= представители той или иной нации, вызывающие у говорящего прилив раздражения и негативных чувств) такие!” и т.п. Просто в данном случае всё богатство и многообразие жизни с невообразимым множеством оттенков и переходов, вся её неисчерпаемая сложность и запутанность сводится к одному параметру! Модель состоит всего из одного элемента, максимально упрощена, оптимизирована! Но от этого она не перестаёт быть моделью, а человек, её выдвигающий, – “учёным”!

       “Конечно, конкретно различные стороны духовной жизни не существуют обособленно; живую душу нельзя разлагать на отдельные части и складывать из них, подобно механизму, – мы можем лишь мысленно выделять эти части искусственно изолирующим процессом абстракции. [ … ] Чрезвычайно трудно распутать живой клубок духовной жизни и проследить сплетение образующих его отдельных нитей – морально-философских мотивов и идей; здесь можно наперед рассчитывать лишь на приблизительную точность. Но и несовершенная попытка анализа весьма важна и настоятельно необходима” (С. Л. Франк “Этика нигилизма”; статья, помещённая в сборнике “Вехи” (1909)) – Во многом то же, что и выше. Даже самый что ни на есть умственно неприхотливый человек – учёный, поскольку на каждом шагу пользуется методом абстракции, абстрагирования. Так он избавляет себя от излишних, на его взгляд, мыслительных и нервных затрат и усилий, если бы пустился выяснять всё хитросплетение отдельных бесчисленных элементов и связей между ними, составляющих живую неповторимую субстанцию либо себе подобного Homo sapiens, либо какого-то общественного, политического, исторического и прочего явления.
 
       Впрочем, следует вновь оговориться, что в огромном большинстве случаев модели, создаваемые так наз. “простыми людьми”, состоят всего из одного параметра; об этом и у маститого британца недвусмысленно сказано; подобным же упрощением, оказывается, не гнушаются даже и писатели. Поэтому столь часто можно услышать из уст самых разных людей поразительно сходные суждения и максимы: “Да они все там (= в мэрии, в обладминистрации, в Кремле и т.п.) такие! Сидят и только карманы себе набивают, им до простого народа никакого дела нет!”; “Да они там в Москве жируют как не знай кто, а вся страна на них работает и в нищете живёт!”; “Все мужики только одного хотят”; “Сейчас настоящих мужиков вообще нет”; “Все бабы одинаковые”; “Власти только и делают, что грабят простой народ, ничего для людей не делают!”; “Чиновники с олигархами всю страну разворовали, народ до нитки обобрали!”, “Новые власти всё, абсолютно всё развалили: промышленность, сельское хозяйство, науку, культуру, образование – всё!!”; “Американцы – сплошь нация воров и преступников, в своё время бежавших из Европы от заслуженного наказания, их потомков” (хотя вопросов к “американским товарищам” в связи с их поведением и образом действий на международной арене, их отношением к другим народам и странам  накопилось, и в самом деле, предостаточно); “Достоевский – он просто сумасшедший, эпилептик, и все его произведения – это порождения больного ума и извращённой фантазии. Читать его произведения – всё равно что намеренно подвергать себя опасности тяжёлого психического заболевания”; “Все книги по психологии, особенно популярные, с их советами и рекомендациями написаны людьми, которые сами страдают серьёзными психическими заболеваниями и нуждаются в срочной психотерапевтической помощи, если не в психиатрическим лечении” и т.п. – Это не может не удручать. К тому же все эти “обобщённые модели реальности” в 99 случаях из 100 чрезвычайно густо эмоционально окрашены; собственно, представляют собой эмоцию (обычно негативного свойства) в её чистом виде. Это часто производит неотразимое впечатление на столь же эмоционально отзывчивую и впечатлительную аудиторию, однако, с сожалением констатируем, бесконечно далеко принципов “правильного мышления”.
 
       Реплика в сторону. А так ли уж подобное мышление необходимо? Мышление вообще? Безусловно, чем примитивнее модель, тем примитивнее человек и его суждения, с этим трудно спорить; но, с другой стороны, это вовсе не означает, что он (а) неправ; (б) что ему вследствие этого как-то особенно плохо, сложно, неуютно живётся; часто наоборот [* Примечание]).
       [* Примечание] – “… и те люди, (= простые, “обыкновенные” люди без претензий на интеллектуализм и высокую культуру с духовностью) по мере своего ощущения имеют блаженство” (Из Дневника Р. И. Цебрикова, русского офицера, участника Русско-турецкой войны 1787–1791 гг.).

       И всё же в сердце нет-нет да и зародится надежда, пробьётся робкий ея лепесток: да, сегодня всего один параметр, одно свойство, качество. Но завтра, бог даст, если субъект – хотя бы один из тысячи, из миллиона! – почувствует влечение к более сложной мыслительной работе, к её расширению и углублению, то, того гляди, привлечёт ещё один параметр; а дальше, войдя во вкус, будет постоянно наращивать число переменных, включаемых в порождаемые им модели. И тем самым поднимать свою теоретико-познавательную, интеллектуальную деятельность на всё более высокий уровень, а заодно с бОльшим вниманием и терпимостью относиться к каким-то людским слабостям, несовершенствам, несообразностям. Чем далее, тем больше будет раскрываться его умственному взору вся сложность и неоднозначность жизненных явлений, всё большее число оттенков, полутонов, нюансов, прихотливой игры света и тьмы, что и будет, как следствие, удерживать его от столь необоснованных, поспешных оценок, наполнять сердце и разум смиренномудрием, кротостью, терпением.
 
       В этом же разделе нельзя обойти вниманием и такую тему, как “Моделирование и страсть любовная”, не посвятить ей хотя бы пары строк. Время от времени можно встретить мужчин, склонных к идеализации объекта своего любовного чувства. Обычно это объясняется романтическими свойствами их души либо особенностями воспитания.
 
       Выскажем, однако, и свою, отличную от только что прозвучавших, и в целом крайне спорную гипотезу. Тем не менее.
 
       Вполне может быть, что мужчина, скорее всего, интуитивно, понимает, что любить “реальную”, из плоти и крови женщину с её характером, прихотями, капризами, бесконечными потребностями и желаниями – конечно, можно, но весьма затруднительно, даже губительно для самочувствия, иной раз и для жизни. Однако потребность в любви неустранима, властно требует своей реализации. И тогда наш романтик (и в то же время сугубый реалист!) вызывает к жизни идеальный образ возлюбленной, небесного ангела, неземного существа, и любит далее “его”, а не вздорное, взбалмошное, капризное существо. – А создаёт этот образ, как и положено, путём абстракции и “моделирования”, конструирует “идеальную модель” женщины и к ней устремляет, ей адресует свои романтические, лирические чувства и переживания; в том, возможно, и обретает трудное своё счастье. И ещё вопрос, выиграл бы, полюби “реальную” женщину.
 
       Кстати, без операции моделирования не была бы возможна никакая лирическая поэзия. Все эти мадригалы, сонеты и прочие возвышенно-поэтические излияния души и сердца, на самом деле представляющие собой, как давно и хорошо известно, лишь видоизменения в той или иной степени полового чувства, за редчайшим исключением посвящаются не “актуальным” земным, “настоящим” женщинам, но исключительно их смоделированным в фантазиях и воображении поэтов идеальным образам, имеющим с действительными образцами лишь весьма незначительное и, в общем, случайное сходство.
 
       Итак_01, всяк человек – ещё и учёный, поскольку сплошь и рядом прибегает к “методу абстракции / абстрагирования” и выстраиванию моделей.

       Итак_02, ещё со школьной поры, на уроках обществоведения нам было объяснено, что человеку присущи те или иные социальные и экономические роли: школьник, студент, активный член общества, рабочий, колхозник, интеллигент, пенсионер, отец семейства  и т.п. А вот и не столь явная, очевидная, но едва ли не субстанционально всякому человеку присущая: учёный – через создание удобной для себя “модели ситуации” вместо рассматривания, скрупулёзного,  целостного анализа предмета или ситуации во всей совокупности и во всех сложных, запутанных чаще всего взаимосвязях составляющих их элементов – слишком долго, сложно, утомительно, требует неоправданно больших затрат интеллектуальной и психической энергии. И в самом деле, к чему всё это излишнее усердие, умственное истощение, все эти ментальные изыски, ухищрения? “Надо как проще”. Не сказывается ли в этом некая глубинная народная мудрость и здравомыслие? Ведь “Бритва Оккама” и по сей день не утратила своей силы; “умножение сущностей без крайней на то необходимости” зачастую оборачивается ненужной суетой и беспорядком, сумятицей и заблуждением, нежели благом, куда чаще сбивает с пути к истине, нежели к ней приводит  (см. пост от 03.12.2022).

       (12.) Человек как логик, носитель дискурсивно-логического мышления. – Эта грань личности самым тесным образом связана с предшествующей ипостасью. Обычно “простой человек” создаёт модели не для того, чтобы подвергнуть их тщательному анализу и изучению – вовсе нет. У этих “народных моделей” совсем иная функция: прежде всего, опираясь на них, наш простец подвергает нечто оценке, высказывает суждения, принимает решения, затем совершает какие-то действия и т.д.
 
       Человек – едва ли не все без исключения люди – в процессе своих умственных отправлений так или иначе держат в уме некие основания, посылки и затем совершают операции логического вывода, порождают те или иные умозаключения, работают с ними. – Сразу же необходимо заметить, что и дискурсивно-логическая деятельность многих соотечественников, подобно системно-модулирующей, также имеет серьёзный изъян. В основу большинства выносимых ими суждений полагается всего одна посылка, причём имеющая не рациональную, а сугубо эмоциональную природу. Модель вновь сокращается до одного параметра, и тот выступает основанием для логического вывода, сверх всякой меры отягощённого, насыщенного эмоциями. Такой способ рассуждения обычно позволяет сохранить в целости свою “картину мира”, такую привычную, уютную и обладающую для её владельца колоссальной объяснительной силой и мощью убеждения, гарантирующую с высокой степенью вероятности победу в любом споре, словесном конфликте.

       К примеру, N. преисполнен (-на) праведного гнева хотя бы на местных властей, скажем, на их политику благоустройства: – Господи, да кому всё это нужно?! (Например, оборудуются пешеходные дорожки (понятное дело, выкладывают их “по-взрослому”, тротуарной плиткой, как в столицах), спортплощадки, организуются различные “общественные пространства”, “зоны отдыха трудящих” и т.п.). Никому, абсолютно! А сколько денег на это угрохали! (Вар.: Только знай себе деньжищи отмывают!). Лучше бы детишкам-сироткам в детдом перечислили или пенсионерам раздали! (= дали бы мне, но говорящий (-ая) воодушевлён (-на) убеждением, что так он (она) болеет, переживает за сирых и обездоленных). – Обратим также внимание, что по форме это Риторический вопрос – весьма, надо сказать, убедительный приём, правда, не с точки зрения формальной логики, а “психологии воздействия”, нелояльный, как в логике это квалифицируется, “грязный”, “неспортивный”, явно “не джентльменский” способ воздействия на собеседника.

       Точнее, посылка расщепляется надвое, и в результате получаем стандартную схему, по которой обычно строятся силлогизмы в головах многих наших сограждан. Посылка № 1: – Я считаю, я убеждён (убеждена), что это никому не нужно; Посылка № 2: – Я никогда не ошибаюсь, моё мнение единственно правильное; Шаг № 3, собственно логический вывод: Следовательно, это не нужно никому.) – На самом деле это, конечно, никакой не “логический вывод”, это предельно эмоционально окрашенное, вопиюще ложное, некорректное утверждение-обобщение на почве, к примеру, зависти и глубокой неудовлетворённости индивида материальными условиями его жизни. – Хотя необходимо признать, что подобные эмоциональные всплески, как правило, встречают горячее сочувствие и поддержку, что называется, “ложатся на душу”. – Почему “негативные эмоциональные обобщения” столь благосклонно воспринимаются огромным большинством добрых и открытых сердцем россиян? Тут всё прозрачно. Во-первых, они зиждутся на эмоциях, рассуждать строго рационально мало кто умеет и любит. Во-вторых, строятся по примитивной логической схеме, которая, в свою очередь, состоит всего из одного параметра и далее которой моделирующая деятельность у большинства представителей “глубинного народа” не простирается; которая идеально соответствует модели мира, бытующей в их бесхитростном, простодушном сознании, не ведающем ни сомнений, ни противоречий.
 
       То есть, ещё раз, в переводе на общечеловеческий: – Мне это не нужно, следовательно, не нужно никому; деньги отдайте мне.

       Что в целом можно сказать? – Подобным людям предстоит ещё длительная и напряжённая работа по совершенствованию их мыслительной деятельности, по повышению качества и валидности совершаемых ими логических операций, прежде всего, по ограждению предпосылок от влияния сиюминутных порывов, настроений в пользу сдержанного, холодного Ratio, очищенного, отстранённого от всего чувственного, эмоционального.
 
       Но оно, по-видимому, того стоит, если руководствоваться пожеланием Л. Н. Толстого “стать умнее и лучше”. Где один параметр, там со временем, не исключено (не иначе как чудом, по благодати божией) появление и второго; тогда возможной станет операция, напоминающая стандартный “логический вывод”, либо возникновение коллизии, разрешение которой потребует немалого умственного и душевного напряжения. Только представим на мгновение, какое может начаться внутреннее смятение, какой “когнитивный диссонанс” будет сотрясать личность до самых ея основ, если в обозначенную выше схему (Посылка № 1: – “Я считаю, я убеждён (убеждена), что это никому не нужно”) всё же добавить более или менее антитезис: (2) “Наоборот, некоторые / многие люди считают, что это необходимо и полезно, желательно и даже необходимо сделать”. – И если мыслящему тростнику, двуногому без перьев удастся в своём сознании примирить эти противоположности, привести их к умиротворению, то это, вне всякого сомнения, засвидетельствует его неслыханно возросшие умственные компетенции.
 
       А там, страшно подумать, наш протагонист может войти во вкус, ему банально понравится, и в свои размышления он введёт параметр третий, четвёртый, N-ный… И на свет божий народится полноценный логик или, во всяком случае, индивид, претендующий на звание разумного, трезвомыслящего существа (или наоборот лучше: … существо, претендующее на звание разумного, трезвомыслящего индивида. – ? Или вообще “субъект”?).

       (13.) Человек как философ – И ещё, конечно, философ; у каждого в голове, чаще всего стихийная, неосознанная, но исключительно своя “теория жизни” и “картина мира”, своё “философское осмысление” людей и вещей, с кем бы и с чем бы он ни сталкивался. – Здесь прибегнем к выпискам всё из тех же “Подводя итоги” и “Этики нигилизма”. Возможно, выдастся ещё свободное времечко, походим в библиотечку, в читалочку, появятся новые ссылочки и выдержки, и это, надо полагать, развеет последние сомнения относительно эрудиции автора, глубины его познаний. Но больше пока предъявить нечего.
 
       “… вы – это не только ваши мышцы, нервы, внутренности и мозг; это также ваши привычки, мнения, идеи. Пусть они вами не осознаны, пусть они противоречивы, неразумны и пристрастны, всё же они существуют и влияют на ваши поступки и реакции. Даже если вы никогда их не облекали в слова, всё равно в них – ваша философия. […] У большинства людей есть не мысли, или, во всяком случае, не осознанные мысли, а скорее смутное ощущение (подобное мышечному чувству, недавно открытому физиологами), впитанное ими из общества, в котором они живут, и слегка видоизменённое их собственным опытом. Они живут упорядоченной жизнью, и этого набора неясных мыслей и чувств им вполне достаточно. Поскольку в него отчасти входит мудрость веков, его хватает для повседневной жизни” (С. Моэм “Подводя итоги”).

       “… Эта теория, (= бессознательная “теория жизни”) которая, кстати сказать, обыкновенно не формулируется отчетливо, а живёт в умах как бессознательная, самоочевидная и молчаливо подразумеваемая истина…” (С. Франк «Этика нигилизма»).

       Или нет, ладно, из недавно прочитанного, тематически фрагменту более чем соответствует. – “Удовольствие Рыжова состояло в исполнении своего долга, а высший духовный комфорт – философствование о высших вопросах мира духовного и об отражении законов того мира в явлениях и в судьбах отдельных людей и целых царств и народов” (Н. С. Лесков “Однодум”). – Это уже, конечно, весьма продвинутая стадия философствования и в то же время высокая, очень красивая цель, к которой неплохо бы каждому стремиться. 

       (14.) Человек как практик-экспериментатор (но с изрядной долей самоанализа, интроспекции) – Во многом перекликается с “учёной” ипостасью, поскольку любая научная деятельность, помимо сугубо теоретической, предполагает в качестве необходимого компонента эксперимент либо целую серию опытных испытаний.
 
       Однако свойством всеобщности, в отличие от “Учёный”, “Логик”, “Философ”, пожалуй, не отличается. Для исполнения этой роли нужно обладать особыми умственными склонностями и чертами характер, которые присущи далеко не всем.
 
       Ограничимся примерами из области литературы; лишь персонажами из произведений Ф. М. Достоевского. Классический пример – Раскольников из “Преступления и наказания”, одержимый мыслью: гожусь ли я в преемники Наполеона или статью не вышел? И даже, судя по всему, вдобавок к этому: что я почувствую, как буду ощущать себя, когда совершу тяжкий грех убийства? Какие, так сказать, процессы и изменения внутри меня будут происходить? Какие ощущения, мысли, переживания всё это во мне вызовет?
 
       В рамках апробации гипотезы понадобилось умертвить особо коварным и жестоким способом старуху-ростовщицу и её совершенно невинную сестру Лизавету. Проведённый эксперимент со всей очевидностью показал: не вышел, слабоват… Экспериментальной проверки теория не выдержала.
 
       Или Ставрогин из “Бесов”. Предлагаем своё понимание этого образа. Собственно, вся его жизнь и поступки выглядят как один длительный эксперимент над окружающими (в меньшей степени) и над собой (главным образом). Он как будто всё время задаёт себе вопрос: “Каково будет, как поведут себя разум и психика, сердце и совесть, ежели я: … при всех буду водить за нос почтенного члена общества… поцелую в губы “хорошенькую жену” Липутина… укушу губернатора за ухо … – дальше градус только повышается – … женюсь на умом тронутой хромоножке Марье Тимофеевне… надругаюсь над девочкой-подростком… мне Шатов что есть силы заедет кулаком по физиономии, а я стерплю, никак не отвечу…”.
 
       И, наконец, главный пункт. В романе среди прочих есть один любопытный персонаж – инженер Кириллов (хотя они все там “сверхоригинальные”). Он постоянно рассуждает о самоубийстве, видит в этом акте высшее проявление человеческой свободы и, послушать его, единственное условие, чтобы стал человек вровень с самим Г-дом Б-гом. Нужно, правда, сказать, что говорит он об этом совершенно невнятно и как-то даже “не по-русски, не грамматически”; суть его “теории” так и осталась для нас недоступной. (Но вы не волнуйтесь, наверняка было уже защищено не менее десятка кандидатских и докторских диссертаций приблизительно на тему «Философия / Концепция / Идея / Мотивы / Идеологема (Вот! Наилучшее словцо!) самоубийства в романе Ф. М. Достоевского “Бесы” и философское учение – да всё равно кого: хоть Кьеркегора, хоть Ницше, хоть чёрта лысого»). Но когда сила вещей, ход событий подвели Кириллова к тому, чтобы поверить теорию практикой и действительно учинить над собой самоубийство, проповедник оказался не на высоте: с ним случился натуральный ступор, впал в явное умопомешательство, очевидно, ужасно ему этого не хотелось, и если в конце концов и нажал на курок, то лишь потому, что всё никак не отставал от него настырный Верховенский.
 
       А вот Ставрогин, в нашем понимании, совершает самоубийство (разговор с Кирилловым на эту тему у него в своё время был) совершенно осознанно (см. его обстоятельства в самом конце романа), при полном самообладании и спокойствии, согласии воли и действия, в качестве ещё одного, заключительного эксперимента в своей жизни. И, как нам кажется, меньше всего в этом его акте повинны муки больной совести, хотя, как справедливо указывают исследователи, внешние детали обнаруживают очевидное сходство с “декорациями”, с антуражем, который сопровождал надругательство над девочкой. Просто он, должно быть, решил, что это свои в своих “опытах” и экспериментах нужно дойти до самой крайней точки.

       Заключение – “За ради чего” мы всё это затеяли, фактически доведя себя до нервно-психического срыва (сложнейшая работа заняла не один день) и, несказанно утомив в лучшем случае двух-трёх эвентуальных посетителей ресурса. – Нет, составитель текста искренне надеется, что инстинкт самосохранения после беглого просмотра первых абзацев подскажет случайно забредшему на страничку любопытствующему немедленно остановить чтение. – Да, просто, наверное, хотели “подчеркнуть о том”, что человек – это, как минимум, трёхмерное, а не плоское, как лист бумаги, существо. Важно и оправданно, даже полезно не спешить с категорическими необоснованными выводами, но видеть в каждом человеке, даже с виду самом простом, неприметном, эту его объёмность, многомерность; подмечать, как за его совершенно обыденной, непритязательной оболочкой мерцают, переливаются таинственными метафизическими гранями сокровенные ипостаси… Всё примечать, не давать воли эмоциям без особой на то необходимости, делать паузы, анализировать, повышать общую культуру умственного труда. Разглядеть эту глубинную сложность и вновь, право слово, призадуматься, озадачиться, как же, мол, необыкновенно и причудливо всё в жизни устроено, и негоже ко всему на свете подходить с поверхностным и скоропалительным суждением.
 
       И если ещё далеко не все из наших соотечественников в процессе саморазвития и личностного роста выработали в себе полноценные качества учёного, логика, философа и т.п., то весомые предпосылки к тому, безусловно, имеются.