Славка Добродел

Славке уже 44 стукнуло, а он всё как в молодости хохотал и привирал, когда выпьет.
И приврать любил, больше чем выпить. Не мог он скучно рассказывать, что жена пироги на выходных пекла - детективная история получалась.
 Колесо накачал - без мистики не обошлось, огород вспахал - чуть до геокатаклизма не дошло.
Никак правда его не устраивала. Протрезвеет - вроде стыдно. Люди улыбался, жену
переспрашивают:"А правда у вас пироги чуть не украли? А когда колесо качал во
времени провалился? А в огороде тектонические плиты разошлись?" Жена от всех разговоров отмахивалась, мужа на вранье уличать устала уже за двадцать лет, да и врал вроде безобидно, по мелочи.
Вроде как жизнь у него какая-то яркая и  интересная, не как у
всех - "в серой обыденности".

 Да и прок был - вечером выпьет, наврёт, утром похмельный стыд его "сжигает", он на этом похмельном синдроме столько всего переделать успевает и дома и соседям и друзьям-знакомым.
Славку так и прозвали - Добродел. А заодно и всю его семью - Доброделы.
Жену его, Светку, кличка эта раздражала. Знала - сколько слушателей её муж вокруг себя соберёт - столько "добрых дел" и отработает. Пьянки его эти с "разговорным жанром" не одобряла, ссорилась со "слушателями", с ним скандалила.
 
А однажды Славка и пить и врать перестал.
Так сам решил. Лежал скучный на диване, переключал программы на телевизоре.
И делать ничего не хотел. Стимула не было, "двигатель заглох".
Виноватым себя не чувствовал, а по-другому он давно уже ничего
не делал. По-трезвому говорил только правду.
 Сухую, пресную и безликую, "как у всех" -
"проснулся-встал-пошёл на работу-отработал-пришёл домой-лёг спать-спал".
 И за "добрыми делами" к нему уже никто не обращался - остерегались к трезвому подходить.
 
Пробовал соседу забор помогать ставить, делал всё молча, глаз не поднимал.
Сосед терпел-терпел, да и сказал:"Ты иди, Вячеслав Василич, вижу нехорошо тебе,
в другой раз как-нибудь." Стали про него говорить, что изменился, как другой
человек стал, как подменили - "дурноЙ, хоть и трезвый".
Жена Светка вроде и довольна, что муж не пьёт, а сама тайком плачет - не обнимет,
не поговорит, в глаза не посмотрит, да и сын к папке боится подойти, соседи стороной обходят, только по имени-отчеству к нему обращаются.
 
Не выдержала жена и однажды вечером сама на стол поставила бутылку:
"Знаешь, Слава - пей! Не могу я так больше, когда ты молчишь!
Как будто с каким-то чужим мужиком живу, не со своим мужем!"
Посмотрел Слава ей в глаза, горько как-то улыбнулся и говорит:
"Вот и я, Свет, так больше не могу. Ведь я всю жизнь проврал.
Всю жизнь - как будто не я, как будто кто за язык тянет.
Не буду я больше пить, не хочу." - "Славочка, как же мы жить-то теперь будем,
перед людьми неудобно, мы же - Доброделы?"
- "Не могу так больше добрые дела делать! Кончено. Пусть переименовывают."

  Смотрела Света на мужа и не узнавала -
 не видела его таким серьёзным никогда.
Плакала, вспоминала, как сама же насмехалась над ним при друзьях когда он
двадцать раз одну и ту же историю рассказывал, каждый раз со свежими подробностями.
Как не нравилось ей тогда всё это веселье вокруг него и как теперь ей этого не хватало.
И пока муж её в растерянности валялся на диване, решила написать письмо в газету.

Записала по памяти несколько его любимых историй, "со слов мужа".
Комментировать в письме, что он врёт когда выпьет не стала, адрес-телефон оставила, подписалась "Светлана Добродел" и  письмо отправила в редакцию. Мужу говорить ничего не стала, только пирожки его любимые печёт и ходит вокруг него, загадочно улыбается.

А потом из редакции позвонили, рассказы "мужа" похвалили, сообщили что их отредактировали и напечатали.
Светка специально в район съездила, газету привезла и  Славке показала.
 И замерла, пока он читал.
Славка даже слезой блеснул, пока всё перечитывал, глазам не верил.
 А потом разулыбался наконец, да как заорёт:"Так ведь я же сам их могу писать, да, Свет?!"
 Светка выдохнула. "А то. Я что ль буду их за тебя всё время писать?"

Пишет теперь Славка в газету, а они печатают, людям нравится, рассказов ждут.
 В редакции сказали, что это называется не "враньём", а "литературным вымыслом" -
такая "психология творчества" у писателей.
 А добрые дела Славка, оказывается, может и без чувства вины, без похмельного синдрома делать, просто так.
Ну или в благодарность за сюжеты своим "литературным героям".
Светка довольная, гордится талантом мужа, говорит:"Мы же Доброделы!"
А кличка Славкина теперь оказывается "писательским псевдонимом" называется, так в редакции сказали.