Наш школьный комсомол

   Не могу не вспомнить хоть немного о делах нашего школьного комсомола. Тяжёлое тогда было время. Только пять лет прошло, как окончилась Великая Отечественная война. Поэтому многое в нашей тогдашней жизни напоминало о ней: суровый, полуголодный семейный быт, нелёгкие разговоры со слезами и плачем о не вернувшихся с войны родственниках, тяжёлый – да что говорить! – порой изнурительный, не детский труд в домашнем хозяйстве, чтобы просто выжить.
А школа на фоне всего этого была для нас светлым уголком, где можно было не только познать что-то новое, научиться чему-то полезному, но и глотнуть глоток прекрасного.
   Держу в руках классный журнал нашего 7»а» класса. Журнальчик этот я выменял на одну из своих книжек у Льва Санникова, сына нашей бессменной классной руководительницы Марии Дмитриевны Санниковой. Как такой важный документ оказался на чердаке их дома  на Нагорной улице в Некрасовском, Лев сказать не мог. Я же был бесконечно рад этой неожиданной встрече с прошлым. Несколько раз перелистал все страницы, словно здоровался со своими одноклассниками и учителями, вспомнил даже некоторые эпизоды по поводу выставленных оценок и записей в журнале. Ведь седьмой класс был первой ступенькой нашей длинной комсомольской жизни.
Вспомнилось большое классное собрание, на которое пришли завуч школы Михаил Петрович Бутыленков и представитель райкома комсомола (фамилию, к сожалению, вспомнить не могу). Рассказывали о комсомоле и его истории.
   – Больше читайте, книга развивает и совершенствует человека. А комсомол – дело добровольное. Придёт время – сами решите: вступать или не вступать, – сказал на том собрании Михаил Петрович.
   А читали мы тогда очень много, порой без разбора, но в основном произведения героико-патриотического содержания, воспитывающие любовь к Родине, ненависть к её захватчикам, героизм, мужество, стойкость и в то же время доброту, справедливость, честность и ответственность. «Молодая гвардия», «Повесть о Зое и Шуре», «Два капитана», «Сердце Бонивура», «Четвёртая высота», «Кортик», исторические, приключенческие – все книги проглатывались залпом, закладывая в наши души и характеры самые положительные черты любимых героев. 
   Может, поэтому сомнений вступать или не вступать в комсомол в классе не было ни у кого. Единственное сомнение существовало только в том, даст или не даст рекомендацию наша классная руководительница. А от Марии Дмитриевны, этой строгой и требовательной учительницы, всего можно было ожидать. Она запросто могла кого-то лентяем и пустомелей обозвать, и двойку в журнал поставить за плохо выполненное домашнее задание, и из класса выгнать, и несколько уроков подряд одного и того же ученика вызывать к доске, выясняя, как он готовится к урокам.
К концу учебного года большую группу учеников нашего класса пригласили в райком комсомола для врученя комсомольских билетов. В ней были Борис Петров, Валентина Дементьева, Евгения Зеленкова, Валентина Беляева, Андрей Ценёв, Геннадий Екимов, Евгений Либизов и другие. Попал в эту группу и я. Как мы переживали тогда и волновались, нетрудно понять. Не меньше нас переживала и Мария Дмитриевна, давшая каждому положительную характеристику.
   Не помню, о чём спрашивали меня в райкоме комсомола, как я отвечал, а вот вкус пирога с солёными грибами и с картошкой, который мама испекла по поводу моего вступления в комсомол, забыть не могу.
   Комсомольский билет я постоянно носил с собой. Он грел сердце, заставлял подтягиваться и в учёбе и в поведении, подходить ко всем делам строже, серьёзнее и, без сомнения, критичнее. Короче, менять и характер, и привычки.
   Вклад комсомола в восстановление разрушенного войной народного хозяйства страны величайший. В нём был и наш, детей войны, посильный труд. Мы собирали металлолом и макулатуру для промышленности, золу для подшефного колхоза, помогали убирать урожай. А когда началась кукурузная эпопея, все подоконники в нашем доме были заставлены самодельными бумажными стаканчиками с рассадой кукурузы. Подоконников даже и не хватало, так как нас, школьников, в доме было четверо. Берегли посаженное, поливали, а потом относили в школу. Помню, и полоть выходили на кукурузные поля около Малых Солей. Но главный наш труд всё-таки был учебный. Ежегодно, начиная с четвёртого класса, сдавали экзамены. А это и волнения, и переживания. Хватало их с избытком.
   В те времена в школе работали десятки различных кружков по интересам ребят. Некоторые из них вели учителя, некоторые – родители. Руководитель гимнастического кружка, молодой человек, проводить занятия приезжал из Красного Профинтерна. Кружок рукоделия, который моя жена и сейчас вспоминает с благодарностью, вела одна из родительниц. Умение кроить, шить, вязать, вышивать закрепилось у супруги на всю жизнь.
   У меня же был свой интерес – литературный кружок, который вёл Михаил Петрович Бутыленков. Мы учились писать стихи, проводили литературные вечера и конкурсы, выпускали школьную стенную газету, членом редколлегии которой был и я.
Все мы по праву гордились тогда своим непосредственным участием в этой политической акции.
   Вспомнилось шумное комсомольское собрание, разбиравшее одну неприятную историю. Было это в 9-ом классе. Для нас, мальчиков, ввели тогда урок военного дела. У девочек в это время был свободный час. Каждая из них занималась, чем хочет. Кто-то читал, кто-то готовился к урокам на следующий день или к очередным, а жившие поблизости от школы уходили на этот час домой. И вот однажды случился такой свободный час, когда в посёлке заканчивался показ какого-то индийского фильма. Для некрасовцев этот фильм почему-то стал сенсационным событием. Все сеансы проходили с высочайшей посещаемостью, билеты распродавались моментально. Наши девчонки, недолго раздумывая, рванули на этот последний сеанс. И , конечно, пропустили урок после свободного часа. А это был урок литературы, которую преподавал завуч школы Михаил Петрович Бутыленков. Конечно, он возмутился, когда вошёл в полупустой класс, но урок не отменил. Провёл его с нами, мальчишками. Долго на другой день на собрании мы обсуждали поступок девочек, кого-то даже до слёз довели, осудили их, заставили каждую извиниться перед Михаилом Петровичем.
 Прошла неделя. И вдруг в «Учительской газете» появилась статья, затрагивающая честь нашего учителя и как педагога, и как руководителя. Помню, что подписывали мы тогда письмо в газету, опровергающее доводы автора статьи. Каков результат этого, к сожалению, не знаю. Но ни на жизни, ни на авторитете нашего учителя всё произошедшее никак не отразилось. Мы продолжали любить и уважать Михаила Петровича, как и раньше.
   До восьмого класса я как-то равнодушен был к спорту, ни в каких соревнованиях не участвовал, хотя физкультуру любил и по этому предмету всегда имел отличные оценки. Всё изменилось, когда секретарём комсомольской организации класса мы избрали Евгения Либизова. Женька был замечательным спортсменом: и лыжником, и легкоатлетом, и велосипедистом. Он нас так растормошил, что к спорту потянулись все без исключения. А участвовать в первых для меня лыжных соревнованиях прямо-таки притащил со словами: «Не придёшь на соревнования, считай, что наша дружба врозь!»
   До этого хороших лыж у меня не было, катался с гор и бегал на близкие расстояния на самодельных обрубках. Но я знал, что на чердаке нашего дома лежит пара замечательных лыж. Длинных, узких, пружинистых – настоящих беговых. Это была семейная реликвия. Ещё до войны на этих лыжах катался мой дядя Иосиф Павлович, погибший в 1941 году. Мой дед даже прикасаться к этим лыжам не разрешал. Не помню, как я сумел его уговорить, но поучаствовать в первых соревнованиях дед сам снёс с чердака эти замечательные лыжи. Единственное слово сказал: «Береги!» Занял я тогда шестое место, войдя по школе в первую десятку лыжников. Все ребята подходили полюбоваться моими лыжами и интересовались, откуда у меня такое чудо.
   Вскоре стал я распоряжаться этими лыжами, как своими. С друзьями изъездил на них всю округу: Бабаевский остров, Плаксинский лес, Шимороново, Турово, Горки, Красное (здесь жил наш одноклассник Адольф Смирнов), Левашово (здесь тоже был одноклассник – Роман Волков). Всем  классом ездили однажды на лыжах на вечер встречи с профинтерновскими школьниками. И это тоже была Жени Либизова инициатива. Показали тогда друг другу номера художественной самодеятельности. А потом были танцы. Ночевать наших девочек пригласили к себе домой их новые подруги. А мы, ребята, устроились на полу в одном из классов. Счастливые, незабываемые были наши школьные комсомольские годы! Жаль, что нет уже в живых нашего лидера Жени Либизова.
   А лыжи, реликвию семейную, я, к сожалению, не мог уберечь. Знал ведь, что нельзя на них с крутых гор скатываться. Но однажды не утерпел. Между вековых лип «под райкомом» наехал на какой-то пенёк и сломал носок левой лыжи. Дед только с укором посмотрел на меня и убрал лыжи опять на чердак.
   Десятки лет пролетели. И я понимаю сейчас, что школьный комсомол пусть неосознанно для нас, но капитально поработал с нашими характерами, заложил всё то положительное, что потом пригодилось в жизни. И она не прошла напрасно.