Мелодия для Глафиры

- Кузовков, как ваши творческие успехи за неделю? Чем порадуете начальницу?

- Глафира Эдуардовна, мне было нелегко. Всю неделю я недоедал и недосыпал. Находился в непрерывном поиске музыкальной темы! Писал и рвал, писал и снова рвал…

- Рвать не надо, Кузовков. Вы штатный композитор предприятия. В следующий раз оставляйте всё, что напишете.

- Это нельзя оставлять, Глафира Эдуардовна! Там были очень слабые наброски. Что обо мне люди подумают? Скажут, что композитор Кузовков весь талант пропил?

- Понимаю, но у нас жёсткие сроки! Неделю назад вам было поручено сочинить небольшую мелодию.

- Да, Глафира Эдуардовна! Этим я занимаюсь денно и нощно. Иногда мне казалось, что я в одном шаге от шедевра, но потом понимал, что ошибся и надо всё начинать заново.

- Кузовков, мне думалось, сочинить простенькую мелодию для такого аса как вы – это дело пяти минут. Ну, максимум десять.

- Совершенно профанское рассуждение, Глафира Эдуардовна. В мелодии важно вступление. Рывок, толчок, энергетика. От этого зависит восприятие произведения в целом. Вы следите за моей мыслью?

- Слежу, Кузовков. Но вы уж постарайтесь насчёт сроков...

- И вот я денно и нощно ищу ход для вступления. По моему замыслу в нём должны сочетаться первозданная мощь природы и небесные голоса, пробуждение космоса и тишина предрассветных джунглей.

- Даже спорить не стану, вы рассуждаете очень профессионально и грамотно. Вы композитор, мировая величина…

- Ну что вы, Глафира Эдуардовна! Я всего лишь ничтожный червь у ваших ног! И я хочу написать такую мелодию, чтобы вы услышали её со своей божественной высоты.

- Очень приятно, Кузовков, но вернёмся к делу. Вы гений и композитор, а я всего лишь руковожу часовой фабрикой. Неделю назад я просила сочинить мелодию для нового будильника.

- Над этим я и бьюсь всю неделю, Глафира Эдуардовна! Пишу и рву, рву и пишу… и плачу, и рыдаю над нотным пюпитром…

- Рыдать не надо, Кузовков. Будильник скоро пойдёт в серию и ваши рыдания в него не вставишь. Показывайте, что у вас есть. Прямо сейчас показывайте!

- Я не люблю показывать слушателю неоконченные произведения, Глафира Эдуардовна… это плохая примета у нас, у композиторов.

- У начальников тоже есть плохие приметы, Кузовков! И одна из них – если подчинённый целую неделю крутил вола, то он останется без премии! Намёк ясен?

- Но у вас тут нет рояля, Глафира. Или хотя бы виолончели с оркестром.

- Да, Кузовков, в моём кабинете оркестр не предусмотрен. Вы хотя бы напойте, что ли?

- Напеть? Вслух? Я стесняюсь, Глафира Эдуардовна...

- Зато я лишу вас премии без всякого стеснения!

- Не кричите. Закройте дверь, а то конкуренты подслушают и украдут! Сейчас… кхм-кхм…

- Закрыла. Ну, готовы?

- Итак, звучит вольная фантазия композитора Кузовкова, написанная специально для фабрики будильников и её умопомрачительной руководительницы Глафиры Эдуардовны. Исполняется впервые!

- Слушаю вас.

- Пиммм…

- Начало впечатляющее, Кузовков. Продолжайте.

- У меня пока всё, Глафира Эдуардовна.

- Так-с… я правильно поняла, Кузовков? Вот этот «пим» - всё, что вы написали за неделю?

- Но ведь это не просто вульгарный «пим»! Это такой, знаете ли, всем пимам пим! Вы слышите, как сочетаются в нём первозданная мощь природы и небесные голоса, пробуждение космоса и …

- Ага, слышу. Только тишина предрассветных джунглей в вашем пиме недостаточно прописана, блин. И над этим вам надо, безусловно, поработать, Кузовков.

- Мне кажется, вы разочарованы, милая Глафира Эдуардовна. Я бездарь, нет мне прощения! Придётся и этот «пим» рвать на фиг!...

- Стойте! Не надо рвать этот «пим», а то опять уйдёте в аут на неделю и фабрика останется ни с чем! Но продолжите его немножко, хоть как-нибудь? Например, «пим-пум-ля-ля-ля», что ли…

- Ах, пожалейте мои уши! Зачем портить мой «пим» каким-то пошлым «пумом» и вставлять это в будильник? Да я под такую мелодию из принципа не проснусь! Я лучше умру от разрыва одеяла!

- Кузовков, разве я много требую? Нам нужен простой музон для будильника! Чтоб человек утром услышал, встал и пошёл! Когда будет завершён ваш грандиозный музыкальный проект?

- Разумеется, одним «пимом» я не ограничусь, Глафира. Это лишь вступление в большой замысел, зачин, увертюра. А там будут и адажио, и терция, и до минор с кларнетом, мне бы только немного времени...

- Мамочки мои… Сколько вам нужно времени, Кузовков?

- Думаю, месяца через два черновой вариант будет готов.

- И через два месяца вы напишете ещё какой-нибудь «брям»? Мы не можем столько ждать! Вон, наши соседи-конкуренты уже выпустили будильник с очень милой мелодией: «трум-тум-туру-рум…»

- Вы называете это мелодией, Глафира? Халтура и проходняк. Разве ихние убогие «трумы» сравнятся с моим выстраданным «пимом»?   

- А вон грузчик Пугачёв таскает ящики и насвистывает что-то весёлое. Может, взять его свист за основу?

- Вы спятили, Глафира? У грузчика Пугачёва нет музыкального образования и его свист не имеет художественной ценности! Ему что? Таскает себе ящики и кайфует, а я всю неделю гоняюсь за Музой, недоедаю, недосыпаю!...

- Знаете что, гений Кузовков? Я думаю поменять вас местами! Вы идите кайфовать на ящиках, а необразованный Пугачёв быстренько насвистит нам песенку и будильник будет готов!

- Это жестоко, Глафира Эдуардовна. Согласен, с «пимом» я слегка завис. Не умею писать ширпотреб. Но возле сердца я храню ещё одну мелодию, которую сочинил лично для вас. Дарю её вам. Забирайте её для вашего будильника, а я пойду…

***

- Кузовков! Я прослушала запись вашей мелодии для меня. Я тронута, вы и правда талант! Феноменальная музыка! Осталось провести полевые испытания перед пуском в серию.

- Она была для вас, Глафира. Это мелодия из глубины души. Вы мне льстите, но всё равно приятно. И как мы её испытаем?

- Давайте вы сыграете её для меня утром и посмотрим, проснусь ли я? И если я проснусь в хорошем настроении – значит, всё получилось.

- И во сколько мне подойти, прекрасная Глафира? В четыре утра, в пять?

- С вечера, милый Кузовков. Так и быть, приходите с вечера…


(использована иллюстрация из открытого доступа)