Письмо философа Президенту Путину

Фрейя Мэтьюз
9 декабря 2022 г

Россия, имеющая уникальное расположение, может помочь  Земле настроить свои экосистемы, чем обеспечит будущее цивилизации. Тем самым, Россия может завоевать  признательность всего мира.


Дорогой Президент Путин,

Я пишу вам с противоположного конца света, озабоченная и расстроенная войной в Украине. Нам говорят, что вы рассматриваете государство Украина как историческую часть России и что вашей целью войны  было возвращение утерянных территорий родины. Вы ожидали, что вам удастся быстро и без кровопролития преодолеть сопротивление украинской армии.  Правительство Президента Владимира Зеленского должно было быть заменено на режим, который, по вашему мнению, согласился бы на  политическое присоединение Украины к России. Такое возвращение отделившейся территории к родине, говорили нам, будет вашим высшим достижением,   вашим славным наследием, вашим личным знаком величия среди всей родословной великих императоров. Завершив свою цель жизни, вы могли бы передать эстафету новому президенту.

Конечно, совершенно справедливо и уместно для лидера страны – и в особенности президента большой страны с великим имперским прошлым — искать величия, и внимательно относиться к своему наследию. Это понятно и люди безусловно ожидают, что такой лидер должен попытаться восстановить величие своей страны, предположительно утерянное.  В поиске утерянного величия, естественно заглянуть в историю и попытаться воссоздать то, что представлялось великим в прошлом,  с помощью тех же средств, которые применялись предыдущими монархами и лидерами.

История России изобилует Великими  и Высочайшими, Графами, Принцами и Императорами — самые известные из них - Петр Первый  и Екатерина Вторая.  Оба отличились, вместе с другими императорами,  расширением границ России путем аннексии и поглощения соседних территорий. Общий тон этой традиции величия  на самом деле милитаристский и территориальный: величие России состояло принципиально в поглощении внешних территорий с помощью военной силы.

Но разве сегодня история может рассматриваться как проводник величия? То, что составляло величие в девятнадцатом веке и ранее,   сегодня не кажется нам великим -  слишком большие изменения произошли в мире.   Ниже мы рассмотрим некоторые из этих изменений.

НОВЫЕ УСЛОВИЯ ВЕЛИЧИЯ

Во-первых, на волне двух катастрофических мировых войн двадцатого века, старый  блеск славы и романтики, который все еще относился к военной доблести, поблек: война воспринимается сегодня как варварство и ужас,  а в отношении ядерного контекста, потенциально самоубийственной для человечества. Централизованный политический инструмент, Объединенные Нации,  был организован с целью предупредить войны с помощью дипломатических мер, и осудить и наказать преступников их развязавших. Военная агрессия со стороны одного государства против другого суверенного государства со своим языком и этническим профилем, какой бы ни была имперская история агрессора,  не может приниматься международным сообществом, тем более считаться знаком величия.  Она должна быть морально осуждена.

Во-вторых,  нации сегодня в гораздо большей степени, чем раньше, экономически интегрированы. Если одна из наций нарушает международный моральный закон путем развязывания ничем не провоцируемой военной операции на суверенной территории за пределами своих границ,  она скорее всего станет экономически изолирована и подвержена санкциям со стороны других наций.  Экономическая изоляция в условиях высокосложного и  специализированного производства и распределения  на глобальных рынках мгновенно ведет к экономическому стрессу и обеднению страны.  По всем меркам, это вряд ли путь к национальному величию.

В-третьих, экономическая взаимозависимость, характеризующая сегодня международный порядок, сопровождается  и в большой степени поддерживается,  беспрецедентной взаимосвязью на уровне коммуникаций в новой эпохе глобальных коммуникаций,  поэтому совершенно невозможно для опозорившейся нации скрыть этот факт от своих граждан.  Правительство  может попытаться изолировать граждан от мирового мнения —  но если страна не хочет оказаться наподобие замкнутого королевства Северной Кореи, сигнализирующей о своем существовании только с помощью ядерных фейерверков — она потерпит неудачу. Образованные классы найдут пути обхода препятствий на пути коммуникаций, чтобы оставаться информированными.

Как только эти граждане поймут, что их страна морально опозорена перед всем миром,  они потеряют свою креативную энергию и уверенность, чрезвычайно важные для процветания истинной культуры.  Они либо уедут из страны, либо уйдут во внутреннюю оппозицию.  В любом случае, культура нации будет под вопросом и начнет увядать. Без истинной культуры нация не может претендовать на величие или подарить своим гражданам здоровое (в противовес громкому, но пустому) чувство национальной идентичности.  Когда население деморализовано и задумывается об эмиграции, такая нация теряет притягательность для потенциальных иммигрантов. Демографический коллапс  — подобно тому, что уже происходит в России – следующий этап.

В четвертых, старая антропоцентрическая мера смысла и ценностей, представляющая ось цивилизации в прошлых столетиях, сегодня, в двадцать-первом веке, со всей очевидностью находится под вопросом.  Там, где общества постоянно противостояли друг другу в стремлении доказать свое превосходство и таким образом увеличить свой престиж, возникает совершенно новый горизонт смысла и ценностей.  Планета, принимаемая раньше  в человеческих делах как нечто само собой разумеющееся, сегодня вышла на первый план как главное действующее лицо.

Все наши политические, экономические и социальные институты со времени поворота к аграрному обществу в эпоху неолита основывались,как сейчас выясняется, на стабильных климатических и биофизических условиях, характерных для голоцена. Все основные категории нашего дискурса, в пост-аграрных обществах, в той же степени были сформированы этими условиями: предположениями о чередовании сезонов;  метеорологическими пределами;  уверенностью в ежегодном обновлении; возможностями постоянства жизни и, следовательно, постоянным проживанием; провидением и, следовательно, религией; непрерывностью наблюдений и, следовательно, наукой. По мере того, как фиксированные параметры климата оказываются уже не фиксированными, мы должны заново пересмотреть наше прошлое и будущее, нашу человеческую идентичность, смысл и значение человеческой жизни.

В этих радикально новых условиях, «величие» будет определяться совершенно другими путями. Оно больше не будет иметь ничего общего с народами, пытающимися доказать свое превосходство или преимущество, подчиняя своим правилам другие народы. Больше не будут “хозяева природы”, по определению, данному Декартом во время Научной Революции семнадцатого века, поставлены бесцеремонно на четвереньки  друг против друга и против природы.  Человеческая Крепость, в которую мы до сих пор физически заключали себя и своих врагов, рушится со всех сторон.

На заднем дворе России горит Арктика и огромные пространства вечной мерзлоты начинают быстро оттаивать.  Мы превратили нашу когда-то гостеприимную планету в Антагониста, на много порядков превосходящего нас по силе.  Героические усилия по возвращению к старым воинствующим традициям уже не помогут.  Задача человечества обнаружить новые скромные пути жизни, уважающие и поддерживающие планету как Главного актора.

НОВЫЙ ПУТЬ К ЭКОЛОГИЧЕСКОМУ ДЕТАНТУ

В этом новом контексте понятие о величии, укоренившееся благодаря мелким племенным войнам, слепым к собственной окружающей среде,  представляется устаревшим в той же степени, что и костюмы девятнадцатого века, такие как кринолины и корсеты.  Земля, не будучи более простым фоном для людей, но могучим Нарушителем, требующим подчинения своим законам и  своей логике, уважительного к себе отношения, страдающая от уничтожения и боли, изменила представление людей о величии. Теперь величие будет относиться к тем народам и их правителям, которые поведут человечество к новой, эпохальной  - экологической- форме Детанта.

Пока что, ни одна из наций не приняла эту миссию. Лидеры наций, напротив, заняты перепалками в отношении мелких деталей, не видя планетарного призрака,  угрожающего опуститься на стол.  Несмотря на это, по всему миру – в особенности молодые люди – хорошо видят этот призрака.  Они ждут лидера, из любой страны,  который также увидит его,  и проложит путь к экологическому Детанту.  Они ответят ему с признательностью и благодарностью. Ему или ей, мир с готовностью отдаст величие.
 
Так получается, что Россия уже потенциально находится в авангарде движения к такому Детанту. Обладая большими пространствами дикой природы, не нарушенными индустриализацией в пределах своих границ, большими, чем у других стран, Россия сознает свою ответственность за сохранение природных богатств. Давно создана сеть охраняемых зон, хотя они занимают лишь небольшую часть общей территории дикой природы.  Но семя нового подхода к Детанту с Землей, вероятно, уже  брошено на сибирских просторах.  Все еще незначительное по масштабу,  это семя скрывает потенциал для далекоидущих,  на самом деле планетарных по своему масштабу - следствий.    Я говорю о визионерском эксперименте  под названием Парк Плейстоцена [ 1 ] на северо-востоке Сибири.    В последние годы этот эксперимент завоевал внимание ученых, занимающихся заповедным делом по всему миру.

Парк Плейстоцена – идея, принадлежащая известному ученому и экологу Сергею Зимову.  В 1996 г Зимов учредил исследовательскую станцию и заповедник в Сибири, в районе реки Колыма, с целью заново ввести травоядных  животных в экологически опустошенные тундровые системы севера. Его целью было изучить влияние этих травоядных на экологию заповедника.  Арктические экосистемы когда-то представляли собой степи или травяные прерии, заполненные мегафауной.  Это происходило в эпоху Плейстоцена, длящейся приблизительно в период  2,500,000  - 12,000  лет назад.   С исчезновением мегафауны из этих ландшафтов в конце Плейстоцена  - возможно в результате чрезмерной охоты ранними людьми, пришедшими в арктические районы —  данные степные экосистемы оказались разрушенными.

Степи, как это стало очевидным на примере все еще существующих сегодня в таких местах как Монголия и Африка, поддерживаются и управляются крупными травоядными   [2]:  пасущиеся животные, поедающие молодые кусты и разбрасывающие семена посредством пищеварительных циклов обеспечивают условия, от которых зависит здоровье степи.  Более того, сегодня известно, что степные экосистемы, в большей степени, чем леса, лесные  или кустарниковые зоны доминировали на суше  во время последнего ледникового периода (продолжающегося приблизительно в диапазоне 115,000  -12,000  лет назад).  Самая большая из этих степей, протянувшаяся от Арктики до Китая и южной Европы, - так называемая [3] Мамонтовая степь, служившая домом для обширных популяций мамонтов, овцебыков, бизонов, оленей и лошадей с их хищниками, такими как волки и тигры.

Догадкой Зимова было то, что если пасущиеся травоядные, функционально эквивалентные мегафауне Плейстоцена, будут заново введены в тундру на тех же северных широтах, травяные степи могут восстановиться.   При расширении данного эксперимента, Мамонтовая степь  могла бы, в функциональном смысле, начать самовосстановление. Такой экологический переход был бы желательным по многим причинам, но принципиально,  как полагал Зимов, это позволило бы степной экологии предотвратить таяние вечной мерзлоты, что уже проявляется с угрожающей очевидностью в Парке Плейстоцена.

Вечная мерзлота [4] - это глубокий подповерностный слой постоянно замерзшей почвы, занимающей четверть всей массы суши в Северном полушарии, содержащий замерзшую органическую материю на протяжении тысяч лет. Когда эти почвы начнут оттаивать, органическая материя будет разлагаться, высвобождая двуокись углерода и метан из газовых карманов, захваченных льдом.  Поскольку количество углерода в вечной мерзлоте вдвое превышает его количество в атмосфере, таяние мерзлоты способно подстегнуть глобальное потепление до трудно вообразимых уровней [5].

Одна из причин почему функциональное восстановление Мамонтовой степи  в масштабах континента должно,  по всей вероятности, замедлить, если не остановить,  таяние мерзлоты,  согласно Зимову, состоит в том, что  восстановление мегафауны,  при плотностях популяций сравнимых с эпохой Плейстоцена, должно притоптать снежное покрытие, изолирующее почвы на протяжении долгих арктических зим. Пока глобальное потепление не подняло зимнюю температуру атмосферы на этих широтах выше нуля, данное уплотнение снежного покрова  должно способствовать тому, что земля останется при температурах ниже нуля. Следующей причиной почему воссоздание степи должно помочь остановить таяние мерзлоты является то, что на протяжении летних месяцев травы поглощают углерод более эффективно, чем это делают тундровые или таежные системы, а с помощью своих корневых систем связывают и стабилизируют почвы степей. Имея гораздо большее альбедо, или способность отражать солнечный свет, чем тундра или тайга, степь также поглощает меньше тепла, чем превалирующие в настоящее время экосистемы в Арктике. Во время Плейстоцена, Мамонтова степь функционировала как  климатический регулятор планетарного масштаба [6].

Эксперимент с Парком Плейстоцена продолжается по сей день, все еще под руководством Сергея Зимова, вместе с его сыном Никитой. Полученные результаты пока подтверждают первоначальные догадки Зимова. В Парке Плейстоцена, введение крупных травоядных в тундровые системы действительно возвратило травы. В течение зимних месяцев разница между наземными температурами, измеренными внутри и снаружи заповедника, составила 25°C.  Ученые во всем мире с воодушевлением следят за исследованиями Зимова.

Таким образом вот потенциальный путь экологического Детанта — путь, который рассматривает Землю как главного героя, с которым человечество должно сотрудничать, а не видеть в нем неизбежного противника.  Поддержка российским правительством Парка Плейстоцена и его значительное расширение могли бы выступать как своего рода визионерское лидерство так необходимое в наше сложное время, которого все еще не достает на Западе. В самом деле, если Россия возьмет на себя ведущую роль, она пристыдит Запад с его давними претензиями на моральное и интеллектуальное превосходство. И тем не менее ее примут с энтузиазмом миллионы людей во всем мире, в особенности молодое поколение, которое с готовностью предложит свою поддержку. Для самих русских, такая роль России была бы источником гордости, и помогла бы восстановить утерянное чувство релевантности их страны.

Предпринимаемые на протяжении прошлого века попытки индустриализации и модернизации Сибири постоянно проваливались. Страна оставалась одной из самых слабо населенных регионов на Земле, причем даже это редкое население в настоящее время сокращается [8].  Почему тогда не превратить этот относительно малопригодный для проживания регион в национальный приоритет и сделать его лабораторией по  восстановлению климата, планетарной лабораторией по исследованию новых стратегий, работающих не против, а вместе с логикой Земли по ее самореализации?  Это не только  принесет пользу биосфере, но и законным образом оправдает  историческую роль России благодаря экологическим услугам, оказанным международному сообществу.

С этой целью Россия могла бы  запустить систему справедливого вознаграждения тех стран, которые сохраняют и восстанавливают землю, жизненно важную для биосферной стабильности.  В этом отношении также Россия могла бы проявить моральное лидерство.  Действительно, на этом новом пути к экологическому Детанту, рост престижа страны никогда бы не прекращался.

О РОССИЙСКИХ ПРОСТРАНСТВАХ

Если существует такая вещь как “русский темперамент”, и если мне, как человеку со стороны, будет позволено делать замечания, тогда я хотела бы рискнуть предположить,  что сделать из дикой природы Сибири лабораторию для планетарного процесса, а не просто для местных нужд или целей «развития», действительно согласуется с таким темпераментом.  Потому как действительно такой темперамент (если он существует) обусловлен в большой степени обширностью пространств и стихийной природой российской территории — три четверти которой лежат внутри сибирских областей [9].

Если можно говорить об определенной “мужественности” российского характера, определенной крутости, независимости и широте, не удерживаемых ни домашними стенами, ни  международными дипломатическими протоколами, — не будет ли это следствием доступа русских к суровым, диким просторам? И не потому ли также, что на глубинном уровне они интернализировали эти просторы в свою внутреннюю природу?

Если дикие пространства Сибири будут превращены обратно в Мамонтову степь, это новое видение русской цивилизации не будет ли подтверждением русскости, способной воодушевить русских людей и эмоционально объединить на пути к новой цивилизации?

ПОТЕНЦИАЛ ВЕЛИЧИЯ

Поэтому, Президент Путин, я приветствую ваши усилия по восстановлению величия России. Но как цивилизационный философ, осмелюсь предположить, что понятия величия весьма чувствительны к своему контексту. Величие, к которому стремится лидер, должно отвечать насущным потребностям и обстоятельствам. В беспрецедентных по своей опасности обстоятельствах двадцать-первого века развязывание агрессивных войн  в отношении соседних государств не может радовать никого, и  меньше всего  народ страны-агрессора,  поскольку в конце концов он потерпит поражение  и потеряет престиж.

Но как страна, имеющая уникальное расположение, призванная раскрыть силы Земли по саморегулированию своих систем и тем самым обеспечить будущее цивилизации, Россия могла бы в этом случае завоевать благодарность и расположение всего мира.  Народ такой страны смог бы высоко поднять голову, и во всем мире люди потянулись бы к нему как ярые русофилы, подражатели, туристы, иммигранты.  Потенциал величия - русского величия, вашего величия -  виден невооруженным глазом.  Я надеюсь, вы поймете меня.

Искренне,
Фрейя Мэтьюз


[1] http://Pleistocene Park.ru
[2] http://Pleistocene Park/science
[3] http://Pleistocene Park/science
[4] What is Permafrost, Melting Effects, and How to Stop it | NRDC
[5] How Much Worse Will Thawing Arctic Permafrost Make Climate Change? - Scientific American
[6] Scientific Background | Pleistocene Park
[7] The Zimovs: Restoration of the Mammoth-Era Ecosystem, and Reversing Global Warming (ottawalife.com)
[8] For Siberia, a return to wasteland | World news | The Guardian
[9] Siberia (geography.name)

Freya Mathews is Emeritus Professor of Environmental Philosophy at La Trobe University,  Melbourn, Australia.

 *  *  *

Комментарий ВП.  Это возмутительное письмо. Оно возмутительное для про-путинцев, анти-путинцев, левых и правых, русофобов и русофилов, про-западных и анти-западных людей. Оно ортогонально взглядам политиков и культурной элите. Оно о сохранении жизни на Земле.  И могло появиться только в Южном полушарии, откуда мир виден без предрассудков, ненависти и страха, залепивших людям глаза.  Разумеется, оно адресовано не столько Путину, сколько всем свободно мыслящим молодым людям России.   

*  *  *

[Похожее письмо Фрейя Метьюз написала китайскому президенту Си Цзиньпину, см ее книгу The Dao of Civilization, ноябрь 2023   - ВП]