Хождение по Параллелью

         Случайности, одна за другой,круто развернули мою жизнь. Вглядываясь в разверзшиеся небеса, я мысленно посылал бродить туда вопрошавшие слова, не думая, что может последовать за этим. С небесами беседовать не просто – они могут дать неожиданный ответ.
        Самолёт, улетавший в глубину гор обычным рейсом, был скорее старый, чем новый, кукурузник, я мало разбирался в этом. Что такое местные авиалинии в горах, как и автобусные, могут многое рассказать, кто ими воспользовался хоть раз. Это нечто близкое к экстриму. Впрочем, живущие в горных посёлках, безропотно адаптировались к этим сюрпризам цивилизации. Моё восхищение им за это!
         Мы должны были приземлиться где-то в небольшой долине среди гор, на грунтовую полосу, хотя вылетали из респектабельного аэропорта. Да и лёту было всего с час. Пассажиры, человек десять, кроме меня, были, судя по одежде, жители того горного посёлка, куда летел этот ретро аэроплан. С посёлка я намеревался начать свой поход по горам в одиночку. Не в первый раз, имел уже опыт в этом деле.
        И хотя самолёт взлетел при  чистом небе, однако, с задержкой на полчаса. Где-то стороной шёл грозовой фронт, и сидя в полупустом зале ожидания, я слышал, как  диспетчера сомневались, не заденет ли он наш рейс на маршруте.
        Минут через сорок после взлёта, когда горы были уже под нами, всё и началось. Сначала нас бросило вниз, и так мы падали довольно долго, так что девушка в деревенском платке напротив меня, начала верещать от страха. Мы, пассажиры, сидели на обыкновенных лавках по бортам, лицом к лицу, и я  мог наблюдать все метаморфозы, происходящие с сидящими напротив. Это было почти зеркало. Мы словно в отражении видели, что происходило с нами.
        Затем нас также резко бросило вверх. Одновременно в динамике рявкнул голос Командира: «Всем  пристегнуть ремни!» После этого самолётик начало бросать из стороны в сторону, словно он был бумажный, а не из металла.. Девушка напротив меня потеряла сознание.  Она не успела пристегнуться, и её понесло, словно бесформенный манекен, по салону. За бортом, совсем рядом, били с ужасным грохотом молнии. От их всполохов через иллюминаторы врывались сгустки ослепительного света.
         Звериным чутьём я почувствовал, что гибель совсем рядом. Самолёт не выйдет из грозовой ловушки. Тотчас инстинкты взяли власть над телом и начали его спасать. Я успел развязать рюкзак и достать спальник вместе с курткой, благо они лежал на самом верху. Куртку я бросил пришедшей в себя и визжавшей от ужаса девчонке, и та смогла её поймать. Однако, зафиксировать ремнём девчонку не успел – она снова улетела куда-то.  Спальник – единственное мягкое, что было сейчас у меня в руках. Хорошо, он был свёрнут, и я, согнувшись, зажал его меж животом и грудью. Разум мой, под контролем инстинкта, тоже помогал. На удивление спокойно, он изгнал из тела страх и теперь контролировал ситуацию, происходящую со мной.
         Вдруг самолёт дико, словно тоже по звериному чуя гибель, вздрогнул, и затем, набирая скорость начал вращаться, падая одновременно. Сзади с рёвом ворвалась ураганная струя – самолёт был без хвоста. Те, кто оставался в сознании, воочию увидели, как явилась Смерть.
         Потом в разорвавшуюся в хвосте дыру стало высасывать все незакреплённые вещи. Улетел в их числе и мой рюкзак. Последней вынесло визжавшую от ужаса девчонку.
        Набирая скорость во вращении и падении, наш самолёт нёсся к горам. Я успел подумать, что удар о землю будет раньше из-за высоты гор, и приготовился к катастрофе. «Только бы выдержал позвоночник», – подумал я, и принял ожидаемый удар.

         Не знаю, сколько прошло времени, когда я очнулся. Похоже, я был в раю. Вокруг всё цвело,  и благоухало. Я  лежал среди необыкновенно красивых и больших цветов, на поляне, а недалеко от меня темнела стена леса. С трудом, но я поднялся на ноги и осмотрел, а затем ощупал своё тело.  Позвоночник мой  был цел, и даже не болел. Кое где с ноющей болью отходили от ударов руки и ноги, но и они оказались на удивление целы. Одежда, летняя рубашка и джинсы, тоже были целы, лишь слегка запачканы кое где. Рядом, в траве, лежал спасший меня  спальник. По-прежнему он был свёрнут, и почти не пострадал.
         Что-то опять по звериному насторожило меня, и я сразу понял, что. Ни разбитого самолёта, ни пассажиров его на поляне не было нигде. Лес тоже безмолвствовал, ничто не указывало на крушение в нём воздушного судна. «Если меня выкинуло при ударе, то почему я так мягко приземлился?» – подумал я.
        Надо было спокойно и логически проанализировать ситуацию. Тем более, что ничего экстремального вокруг уже не происходило. Первое, на что я обратил внимание, и что немало удивило, вблизи, и на горизонте, отсутствовали горы, хотя падали мы именно на них. Да и поляна была явно не с альпийской растительностью. Я совершенно не помнил, как и когда меня выкинуло из самолёта. Таковы были исходные данные, и на них надо было опираться в дальнейшем. Второе, что было непонятно: день клонился к вечеру. Солнце висело над лесом, и где-то через час должна была наступить темнота. А вылетели мы ранним  утром. Похоже, я был без сознания не менее 12 часов. Я вспомнил про мобильник в кармане джинсов. К моему удивлению, он оказался совершенно цел – но безнадёжно разряжен. Как будто прошли не часы, а дни. Таким образом, он тоже мне обрывал все связи.
        До темноты надо было обследовать лес. К сожалению, всё, что необходимо туристу для дальнего похода, осталось в рюкзаке. Ни костра, ни пищи не было у меня, и здесь предстояло действовать творчески и решительно. Забрав спальник, я направился к лесу.
        Однако, лес озадачил меня не менее поляны. Это был явно не горный, хорошо знакомый лес. Он оказался полон растительности мне совершенно незнакомой. Какие-то лианы, обвившие высокие деревья, густой подлесок из папоротника, но тоже незнакомого мне вида. Запах леса сладковато-дурманящий – я такого не встречал. Крики птиц – тоже не слыханные мной – чарующие, настоящая птичья серенада. Но более всего меня удивили яблони на окраине леса. Не мелкая, дикая кислица, а крупные, краснобокие яблоки. Я надкусил одно из них, а затем с удовольствием съел – оно было сочное, ароматное и сладкое. И снова я отметил: вылетал я в начале июня, а такие яблоки обычно плодоносят в сентябре.
         Едва солнце зашло, как быстро стемнело. «Всё правильно, как на юге», – подумал я.
         Я ждал звёзд – они должны были многое сказать. И вот они вышли – и я увидел знакомые созвездия моего небосвода. Значит я находился по крайней мере на той же параллели, что и прежде. Но что это за мир, куда я попал? – было по-прежнему загадкой. Моё воображение тревожило всё больше, но разум держал ситуацию под контролем. Из опыта я знал, впасть в панику легко, выйти из неё, всё равно, что выкарабкиваться из бездны. «Возможно, меня уже ищут», – успокаивал робкой надеждой разум.
         Я залез в спальник, и уже засыпая, отметил последнюю странность этого мира:  было полное отсутствие насекомых, которые обычно беспокоят, приютившихся в лесу.

         Проснулся я оттого, что мне стало жарко. Мало того, что я находился в спальнике, ещё и солнце било прямо в лицо. Я вылез из спальника и ели протёр глаза. Изумлению моему опять не было предела. Леса, на опушке, которого я заночевал, как и поляны с роскошными цветами, не было и в помине. Я находился в пустыне, усыпанной камнями, и только что взошедшее солнце разбудило меня. Я ничего не мог понять, моей логике опять надо было начинать с нуля.
         Я встал во весь рост, и только теперь заметил, что нахожусь на тропе, петляющей среди камней и валунов пустыни. Тропа эта уходила к чернеющим недалеко горам
          И только я сделал шаг, как до меня донёсся чей-то глас. Возможно, кто-то заметил меня и позвал?  Я сделал ещё шаг – глас снова повторился. Нет, меня не звали. Это был глас отчаяния – кто-то попал в настоящую беду!
          Немедля я поспешил на этот зов. Плато, по которому я шёл, постепенно поднималось. Навстречу мне повстречался небольшой ручей, он весело бежал с того направления, откуда звучал странный голос, куда вела моя тропа. Я напился из ручья, вода оказалась очень чистой и холодной.
        Вскоре чернеющие горы приблизились вплотную, и тропа привела меня к довольно глубокому каньону, врезающемуся в горы, откуда и вытекал попавшийся мне ручей. Я внимательно осмотрел каньон и горы. Склоны хребта были совершенно безлесны, в отличии от гор, куда я так неудачно полетел. Кто-то возможно жил в этих горах. а значит для меня могло многое что проясниться.
         Я подошёл ко входу в каньон и остановился. Передо мной  открывалось что-то странное. Что именно, я не мог сообразить. Это был целый комплекс сооружений, похожих на жилища, дворцы и храмы. В то же время это могли быть обыкновенные скалы, за миллионы лет обработанные атмосферой и водой.  Что-то мне это напоминало, но память никак не могла восстановить забытый образ.
         И когда я так стоял и размышлял, крик, уже с плачем, раздался вновь. Он был совсем недалеко – в каньоне. Я вдруг осознал – это был женский голос! Более мне некогда  было рассуждать. Я ринулся в запутанный хаос скал и валунов.
         Кто бы, или чтобы не сотворил этот хаос, получился настоящий лабиринт. Вот было ключевое слово, которое я вспомнил – лабиринт! Оно точно определяло эту каменную суть.
         Вероятно, кто-то вошёл и заблудился в этом лабиринте. Однако логика, превратившись в здравый смысл, опять меня сдержала. Как я мог сориентироваться  и не заблудиться в нём? И снова догадка повела меня – ручей.  Держась его течения, я мог пройти и не заблудиться сам.
         Я не долго шёл по этому странному миру. Горный ручей показывал общее направление, мне оставалось только петлять среди скал, больших и малых.
         Так, петляя и поднимаясь в гору, я вышел к истоку ручья и увидал классически сказочную картинку: на берегу небольшого озера, из которого вытекал ручей, подложив под голову обе ладошки, спала девушка.  Но на девушке вместо старинного платья, или сарафана, как и положено в сказке, была… моя синяя куртка.
         Я опять ничего не мог понять. И вдруг что-то развернуло меня, и я, совсем другой, застыл, любуясь, этой невероятной картиной. Даже не сам облик этой спящей девушки поразил меня, а безнадёжная одинокость её, которую я только что осознал. Почему-то я испытывал вину, за то, что  так поздно вышел к ней, охраняемой лишь её ангелами во сне.
         Словно околдованный, я не мог оторвать глаз от этой девушки. Мне открывалась грандиозная  тайна: существо это было на грани гибели, и только я мог её спасти. Невидимые ангелы передавали девушку под мою защиту.
       Девушка, должно быть, почувствовав мой взгляд, проснулась от прикосновения его. Открыв глаза, она однако  не испугалась и не удивилась. Она улыбнулась и сказала: «Ну вот, ты и на яву. Я увидала тебя во сне, как ты шёл».
        «Я услыхал твой крик, – сказал я девушке. – И шёл тебя спасать»
         Теперь я хорошо разглядел её – та самая девушка, что сидела напротив меня в самолёте. Она тоже меня узнала – я видел по её лицу. Девчонка вдруг по детски расплакалась, не в силах подняться мне навстречу. Но я уже сам кинулся к ней, успокаивая словами, касаясь её плеч.
          «Как же тебя зовут?» – спросил я спасшуюся девушку, и вот попавшую в объятия мои.
 «Даша», – отвечала она. Было видно по дрожи, она всё ещё не может осознать новую реальность.. А я подумал: «Даша, Дарья – дар для меня. И как выходит, дар небес».
            «А меня Николай, – представился я. – Как же ты спаслась?»
           «Твоя куртка, она спасла меня. Когда я вылетела из самолёта, то уцеилась за неё мёртвой хваткой. А куртка развернулась, как парашют на вскинутых руках. Я падала на лес, а очнулась почему-то здесь»
            «Как странно… – сказал я вслух. – Я тоже падал в лес. Но голос твой привёл меня сюда».

            Все пазлы сложились и для меня высветилась истина: мы находились в ином портале, мире пораллельном земному. Не раз я слыхал о таких порталах, о спонтанно попадавших туда людях,. Одни из них возвращались, другие пропадали навсегда, в одних из порталов говорили на земных языкх, в других на языках с иных планет. Это были миры с высшей степенью загадок. Там царили иные природные законы.
           Я успокоил, как мог, Дашу, и когда наконец иссякли её слёзы, мы стали решать, что делать дальше. Этот лабиринт, естественный он, или нет, не то, чтобы не нравился мне – по своему он был красив и целесообразен – но он играл в свою игру. Случайно мы попали в него, или нет, но нам надо было как можно скорее выйти из него. У нас не было пищи, мы не знали законов этого портала.
            Логически всё рассудив,  мы с Дашей направились по ручью вниз, обратно по пути, которым я пришёл. Однако, наш метод не сработал. Мою тропу мы не нашли, и долго плутали, делая большие петли вокруг скал, ориентируясь лишь по шумящему ручью,  и когда по моим расчётам должны были выйти из лабиринта, то … снова оказались в центре его, выйдя к знакомому нам озеру.
          Это было невероятно! Неужели я мог ошибиться где-то? Вновь мы пошли, строго вниз по бегущему ручью – и вновь вышли к его истоку. Тоже самое повторилось в третий раз.
           Озеро – вот к чему выводили нас! Вот в чём была основа этого лабиринта! Как я не мог догадаться сразу.
            Я решил обойти озеро, внимательно его осмотрев. Оно было небольшим, метров триста в диаметре. И едва мы, обогнув его, вышли на противоположный берег, как на берегу возле самой  воды я увидал ещё одну невероятную находку – мой рюкзак!
           Одна случайность – мы оба остались живы, вторая случайность – мы нашли друг друга, причём в запутанном лабиринте. И вот теперь третья – мой рюкзак. Не слишком ли много случайностей случилось с нами?! Если только случайности властвуют в этом мире!
           Я внимательно осмотрел рюкзак снаружи – он оказался слегка порван, как будто вовсе не падал с высоты. Ещё более меня удивило внутреннее содержание рюкзака. Не смотря на то, что я не успел завязать его, из содержимого не высыпалось ничего. Всё оставалось целым, не побитым– сникерсы, шоколад, супы, сухари. Даже батон  в целлофане был всё ещё мягкий, и тоже целый. Всё это оказалось очень даже кстати. Мы довольно-таки проголодались. И при виде еды настроение у нас поднялось.

           Опять стало быстро темнеть. Я не давал себе впасть в уныние. Рядом со мной теперь находилась беззащитная девчонка, у которой  спаситель я один. Я сел, и стал размышлять.
           Лабиринт этот был явно не простой. Заговорённый он был, или ещё какой, я не мог этого понять. Я вообще не знал, возможно ли верить в какую-то магию, и заговор. Никогда ещё в своей жизни я не встречался с этим, хотя было мне уже двадцать лет, и я походил  немало по горам. Опыт в экстремальных ситуациях имелся у меня, и всегда находились рациональные объяснения непонятным мне вещам. Но ныне произошедшее не поддавалось никакому рационализму.
          «Ладно, давай спать, – сказал я Даше. – Может быть утром что-то прояснится, или придут свежие идеи». Я ей дал свой тёплый спальник, себе же подстелил куртку и мы легли по разные стороны костра. Озеро было рядом. На удивление, оно было совершенно спокойно, ни рябинок, ни волн не было на нём.. И оно было истоком шумящего ручья.
           «Исток…» – уже в засыпавшем сознании у меня вспышкой высветились это случайно повторенное слово. И уходя в сон, я уже знал, что это слово ключ к загадке лабиринта. 

           Утром я ещё раз решил тщательно обследовать озеро, приютившее нас и лежавшее в центре  каменного лабиринта.. Вдвоём с Дашей мы побрели по берегу его, но теперь в другую сторону. Здесь берег из пологого быстро перешёл в обрывистый, и мы не спеша стали подниматься на него. И едва мы взошли на обрыв, как услыхали шум, который будто ждал нашего прихода в это место.  Одновременно земля, подобно воде, взметнулась у нас под ногами. Мы упали от мощного толчка, и увидали невероятную картину: в озере гигантской стеной с пятиэтажный дом, восстала стена воды, и взяв без усилий пологий берег, с которого мы только что ушли, пошла, сокрушая скалы, с грохотом, словно игрушечные, перекатывая валуны, пробивая себе дорогу вдоль русла ручья, который меня сюда привёл.
          Вал быстро ушёл и озеро вновь стало совершенно спокойно, как будто ничего не произошло.  Слава Богу, рюкзак был с нами, я словно предчувствуя, взял его с собой.
          Мы увидели, что водяной вал проделал в лабиринте скал пролом напрямую, и не теряя времени, бросились в него.

          Когда мы вышли из лабиринта, то обнаружили, что отнюдь не прежнее каменное плато встречает нас. Настоящая бездна открылсь впереди. В ней, из тёмной глубины, выступал гребень какого-то хребта. И по этому острому гребню шла тропа.
          И я снова доверился своей тропе. Мы теперь были во власти провидения и у нас не было иных альтернатив. Вдвоём с Дашей мы направились по этой вознесённой земле, где с обоих сторон зияли пропасти, и где нам нельзя было оступиться ни на шаг. Даша цепко держалась за мой пояс сзади. Я чувствовал, что она очень боится, но молчит, надеясь только на меня.
         Вдруг в небесах над нами, забил невидимый барабанщик и воссияло зарево света. И из этого света полились звуки музыки. Орган переходил в саксофон, а тот в скрипку. Мы остановились, заворожённые. Это была музыка бездн – таково было моё ощущение от этих звуков. И вслед за этим кто-то отчаянно запел на нашем языке. Вопреки всем смертям, его песнь утверждала  жизнь. И от гласа песни, от магии его, родился Серебряный Дворец.  И наша тропа меж безднами небесной и земной направилась к этому  Дворцу. И когда мы подошли к нему, то увидели чудо невообразимое: Стены Дворца были из мерцающей серебром пыли, шпили из извергавшихся, словно гейзеры, джетов, а венчали их ослепительно блиставшие  звёзды.
          Тогда звуки песни подняли тела наши и понесли. Не успели мы что-либо понять, как пролетев по воздуху, оказались в Серебряном Дворце, в его внутреннем, мощёном брусчаткой, дворе. Вслед за этим голос невидимый спросил: «Вы ли ловцы грёз, вы ли идущие на небеса?»
          Я ответил голосу: «Грёзы манят нас с детства, но кто ты, вещающий с небес?»
           «Я – Певец, и это мой портал. А песни мои – волшебство».
          Певец продолжал наш диалог своей песней: «Многому ты научился у людей. Однако, главное прошло мимо тебя, а ты и не заметил. Магия любви – вот первое условие для восхождения наверх».
          «Но любовь должна прийти сама, я не могу ей приказать», – ответил я Певцу.
          «Она уже вспыхнула звездой, а ты не заметил её свет!», – пояснил, смеясь, Певец.
          И вдруг я действительно почувствовал звезду в себе самом! Ни взглядами мы не пронзали ранее друг друга, ни слов магических не было произнесено. Но эта девушка только что объявилась, и я случайно увидел её, доверчиво держащуюся за мою руку – вот что ярко высветила во мне моя звезда.  Я с восхищением попробовал на вкус её имя – Даша.
          Между тем Певец продолжал своей песней возвещать: «Чтобы сердца ваши и впредь не заблудилось, вот вам звёздный уговор: вы облекаетесь в волшебные одежды. И вам до конца в них пройти по параллелью . И всё это от меня, и всё это за любовь».

          Я почувствовал на себе, эти одежды, но не увидал. Мы были облечены во что-то невидимо творящее, созидающее нас. Я посмотрел на Дашу –  ней было особое выражения лица, ещё неразгаданное мной. Я держал за руку девушку, которая была тайной тайн.
         Что-то бездное порождалось вокруг от прикосновений наших тел. «Так это и есть та самая вечность, которую я не мог вообразить?» – подумал я.
         Я поразился таинствам её: нечто вселенское скрывалось под одеждами её.  Тело  её источалось музыкой. А музыка та была волшебством.
        Я признавал её за бессмертную, богиню
       «Идите в своё бессмертие для смертных», – пропел последние слова Певец и мы вновь оказались на тропе.

        Мы шли среди чудес, невозможных в земном мире. Где-то из-за туч пробился лучик света и наша тропка пошла прямо по лучу. Здесь Даша испугалась не на шутку. Ни за что она не решалась ступить на эту фантомную тропу. Но волшебная песня вновь явилась, и подхватив нас, поставила на светоносную тропу, и мы легко пошли по этому лучу. И бездна внизу стала просто игрой воображения, ничего не значащей для нас.
       Так мы оказались во власти страстей нечеловеческих. Так мы увидели себя со звёздами на равных. Нам хотелось всё знать о себе по оценке высшей – звёздной.
       Мы вслушивались в Музыку Звёзд, и вглядывались в их Картину.  Кто-то создал эту Картину – и открыл. И мы попали в беспределье. Только теперь, войдя в него, увидели мы, насколько черна, бессветна пропасть, насколько несоизмерима с нами она по глубине. И очень опасно было обмануться тайной бездны, пройти не той тропой. Где-то там нас поджидали, песни нелюдей.
         Нас встречали бродячие слова от неведомо кого. Даже звёзды были бессильны против этих слов. «Мнится людям, – говорили нам бродячие слова, – что Вселенная пред ними ничто и пустота. Но Вселенная – это тот же лабиринт. Смотрите, какой в ней хаос звёзд. Разве возможно человеку здесь пройти?»
        «Вы явилась в межзвездье преобразиться, выйти за предел, – говорили слова, идущие за ними. – Так возвращайтесь на Землю и творите – вас там ждут».
       «Вам, разумным, во Вселенной всё возможно», – слышали мы от третьих
       Я прозревал на всю Вселенную: в основе её бытия никто не был одинок. Ибо пропасть было одиночкам без следа, – и это что-то значило для нас.
       Так мы шли среди звёзд, любопытствуя и созерцая, пока от нашей планеты не донёсся зов. И тогда мы помчались на её призыв.

         В наше пространство из параллелья мы вышли как раз возле здания аэропорта. Мы замыкали свой маршрут. Войдя под высокий гулкий свода здания, я случайно посмотрел на время, и удивительная  догадка пронзила меня. Я поспешил к диспетчеру аэропорта. «Срочно отмените рейс на…» я назвал посёлок. Девушка-диспетчер удивлённо подняла на меня глаза. «Этот рейс отменён ещё месяц назад после авиакатастрофы…», – отвечала мне она.