А ты меня не позовёшь Глава 5

               
           Виталия Ивановича вызвал к себе комэска, как только узнал, что он вернулся в часть.
- Что же вы это от меня скрыли, что вашей семье случилось несчастье, весь город об этом говорит, я узнаю последним, - с укоризной сказал полковник Рыбников.
- Но зачем же я буду загружать своими проблемами вас, это бытовые проблемы, не служебные.
- Напрасно вы так говорите, здесь и радости и, горести у нас общие. Рассказывайте, что произошло.

 Выслушав до конца, он возмутился, вот же негодяи какие, давно я к ним присматриваюсь, уже не раз слышал жалобы в их адрес, ведут себя как хозяева жизни, но с этим надо кончать. Мы сейчас поедем к сыну начальника ОВД, Минусинскому. Нужно, чтобы он признался в покушении на вашу дочь в присутствии свидетеля, иначе приедет домой отец и Сергей откажется от своих слов. Но не под пытками же выбивать у него признания. Они выехали к Минусинским домой. На их звонок вышел снова охранник, его попросили позвать Сергея.

- Что он сегодня такой востребованный, только что с ним разговаривала жена председателя Исполкома. Вы второй раз приехали… Охранник ушел в дом. Сергей появился весь взинченный, - что вам от меня нужно?! Я вам все сказал.
- А что ты мне сказал, повтори, а то пока я ехал и забыл о нашем разговоре, - схитрил Виталий Иванович.

- Я сказал, что по просьбе Снежаны ударил девчонку.
- Принеси пожалуйста ее шапку, зачем она тебе, ведь она женская. Сергей повернулся и пошел в сторону подсобных помещений, через пять минут принес меховую шапку из песца, внутри она была испачкана кровью.
- Но вот и хорошо, - сказал подполковник Рыбников. Ко двору подъехала машина начальника ОВД, из нее вышел Минусенко старший.

- Что здесь происходит, что за посетители к моему сыну. Прошу вас уезжайте, не допускающим возражение голосом приказал он.
На него посмотрели два полковника с сочувствием и молча пошли к машине.
- Зачем они приезжали? Спросил отец у сына.
- Чтобы я повторил, что Снежана меня попросила разобраться с новенькой девчонкой из ее класса. А еще я им отдал шапку, что снял с нее после удара.

- Что же ты наделал, безмозглый ты баран, ты же отдал им прямую улику участия твоего в покушении на убийство. Махнув рукой, он пошел в дом. Теперь расплаты не ему, ни сыну, и ни семейству Романова не миновать. Какого же я дебила воспитал. Все нянькались с ним, думали «из одного, два вырастит», а он один и то недоумок.

 Налив себе полный стакан коньяка, выпил не закусывая лимоном. Посидел, еще налил и снова выпил. Затем пошел в свой кабинет, из сейфа достал наградной пистолет, сел за стол, взял чистый лист бумаги, ручку и написал: Простите меня, если сможете. Выстрел прогремел в его кабинете. Охранник открыл дверь и увидел, как от головы начальника милиции растекается по столу кровь. На выстрел прибежала жена и сын, они в проеме двери застыли, и стояли как статуи.

 Охранник вызвал милицию, приехала следственная группа, весть о том, что застрелился начальник милиции по городу распространилась быстро, дошла и до слуха отца Веры. Он сообщил комэску.
- Вот и хорошо, не будет помех разобраться с его другом, председателем Исполкома, а то замордовали здесь народ, сколько лет сидит в председательском кресле, а дорог приличных сделать не может, деньги бюджетные, как в песок уходят.
Как в народе говорят: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Вы уж извините за откровенность.

Когда председателю Исполкома сообщили о смерти начальника ОВД, он прервал заседание и выехал к нему домой. Но он опоздал, труп уже увезли на экспертизу. Поговорив с женой Минусинского вернулся снова на работу: «Пришла беда – открывай ворота», - сказал он в пол-голоса, заходя к себе в приемную. И дернул его черт намекнуть директору школы о золотой медали для дочери, вот во что все обернулось. Теперь председательского кресла ему не видать, как собственных ушей, а он в нем так уже освоился, и деньги поступали ежемесячно от колхозов и совхозов, «на лечение», и строительные материалы для дачи на побережье привозили регулярно, ведь все же теперь прахом пойдет, все отберут до копеечки и конфискуют имущество.

 В кабинет вошла жена, не дождавшаяся его к обеду. Увидев ее, он заорал во всю мощь легких, на сколько хватило воздуха: Пошла вон Иуда, и прихвати с собой свою дочку, хотя можешь оставить, ее не сегодня – завтра определят в СИЗО.

Жена выскочила из кабинета и чуть ли не кубарем скатилась по ступенькам вниз с верхнего этажа. Торопилась она домой, как можно скорей спрятать дочь. Но она опоздала, Снежану арестовали в школе в присутствии директора, с ней вместе доставили в СИЗО, дали расписаться в протоколе задержания и отпустили восвояси.
Выйдя из СИЗО директор Огинская сказала, – Теперь следующая, я.

Вера лежала неделю, не вставая с постели, врач категорически запретил хождение, так как у нее возникало головокружение и тошнота. Сотрясение мозга она все же получила. А поэтому нужен был покой, и никакого общения.

 Борис после школы приходил в больницу к Вере и стоял у нее под окном: А, ты меня не позовешь, никогда, - шептал он как заклинание, ему было так плохо, так болела душа, он не спал ночами, на уроках отвечал с трудом, и не мог дождаться, когда закончится последний урок и он поедет к ней в больницу. Первым его заметил отец Веры, подозвал к себе и спросил: Хочешь ее увидеть?

- Очень, но она не захочет меня видеть, я это знаю, я предал ее, не сел с ней рядом на уроке химии.
- А почему? Спросил отец Веры.
- Если бы я мог ответить на этот вопрос…
- Она что тебе не понравилась.
- В том-то и дело, что понравилась и, очень, но вот поддался общему отторжению класса, понимаете, стадному бегу, вот и сбежал на другой стол, а она осталась одна. Теперь то я понимаю, как поступил с ней, а тогда нет, просто, как все отнесся к новенькой.

Полковник – папа Веры, понимал, как никто Бориса, сам был влюблен в десятом классе в девочку одноклассницу, так и не смог ей об этом сказать, она с родителями уехала в другой город, и он о ней ничего не знает по сей день, но никогда о ней не забывал.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ