Судьба

 
                По правилам издательства рукописи
                не рецензируются и не возвращаются!

                (Положение из свода правил издательства для начинающих авторов.)


Глава 1.  Пашка

  - Куда прёшь, тварь? Рыжий, зайди справа. Стой, стой, стой. Не стреляй! Ближе, ближе подпусти её. Поливай! О, чёрт! Чёрт… Убили!
Пашка откинулся на спинку компьютерного кресла, устремил взор в потолок и нараспев произнёс: "Что наша жизнь, игра!"
Перевёл взгляд к окну, на улице светало.
- Привет, Сири! Спишь?
- Нет, я никогда не сплю, - с готовностью произнесла цифровая собеседница!
- Который час?
- Пять часов, пять минут! - парировал айфон.
- Пять часов, пять минут, два часа всего осталось, - пропел Пашка на мотив знакомой мелодии.
- Песня из кинофильма «Карнавальная ночь». Советский комедийный музыкальный фильм 1956 года режиссёра Эльдара Рязанова. Первый…
- Заткнись, Сири!
Пашка взял айфон, положил экраном на стол, прекращая, таким образом словесную тираду электронной подруги. Обратил взгляд к монитору и свернул игру. На аскетичном рабочем столе компьютера размещались всего две папки: одна из них называлась «Курсовая», вторая имела более интригующее название «Судьба Сукины дети».
   
   Пашка Надеждин был студентом третьего курса филологического факультета. Учился легко!  Его способность, хватать лекционный материал "на лету", давала возможность не сидеть над учебниками дома. Жил один, родители три года назад переехали за границу, на ПМЖ…  В Белоруссию!
Но сына не забывали. Пашка был единственным ребёнком в семье. Роды матери были тяжёлыми, Пашку еле спасли, поэтому с детских лет он был окружён трепетной заботой и любовью. После переезда мать звонила каждый день. Это сильно раздражало Пашку, но компенсацией за избыточное телефонное общение была приличная сумма денег, которую каждый месяц он получал от родителей. Он не был бездельником, подрабатывал внештатным сотрудником в издательстве. Платили немного, но работа была по университетскому профилю.  В его задачу входила рецензия присланных для издательства произведений. Работа доставляла Пашке определённого рода удовольствие. Он своим вердиктом открывал дорогу в будущее новоявленным писателям… Или закрывал!
   В издательстве Пашку ценили. Он обладал каким-то невероятным чутьём на будущие бестселлеры. В связи с этим ему многое прощалось, а прощать было что. Был Пашка заядлым компьютерным игроком, игра пожирала всё его свободное, а порой и несвободное время.

   Папка "Курсовая", располагающаяся в центре рабочего стола, была пуста. Курсовая работа по славянской грамматике должна была быть готова ещё на прошлой неделе, сегодня был последний срок сдачи. Вторая папка заключала в себе повесть «Сукины дети» неизвестного автора Аркадия Судьбы, присланная из издательства на рецензию. У «Сукиных детей» тоже подходили сроки.
   Пашка, лёгкими движениями мышки, перекинул папки в противоположные стороны рабочего стола, взял телефон, включил встроенный фонарик. Положил телефон на стол возле монитора и с силой крутанул. Особенность чехла состояла в том, что по центру располагался магнит и телефон завращался на нём, как юла в программе «Что, где, когда». Сделав несколько оборотов, айфон указал лучом фонарика на правую сторону монитора, туда, где располагались "Сукины дети".
- Судьба, - облегчённо произнёс Пашка. Писать нудную курсовую ему очень не хотелось. Он открыл папку и, кликнув двойным щелчком по вордовскому документу, перешёл к чтению повести.
 - Ну что же, начало неплохое: экспозиция грамотная, слог красивый, выразительный. Чувствуется рука профессионала, - вслух, легко, словно играя, рецензировал юноша.
 Но чем больше Пашка погружался в чтение, тем неуверенней становилось его состояние. В конце концов, ему стало настолько неуютно и холодно, что тело начала пробивать лёгкая дрожь. Но оторваться от чтения он не мог. К концу первой главы напряжение достигло высшей степени.  Пашка откатился от монитора. Неописуемый страх ворвался в его душу.
В голове набатом стучали два вопроса: "Кто автор и откуда он всё знает?"

                ***

   Пашке было семнадцать, когда он, тайком от родителей, взял из гаража отцовскую машину и поехал к друзьям на дачу. Там они хорошенько погуляли, но оставаться на ночь он не решился, родители утром могли вернуться. Домой не хотелось и он, чтобы потянуть время, поехал по окружной дороге. Там и произошло это ужасное событие. Решив выложить в инстаграм своё ночное путешествие, он взял телефон, отвлёкшись от дороги. Почувствовав удар о капот, он не сразу сообразил, что произошло.   Проехав метров пятьдесят, остановился, вышел из машины, посмотрел назад. В свете придорожного фонаря на обочине, возле пешеходного перехода, лежала и стонала женщина.  Пашка, не раздумывая сел в машину и помчал домой. Всю ночь он не спал, то и дело бегал к машине и при свете гаражной лампы рассматривал её, пытаясь найти следы столкновения. Их не было!  Утром первым делом вызвал такси и вчерашним ночным маршрутом снова поехал на дачу к друзьям. На обочине в месте столкновения было пусто, проехав ещё пару километров, Пашка попросил таксиста вернуться домой. В новостях о сбитом человеке - тишина. Прошло время и Пашка решил, что, очевидно и не было ничего и всю эту страшную картину нарисовало его пьяное воображение.

    И вот через столько лет, какой-то Судьба описывает эту забытую историю. Причём описывает даже то, что осталось для Пашки за кадром. Отец, используя своё служебное положение, замял дело. Но самое страшное автор оставил на конец главы. Он в ярких красках описал мучения пострадавшей женщины, которая около года пролежала в больнице и умерла, оставив сиротами двух малолетних детей.
- Господи, это тюрьма! Что делать? - думал Пашка.
Ответ не заставил себя долго ждать.
- Бежать! Бежать, пока эта давняя история не получила своего продолжения.
 Сидеть в тюрьме, точно не входило в ближайшие Пашкины планы. Юноша схватил дорожную сумку и начал собирать вещи.
- А что, рвану к родителям в Белоруссию, поживу у них некоторое время, не будет же он меня там искать.
  Пашка трясущимися руками складывал вещи и рассуждал,
 - Да нет, там он точно меня не найдёт. Чёрт с универом, чёрт с литературой, чёрт с Судьбой… И всё-таки кто же этот Судьба и что ему от меня надо?
Пашка застыл, стоя с носками в руке. Пошёл на кухню, открыл холодильник, положил носки на верхнюю полку, достал бутылку виски, налил спиртное в стоящую рядом, дежурную стопку, выпил, поставил всё обратно и закрыл холодильник.  Алкоголь тонким огненным ручейком прокатился по пищеводу, провалился в желудок, и оттуда начал своё путешествие к мозгу. Пашка сел на стул, посидев пару минут в немом исступлении, достал из кармана пачку сигарет, спички.  Зажёг спичку, вытянул её на вытянутой руке, пламя горело ровно, мандраж пропал.  Достал сигарету и закурил.
- Так кто же ты такой, Аркадий Судьба, и что за игру ты со мной затеял?
Сделав несколько глубоких затяжек, Пашка затушил сигарету, подошёл к холодильнику, открыл его и с удивлением обнаружил лежавшие на полке носки.
- Надо меньше пить, - подумал Пашка, взял бутылку, стопку и   пошёл читать продолжение повести.  Во второй главе о Пашке не упоминалось, она была про девушку, третья про мужчину. Этих персонажей Пашка точно не знал.
- Да чушь! - Пашка ещё раз быстро пробежался по первой главе.
- Что я себе надумал? Какой мой портрет? Похож, конечно, но не я! Да кто мог узнать эту историю? Просто совпадение. Повесть классная, герои – те ещё негодяи. Но я? Я-то тут абсолютно ни при чём! Нет, надо заканчивать эти ночные посиделки за компом и вовремя ложиться спать.
Пашка закрыл папку с файлом и продолжил рассуждать.
- Автор безусловно, гениален. Заставить меня вжиться в образ героя, это не каждому дано. Словно в душу заглянул, хитрец. А эта девчонка, из второй главы – та ещё злодейка! Надо же было так поступить с ребёнком. Единственный, кто, выбивается из сюжета - третий герой. Не вписывается он как-то в это трио сукиных детей. Хотя?  Да, этот Судьба удивительно тонко чувствует читателя. И эти ненавязчивые философские рассуждения в заключительной главе даже чем-то перекликаются с творчеством Достоевского, но заходят как-то мягче и доступнее.  Надо рекомендовать к изданию, это бомба. Быстро набросав небольшую яркую рецензию, Пашка открыл почту, прикрепил файл с романом и отправил письмо в редакцию, обозначив тему: "Гениально, рекомендую в печать!"

Глава 2. Алдона Брониславовна

 Алдона Брониславовна Даткунайте была ведущим редактором отдела прозы издательства "Экспо". Подчинённые сократили название её должности до литвреда.  Острые языки, на коих, как правило, так богаты литературные редакции, быстро нашли другую расшифровку должности и трактовали её, как литовская вредина.
Впрочем, врединой, Алдона Брониславовна не была. Она была справедливой, волевой женщиной. Пожалуй, можно было бы натуру её охарактеризовать отрывком из стихотворения Некрасова: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт», но в действительности, к ней это выражение не имело никакого отношения. Она была настолько эффективным менеджером, что всегда могла подобрать нужных людей «и для коня, и для избы». Решение сложных задач никогда не составляло для неё труда.  Умная, за плечами два высших образования: одно физико-математическое, другое филологическое. Что касается личной жизни, то в её тридцать три года, мужей за плечами, как и образований, тоже было два. Причём аналогии - на этом не заканчивались: первый муж был физик, второй филолог. Мужчины не выбирали Алдону, она выбирала их! Нет, она отнюдь не блистала красотой. В венах её текла смешанная кровь отца литовца и матери белоруски. Это, в общем-то, гремучая смесь. У литовок своеобразная красота, которая русским мужчинам не очень понятна. Белорусско-литовские отношения словно разделили Алдону на две части. Черты лица Алдона переняла от литовских корней, а фигурой, была в мать: точёные плечи, высокая грудь, осиная талия, стройные бёдра. К тому же, вся эта природная красота подкреплялась тонким чувством стиля. Если дополнить эти качества тем, что голос её обладал мягким бархатным тембром, словарный запас был сопоставим с советской энциклопедией, то литовское своеобразие лица растворялось в этих достоинствах полностью.  Её материальное положение, благодаря усердию и умению подчинять себе обстоятельства, позволяло сделать косметические операции в любой престижной европейской клинике. Вероятно, можно было бы убрать горбинку на носу, увеличить тонкие губы, приподнять скулы, но ей это было совершенно не нужно. «Бывают женщины красивые, а бывают умные!», - любила повторять она цитату собственного сочинения.

   Утро Алдоны неизменно начиналось с пробежки. Два километра вдоль набережной до редакции и столько же обратно. В ушах наушники, в наушниках курс немецкого языка. Начало этого дня ничем не отличалось от остальных.  Уже подбегая к дому, телефон, нагло прерывая навязчивое требование электронного учителя правильно произносить «берайт махен», проиграл мелодию входящего письма. Алдона перешла на шаг,
- Кому это не спится в такую рань?
Открыла почту, прочитала заголовок: "Гениально, рекомендую в печать!"
- Ох уж этот, Пашка!
 Перед глазами возник его образ: высокий золотистый блондин с красивыми голубыми глазами, рязанские черты лица.
-Почти Есенин, - думала Алдона, - Худоват немного, но это дело поправимое. А каков интересно он в постели? Можно было бы с ним разок!
Она живо представила себе постельную сцену с Пашкой.
- Да ну, - отогнала Алдона от себя сексуальные фантазии.
- Талантлив, зараза, но разгильдяй исключительный!
 Уже поднимаясь по лестнице, она открыла прикреплённый файл письма и прочитала: «Аркадий Судьба. Сукины дети».
-Как только не извращаются авторы над псевдонимами, - подумала Алдона, открывая дверь. Приняла душ, заварила кофе, удобно устроилась в кресле и углубилась в чтение.

                ***

   Придя на работу, Алдона Брониславовна первым делом позвонила Пашке.
- Ну что, горе автолюбитель, хочешь с Судьбой познакомиться? Только давай без глупых вопросов. Икс и игрек нам известны, найдём зет, получим ответ!  Не будем усложнять себе жизнь, попросим подсказку у новоявленного учителя!
- Алдона Брониславовна! - прошептал Пашка, - Я не понимаю: какой икс, какой игрек, я на паре по истории, меня преподаватель сейчас из аудитории выгонит!
- Короче, историк, в понедельник в четыре у меня в кабинете!
 Вторым своим действием Алдона Брониславовна, набросала стандартный ответ неизвестному автору:
 "Уважаемый Аркадий Судьба, Ваше произведение заинтересовало наше издательство, предлагаем встретиться для обсуждения условий договора (указала время и дату). Убедительная просьба не передавать права на произведение третьим лицам и убрать повесть из открытого доступа. Ведущий редактор издательства «Экспо» Алдона Доткунайте."

Глава 3 Аркадий Петрович Иноземцев

 "Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь, дзинь-дзинь"- настойчиво звенел телефон. Старый советский телефон прекрасно вписывался в окружающую обстановку: дощатые, покрашенные коричневой эмалью, полы; зеленоватые, поблеклые обои, в крупный ромб; на стене ковёр с незатейливыми узбекскими узорами; добротная чешская стенка; большой ламповый телевизор на старенькой тумбе. Комната, вполне могла стать прекрасной экспозицией музея "Быт девяностых", если бы в ней не жил человек.
    Аркадий Петрович Иноземцев жил скромно, ничем не выделяясь. Работал сторожем в школе, где когда-то преподавал сам. На вид ему было «глубоко за шестьдесят», реальный возраст составлял сорок девять. Изрезанное глубокими морщинами, бледное лицо, впалые щёки, большой, сизого цвета, нос: всё это выдавало в нём человека, прошедшего сложный жизненный путь. Единственное, что не соответствовало этому образу, были глаза. Словно два небесно-голубых озера в зарослях непроходимой чащи прятались они за густыми прядями неухоженных волос.  В глазах было столько безмятежности, что хотелось нырнуть и раствориться в них, но зрачки, как два чёрных солнца, охраняли эту волшебную красоту, обещая сжечь любого, кто попробует приблизиться к ним.
  В этом мужчине невозможно было узнать молодого жизнерадостного Аркашу: примерного семьянина, спортсмена, учителя литературы от Бога.
 
   Жизнь часто бывает несправедлива к людям. Чаще по мелочам: щёлкнет слегка по носу и живи себе дальше спокойно…  До следующего щелчка!
Но бывает, приложит так, что умереть хочется. И, казалось бы, жил себе человек, законы людского бытия соблюдал, букашку, и ту перешагивал, а ему раз и ни за что ни про что, прилетает страшная трагедия, которая полностью перечёркивает всё его предыдущее существование. По-разному принимают люди такие удары судьбы. Но в итоге, боль утихает и большинство, с «рубцами на сердце» возвращаются к обыденной жизни.
   Аркадий Петрович был не из этих людей. Он считал, что преступление, которое он совершил, не имеет сроков давности, и он обречён на вечные страдания. Он с упорством мазохиста уже несколько лет истязал себя воспоминаниями того страшного дня.

                ***

   Аркаша год копил на путешествие. Отель был недешёвый, но первая линия у моря, собственный бассейн и новомодное для того времени «всё включено» сразу определили его выбор. С учительской зарплаты, на такой отдых не заработаешь. Аркадий подрабатывал, занимаясь извозом. Эта подработка приносила неплохой доход.  Но «Копейка», доставшаяся ему в наследство от деда, часто ломалась, требуя постоянных вложений.
   Всё же, в итоге плодотворной работы на двух поприщах, курортный отель был оплачен. Что бы сэкономить, Аркадий решил везти семью в отпуск на своей машине.
 В последний вечер перед поездкой он не смог удержаться, несмотря на уговоры супруги не ехать, решил пару часов подработать. Ему везло как никогда: заказов было много, пассажиры все, как на подбор, денежные. Уставший, но довольный, с приличной суммой денег в кошельке, Аркадий вернулся домой только под утро. Отдохнув пару часов, разбудил семью. Они быстро собрались и отправились в своё первое путешествие к морю.
   Но отдых не состоялся. По дороге на юг случилась страшная автокатастрофа.
  За жизнь Аркадия месяц боролись врачи, им удалось вырвать его из лап смерти. Но супруга и единственная дочь погибли. Жизнь без них потеряла смысл. Через месяц после выписки Аркадий снова оказался в больнице.  Чувствуя за собой неизгладимую вину, он, наглотался таблеток, решив покончить жизнь самоубийством. Врачи и на этот раз спасли его. Однако, судьба, не церемонясь, начала вырисовывать жирную точку на Аркашином будущем! Он потерял работу, начал пить.  И превратилась бы эта точка, в скором времени, в тощий крест над Аркашиной могилой, если бы не брат.  Виктор, неугомонный весельчак, программист по образованию, сотрудник ФСБ, поступившись карьерой в столице, вернулся в родной город спасать брата. Именно он и переправил Аркашину точку на запятую.

                ***

 "Дзинь-дзинь, Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь"- не умолкал телефон.
  Аркадий Петрович, выйдя из состояния дрёмы, открыл глаза посмотрел на часы, неторопливо, шаркающими шагами, подошёл к телефону и поднял трубку.
- Станция подводных катеров. Мичман Помогайло у аппарата! - раздался весёлый голос в трубке.
- Виктор, десять вечера. Что случилось? – узнал голос брата Аркадий.
- Брат, ты в тапочках?
Аркадий, опустил взор: посмотрел на старенькое трико с отвисшими коленками, перевёл взгляд на видавшие виды, потёртые шлёпанцы и, не вникая в суть странного вопроса, ответил, - Да!
- Снимай, танцевать будем!
- Витя, бросай шутки, я спать хочу!
- Аркадий Петрович, письмо Вам!
- Короче, Виктор, если ты не прекратишь этот балаган, я повешу трубку!
- Повесь и тогда ты никогда не узнаешь, что твой роман… Та-тан! Играет марш, звучат фанфары…
- Роман?  Нашёлся роман? - словно выйдя из состояния анабиоза, вдруг с надеждой воскликнул Аркадий.
- Что значит, нашёлся? - с удивлением произнёс Виктор, но тотчас снова вернулся к игривому тону,
- Твоя повесть выстрелила! По электронке письмо сегодня получил, тебя приглашают в издательство.
- В понедельник… Та-тан!
- В шестнадцать ноль ноль… Та-тан!
- Ваше высочество… Та-тан!
- Приглашают подписывать…
- ДО-ГО-ВОР!
- Брат, начинается новый этап твоей жизни, полный радости и счастья! Прощай печальная глава!
Аркадий положил трубку и задумчиво повторил: "Печальная глава…"
 
Глава 4.  Печальная глава

   Аркадий Петрович помнил, как началась эта печальная глава.
  Почти сразу после трагедии, в его жизни вновь появился брат. По приказу его перевели из столицы или по собственной инициативе он вернулся в родной город, Аркадий не знал.
   Виктор, во что бы то ни стало, решил вернуть брата к нормальной жизни. Он таскал Аркадия по врачам, батюшкам, знахаркам и экстрасенсам. Эти бесконечные походы не давали никаких результатов. Казалось, Аркадий одумывался, бросал пить, но некоторое время спустя, вновь срывался. Его непреодолимо тянуло к себе дно.  Длилось это до тех пор, пока один психотерапевт, не посоветовал Аркадию вести дневник.
- Просто пишите всё что происходит, чем взволнованы, чем недовольны, чему рады! Захотелось сорваться - сорвитесь в дневнике, решили выговориться - выговоритесь дневнику. Бумага стерпит. Пусть дневник станет Вашим молчаливым другом, - рекомендовал специалист.
   Аркадий попробовал. Основным мотивом дневника стали воспоминания. Перечитав как-то несколько последних записей, Аркадий подумал: «А почему бы не описать свою жизнь в романе?»
  Он достал пылившуюся на шкафу печатную машинку, вынул из ящика письменного стола чернильную ленту, стопку бумаги, настроил. Вставил в механизм первый лист и, не раздумывая напечатал: «Аркадий Иноземцев. Жизнь».
 - Помнят пальчики-то! - с радостью произнёс Аркадий.
Вытащил лист, вставил новый, отстучал: «Глава 1. Весна». Прокрутил ручку валика, перевёл каретку, задумался, ясно представил первую встречу с супругой и с воодушевлением отпечатал: «Моросил тёплый майский дождь…»
    Работа над романом круто изменила жизнь Аркадия.  Он бросил пить, устроился на работу. Поначалу даже пристрастился ездить с братом на рыбалку, но быстро остыл. Где бы Аркадий ни находился, его всегда непреодолимо тянуло к печатной машинке. Роман всё глубже затягивал его. Там Аркадий снова учил детей, там снова была семья, там кипела жизнь.
   Филологическое образование и широкий кругозор дали себя знать, роман получался увлекательным. Правда, единственным читателем был брат, он искренне восхищался романом.
   Прошло несколько лет, роман прирастал всё новыми и новыми главами. Страшную трагедию, произошедшую в реальной жизни, Аркадию удалось обойти: в последний вечер перед отъездом, по роману, он остался дома и на утро отдохнувший и бодрый без приключений доставил семью на курорт. Они наслаждались сказочным отдыхом две недели, а потом снова начались будни. Жизнь в романе шла своим чередом.
 Аркадия настолько поглотила романная жизнь, что он мало-помалу стал переносить её действия в жизнь реальную. Впервые заметил это брат, когда Аркадий в ходе телефонного разговора случайно вставил, что не сможет встретиться с ним, потому что с женой собирается в театр.  Виктор подумал, что брат оговорился или пошутил. Но в следующий раз Аркадий позвонил и похвастался, что скоро у дочки выпускной. Виктор, в тот же день, позвонил психиатру.
               
                ***

- Прочёл на досуге с превеликим интересом. Вы талант, Аркадий Петрович! Вам печататься надо! Право, сам иногда балуюсь, но до Вас мне далеко! – перелистывая страницы романа, констатировал психиатр, - я, как страстный почитатель русской литературы, отмечу, что уровень Вашего творчества необычайно высок. Вы хорошо чувствуете человеческую натуру, великолепно раскрываете её. Но, смею заметить, что сюжет романа исчерпал себя. Кроме того, писать о себе, если это не автобиография, у литераторов считается «не комильфо». Надо двигаться дальше. Мой вердикт: заканчивайте роман, несите в редакцию. Пробуйте дальше, я думаю, на литературном поприще Вас ждёт успех.
   Аркадий, вдохновлённый положительным отзывом, не спал всю ночь и на следующий день взялся за финал. Через пару дней роман был закончен. Аркадий скрепил листы в брошюру, посмотрел на титульный лист: «Аркадий Иноземцев. Жизнь», и вдруг решил поменять название, перечеркнул прежнее и большими печатными буквами вывел ручкой «СЕМЬЯ», чуть ниже прописью добавил «Жене и дочке посвящается».
    Утром он отправился в издательство. Но поход его успехом не увенчался.  Охранник на входе предложил ему связаться с сотрудниками по внутреннему телефону. Снявший трубку, на просьбу позволить пройти, заявил, что это в издательстве не принято.
 - Вот как, - огорчился Аркадий. - Что ж, тогда я просто оставлю роман.
 - Нет, мы не принимаем рукописей, нам негде их хранить. Пришлите нам роман по электронной почте, и мы вам обязательно ответим!
 Аркадий, расстроенный ушёл домой. Он, конечно, знал о существовании электронной почты, компьютеров и интернета. Но выпавший из жизни на несколько лет, совершенно не умел всем этим пользоваться.
Единственный человек, который мог помочь, был брат. Аркадий обратился к Виктору, который перевёл роман в электронный вид и отправил в издательство.
  Аркадий не сомневался, что роман напечатают. Вдохновлённый предстоящим изданием он был на седьмом небе от счастья. Он ярко представлял себе, как держит в руках свою первую книгу, пахнущую типографской краской. Аркадий рассчитывал на успех. Предполагал даже, что возможно кто-то возьмётся за экранизацию.
 Время шло, ответа из издательства не было. Надежды таяли, в конце концов, предвкушение успеха перешло в режим мучительного ожидания. Прошло три месяца. Аркадий снова и снова перечитывал свой роман. Ему начало казаться, что написал он его плохо: в героях отсутствует жизнь, нет главной идеи, сюжет примитивен, а некоторые главы вообще лучше удалить. Аркадий взялся за исправления и за неделю так перечеркал роман, что тот больше стал похож на черновик школьника. В один из вечеров, в состоянии сильного душевного расстройства, Аркадий сжёг роман.
   Осмысление произошедшего пришло утром. Аркадий позвонил Виктору с просьбой распечатать электронную версию, но брат ответил, что электронного варианта у него нет. Сообщил, что оцифровывал роман на работе и после отправки письма сразу всё удалил.
  Аркадий, поразмыслив, решил идти в издательство.
«Что же, - подумал он, - убью двух зайцев сразу: узнаю вердикт редакции и заодно роман заберу!»
   На этот раз охранник, выслушав причину посещения, пропустил Аркадия, направив к ведущему редактору отдела прозы.
    Приняла Аркадия Алдона Брониславовна Доткунайте.
    Вникнув в суть проблемы, ведущий редактор сказала, что иногда процесс рассмотрения заявок сильно затягивается и с сожалением добавила, что рукописи авторам в издательстве не возвращаются.
- Я передумал издаваться, верните мне мой роман! - попросил Аркадий.
- Вы понимаете, ежедневно на почтовые ящики издательства приходят до тысячи писем, мы не можем хранить все.
- Я не понимаю. Вы же получили мой роман! Куда он мог деться? - не унимался Аркадий.
- Очевидно, Ваше сочинение не соответствовало техническим требованиям, не прошло модерацию! Вам должны были сообщить.
- Алдона Брониславовна, мне не сообщали. Роман у меня в единственном экземпляре был. Я Вас Христом Богом молю, верните.
-Хорошо, попробуем проследить путь Вашего произведения, приходите на следующей неделе, а лучше позвоните!
-Мне обязательно надо сегодня получить роман!
Сдавшись, Алдона Брониславовна по громкой связи набрала отдел модерации.
- Софья, здравствуй, посмотри, пожалуйста, что с романом "Семья" Аркадия Иноземцева, около трёх месяцев назад к нам поступил. Он модерацию прошёл?
- Одну минуту, Алдона Брониславовна, сейчас в реестре посмотрю, ага вот запись… Я, кстати, помню его, у меня мужа тоже Аркадием зовут, так думаю дай полистаю, прочитала несколько глав, жизненно так…
- Софья,- прервала модератора Алдона,- меня абсолютно не интересует, как твоих родственников зовут! Роман где?
- Извините, Алдона Брониславовна, роман оформлен правильно, отправила на рецензию внештатному, Павлу Надеждину. Дальше информации нет.
  Алдона нажала кнопку отбой.
- Ну, вот видите, нашёлся Ваш роман! - и набрала телефон Надеждина.
Телефонный звонок застал Пашку не в лучшее время, он играл.
- Здравствуй, Павел! Расскажи мне, что с произведением «Семья» Иноземцева? Помнишь такой?
 -  Да так ни о чём рассказ, средненький,- стараясь быстрей отделаться от несвоевременного звонка, произнёс юноша, вот чёрт!
 - Надеждин, это ты мне? Ты что там делаешь? Ты уж удели мне пару минут, автор в кабинете! И да, это не рассказ – это роман!
 - Извините, слушаю!
 - Скажи мне, ты «Семью Иноземцева» рецензировал? 
 - Наверное, да.
 - Что значит, наверное? Где сейчас роман?
 - Ах, да роман! Кажется, вспомнил. Это не наш формат.  Вы же окончательное решение по «не формату» принимаете. Вам, очевидно и скинул.
 - Ладно, Надеждин, поговорим позже!
Алдона Брониславовна положила трубку.
- Аркадий Петрович, Ваш роман «не формат»! – снова обратилась она к собеседнику,- «не формат» мы не храним,- и посмотрела на часы.
- Отдайте мне мой неформат, пожалуйста! - снова заладил Аркадий.
- Мы рукописи не возвращаем! - уже жёстче заявила Алдона.
- Отдайте мне мой роман! - срываясь, почти прокричал Аркадий.
- До свидания, я ничем не могу Вам помочь.
Аркадий, вскочил со стула и яростно закричал:
- Верните роман!
- Да что же за безобразие? Вон отсюда! – гневно воскликнула Алдона и вызвала охрану.
    Аркадий Петрович, при появлении охранников мгновенно сник. Он медленно опустился на стул и схватился за голову.  На требования сотрудников охраны покинуть издательство, Аркадий встал и обречённо поплёлся к выходу. Но у двери остановился, повернулся, обвёл взором кабинет, остановил взгляд на Алдоне, посмотрел ей в глаза. Хотел извиниться, но, встретив её холодный, без капли сожаления взгляд, повернулся и вышел.
  Возле издательства в сквере Аркадий присел на скамейку.
   В состоянии полного опустошения он просидел около часа. Из забытья его вывел щенок. Кутёнок с остервенением таскал его за брючину. Аркадий взял его на руки, погладил.  Вдруг из кустов на Аркадия с громким лаем выскочила собака. Аркадий испугался, инстинктивно бросил собачонку на землю. Собака подбежала к щенку, лизнула его и снова нырнула в кусты. Щенок вальяжно, переваливаясь с боку на бок, не торопясь продефилировал за матерью.
  Аркадий улыбнулся, подумал: «Может собаку завести?» Мысль эта снова вернула его к семье. Он вспомнил, как с дочкой ходил на птичий рынок. В романе он даже посвятил этому целую главу. Но воспоминания неожиданно прервались, страшный змеиный взгляд Алдоны снова возник перед Аркадием. Злость чёрной пеленой накрыла воспоминания.
  - Стерва! - вырвалось у Аркадия. Это неожиданное ругательство принесло небольшое облегчение!
 -Стерва, стерва, стерва,- кричал он не своим голосом,- Нет, я это так не оставлю! Ты мне за всё заплатишь!
   Вечером Аркадий позвонил брату и попросил собрать информацию на двух человек, работающих в издательстве. На вопрос брата, зачем ему это и что с романом, Аркадий ответил: «Роман вернули, говорят «не формат», буду писать формат!»

Глава 5. Сукины дети

    - Ну, брат, удивил, так удивил! Вроде у нас в роду экстрасенсов не было! Рассказывай, как ты на этих голубчиков вышел! –  без приветствия, прямо с порога начал Виктор.
 - И ты, здравствуй! Может разуешься? – попытался остановить брата Аркадий.
Виктор, не разуваясь, прошёл в комнату, плюхнулся на диван, достал из портфеля две папки и небрежно бросил их на журнальный стол.
- Где ты их откопал? Ты хоть представляешь, что они натворили? Нет, это надо, на ровном месте, одним выстрелом - сразу трёх? А, ты третьего-то не знаешь!
- Виктор, о чём ты? - недоумённо спросил Аркадий, входя в комнату.
- Ну, жук! О чём я? Вот, пожалуйста, получите, распишитесь, заказ выполнен!  Виктор хлопнул ладонью по лежащим на столе папкам.
 - А,- вспомнил Виктор,- третий - начальник отдела, сливший дела, подробности о нём тебе знать не обязательно. Он мне бонусом, за труды!  Вот сукины дети, а!
  Аркадий поднял папку, лежавшую сверху, пробежался по страницам, аккуратно положил, пролистал вторую, подвинул стул, сел, склонил голову, поставил локти на стол, закрыл ладонями глаза.
  Возникла долгая пауза. Виктор ждал реакции брата, Аркадий молчал. 
      
    Месяц назад, придя домой после неудачного посещения издательства, Аркадия впервые охватила жажда мести.  Варианты мщения необузданной толпой надвинулись на него и скандировали требования от вполне приличных до ультрарадикальных. 
 Но со временем пыл Аркадия начал остывать, жаждущие возмездия начали таять. Первыми, с жёсткими требованиями убить виновников и сжечь издательство, покинули толпу ультрарадикалы, вслед ушли радикалы. В итоге, с жалкими просьбами «хотя бы написать жалобу», остались демократы, но их голоса были так слабы и неуверенны, что Аркадий быстро потерял всякий интерес к ним. Он снова взвалил на себя привычное бремя собственной вины: «А кто ещё? Сам виноват! Не Алдона с Надеждиным спичку к роману подносили!» К этим терзаниям тонкой струйкой начало подмешиваться осознание собственной бездарности. «Неудачник, преступник, да ещё и бездарь!», - корил себя Аркадий.

  - Аркадий! Что делать с ними будем? – нарушил тишину Виктор.
  Аркадий поднялся, взял со стола одну из папок. Полистал, в ней сухим деловым стилем описывались подробности преступления Алдоны Брониславовны Доткунайте.  Аркадий живо представил себе эту женщину: красивая, солидная, уверенная в себе.  Как сопоставить её и эту девчушку, погубившую ребёнка. Она ли это? Если она, то вспоминает ли о том страшном деянии, мучается ли, рыдает ли по ночам? Воздастся ли ей за грех этот перед судом праведным?
     Аркадий вспомнил свой суд. За совершённую аварию ему грозило несколько лет тюрьмы. Прокурор настаивала на реальном сроке. Маленькая злобная женщина, единственной целью которой было посадить Аркадия за решётку. Вспомнился хозяин автосервиса, бесцеремонно лебезивший перед судьёй. Администратор таксопарка, сотрудники дорожной службы, гаишники: все эти люди были озабочены одним – переложить ответственность на Аркадия. Процесс длился долго. Не смотря на ряд обстоятельств в защиту Аркадия, его полностью признали виновным! Но дали условный срок, без участия брата, явно не обошлось. Аркадию было всё равно, он был далёк от реальности. Наказание, которое он выбрал себе сам, было в тысячи раз ужаснее, самой страшной тюрьмы.
  Душа его, была настолько переполнена горем, что он никак не реагировал на происходящее. И всё же, где-то в глубинах подсознания, нелепая картина жестокой казни отложилась и ждала своего часа.  Момент настал. Аркадий упорно перемалывал воспоминания о суде. Обрывки воспоминаний больно жалили его беззащитную душу.
  - За что? Что он сделал всем этим людям? Бездушные, жестокие палачи, не способные проявить и капли сострадания к ближнему, - думал Аркадий.
 Казнь не закончилась и после суда. Никто ни в чём не хотел разбираться: косые взгляды соседей, желтая пресса, пестреющая заголовками типа: «Преступник, погубивший семью – ушёл от ответственности!» и наконец увольнение из школы, с надуманным предлогом «за профнепригодность».
  Слабые нотки мести снова завели свою заунывную мелодию в Аркашином сердце. Чем отчётливее становились воспоминания, тем сильнее звучала музыка. Перед глазами возник змеиный взгляд Алдоны. Музыка бешеным набатом зазвенела в ушах Аркадия.
 - Она, она ответит за всё. Меч возмездия - в моих руках!- вслух произнёс Аркадий.
 - Аркаша, с тобой всё в порядке? - донеслось откуда-то издалека.
 Взгляд Алдоны вдруг растворился и на смену ему появился образ девчушки, с маленьким свёртком в руках, стоящей перед раскрытым окном!
 Но что, что могло толкнуть её на этот страшный шаг. Трудно поверить, что человек в здравом уме мог пойти на такое. Аркадий положил папку на стол, взял другую. Перечитал дело Надеждина.   
 Кто же они? Овцы заблудшие или волки в овечьей шкуре? Что бы изменилось, если бы они сразу понесли своё наказание? Стали бы другими? А может это и есть их крест, и они так же, как он, всё это время, несут на себе тяжкий груз греха. А он! Он пытается судить их! Он сам убийца! Какое право он имеет на это?
  - Виктор, ты можешь не давать ход делам? – неуверенно спросил Аркадий.
  - Да ты что, брат? Заварил кашу и в кусты! Нет, так не пойдёт! Дела тяжкие, сроки давности не вышли, «твои герои» должны получить по заслугам. Впрочем, мне эти два субъекта малоинтересны, вот начальник - мой профиль. Но без дел Даткунайте с Надеждиным я его вряд ли прижму. Знаешь, сейчас на волне борьбы с коррупцией, за такую птичку можно и внеочередное звание получить. Это моя добыча, и я тебе её не отдам. Ты уж пиши свои романы, а прерогативу «звёздочки получать» мне оставь.
- Витя, я никогда тебя ни о чём не просил! – спокойно произнёс Аркадий.
- Что ты задумал, брат? Сознавайся!  – хитро сощурив глаза, спросил Виктор.
Аркадий молчал.
- В общем так! В выходные у нас рыбалка намечается. Готовься, едешь, не обсуждается! Там поговорим. 

                ***

  Несколько месяцев Аркадий не щадя сил, не зная ни сна, ни покоя, собирал по крупинкам информацию о людях, ещё недавно совершенно ему не знакомых. Он встречался с их одноклассниками, преподавателями и соседями, аккуратно раскладывая по полочкам каждый факт жизни Алдоны и Пашки. Аркадий настолько погрузился в жизнь этих людей, что, пожалуй, смог бы стать их личным биографом. Были эти личности далеко неординарными. Часто примеряя на себя ту или иную ситуацию из жизни своих героев, Аркадий часто не понимал смысла их поступков. Он начал искать ответы в книгах по психологии.
Беседы со знакомым психотерапевтом приобрели новый смысл! Они часами, на равных обсуждали аспекты психологии личности. Их рассуждения часто перетекали в область философии.
Общение с новыми людьми, увлечение психологией сильно сказались на Аркадии.  Он словно погрузился в новый яркий мир, почувствовал вкус жизни. Вырвавшись из кокона самобичевания, который сковывал его, Аркадий, обрёл то, что ему не хватало все последние годы: то, что не смогли дать ему ни церковь, ни врачи, ни экстрасенсы – ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ.
Тяжёлые страдания словно расчистили почву для чего-то нового. Аркадий настроил такое громадьё планов, что не хватило бы и целой жизни для их осуществления.
  Пашка, Алдона и сам Аркадий стали прототипами его новой повести. Образы получились живыми, яркими. Каждый из героев прошёл непростой путь, чтобы встретиться в финале, увидеть друг друга и расстаться навсегда.
  Изменил ли Алдону и Пашку этот финал не известно, но для Аркадия он точно стал началом новой жизни.
 
 Глава 6. Эпилог

   Мужчина лет пятидесяти, коротко подстриженный, гладко выбритый в красивом чёрном костюме, галстуке и модных, начищенных до блеска ботинках сидел на лавочке около издательства и спокойно наблюдал за собачьим выводком, резвящимся на газоне возле матери. Измученная толчками, сучка встала и побрела прочь, вслед за ней побежали щенята.
Мужчина посмотрел на небо. Серые тяжёлые облака медленно плыли над городом. Их становилось всё больше и больше. В попытках завоевать своё место под солнцем, они тёрлись своими свинцовыми боками друг о друга, пока, наконец, не протёрли их насквозь и на землю, нескончаемым потоком воды, не обрушился сильный дождь.
 Мужчина раскрыл зонт, посмотрел на часы, взял в руки большую дорожную сумку и уверенным шагом зашагал мимо редакции в сторону железнодорожного вокзала. Звали мужчину Аркадий Петрович Иноземцев. Он ехал в столицу, там его ждали в одном из самых престижных издательств.

PS:  Повесть А.П. Иноземцева «Сукины дети», сразу стала бестселлером она была переведена на несколько языков, много раз переиздавалась, по сюжету повести был снят фильм.
  В настоящее время А.П. Иноземцев живёт в Германии. Женат, имеет двух дочерей. Он продолжает писать под псевдонимом Судьба. Его произведения всегда сопровождаются непременным успехом.

09.01.2022

Рассказ написан в рамках обучения на курсах литературного мастерства А.М. Воронцова.
Правообладатель рисунка "Перо на белом фоне" - CatherineAsquithgallery.com