Глава шестьдесят седьмая. Разные собрания

Оригинальность предложенной идеи раздачи времени оценили не сразу. Дебаты готовы были растянуть до бесконечности, но Шестой указал на несвоевременность данного мероприятия. В мире уже начался перекос, что привело к искривлению витков на пересечке двух спиралей.  Радикальный Второй предложил не менее радикальную отсечку деформированных областей без повреждения основных тканей мира. Пятая поддержала, указав на начавшуюся мутацию.

Вечный дежурный по мегалиту №518 – Шестой.


В домах где нет дверей и окон
Любой туда всегда зайдет
И всё что нажито годами
Сопрёт
Реклама столярной мастерской «Драч и рубанок» оплаченная ремонтом двух стойл в конюшне постоялого двора.

Перевод единиц измерений
- 1 вер – около 10метров
- 1 тыд – около килограмма

Все учения и теории о снах и сновидениях сходны в одном: сон – это не просто так. Поступки, события, детали, информация, важность которых в период бодрствования казалась ничтожной, во сне мозгом переоцениваются и всплывают из глубин памяти в виде снов или сновидений. Благодаря иной работе мозга, новые данные сравнивались с имеющимся опытом предыдущих поколений и выдавали некие дополнительные сведения или рекомендации. Таким образом сны или сновидения раскрывали смыслы произошедшего или сигнализировали о предстоящей опасности. Проще говоря, рассказывали о прошлом и предсказывали вероятное будущее. То есть видеть сны хорошо, особенно, когда умеешь их расшифровывать. К сожалению, Нца снов не видела, или не помнила, то есть подсказки её мыслительный аппарат предпочитал не выдавать. Нца переживала по этому поводу, особенно, когда Ром-Дим рассказывал про свои ночные видения с толкование. Смотрел на расстроенное лицо невесты, проводил нежно по её щеке и успокаивал: «Ты не представляешь, сколько людей тебе завидуют».
Нца облизнула пересохшие губы. Чего ж такого ей вчера джин подсунул на ужин, что во рту пересохло? И с какой целью он развалился на спинке кровати, обмотав синий хвост за её ножку?
-Завтрак готов? – скорее приказала, чем спросила. Хрипло поправилась. – Вь. Готовь.
Джин с некоторой брезгливостью на синюшной мордахе расплелся и поплыл в сторону кухни.
Нца выглянула в окно. Батюшки! Весь дворик усеян тотемами. К-Ака, молодец, конечно, а джин мог бы и пораньше разбудить. Сколько они тут сидят?
Тотемы хоть и располагались плотно на один квадратные девер, тем не менее кучковались сообразно интересам, симпатиям и кланам. Самая многочисленная команда собралась вокруг свиньи Амграндов и занимала центральное место. Странно, что вообще хряк соизволил появиться. Слева и справа его тушу подпирали вискаша Ворхмайера и крыса Даины Рок. Волчица Гретты Тигровны и ласка Уля Ле скалились поодаль. Кампанию им составлял барсук Брачника. То есть доктор в городе?
Нца многих узнавала, некоторых видела впервые, а присутствие вилохвоста удивило. Не ожидала узреть вампирских тотемов. С красновато-черной гигантской медузой районный пристав была знакома, а вот осьминога и миногу видела в первые. На суше эти представители морского мира выглядели жутко. Как и гигантская сколопендра.
Нца не могла отвести глаз от монстров. Они отворачивали и притягивали одновременно. Магия. Наверно, это и есть то, что РомДим называл «страшно красивое».
Тотемы в свою очередь уставились на неё. Нца пожалела, что поспешно выскочила во двор, накинув на рубашку расписной халат Модеста. Яркая вещица хоть и драпировалась красиво, но была очевидно короткой не по росту. Да ещё обута в нелепые тапки с завернутыми носами. В таком виде чувствовала себя голой. Или даже больше, лучше бы голой была. Хотя, - нет, не лучше. Лучше так и начать поскорее.
Слегка прокашлялась:
-Извините.
Бабушка запретила отрывать тотемов от подопечных. Во всяком случае надолго. Значит, надо срочно отпускать.
-Извините, - повторила Нца.
Чужих тотемов бесполезно о чём-то просить. Точнее вредно, но…
-Благодарю, что откликнулись на просьбу. Ситуация сложная, и я не знаю, с чем столкнусь и что будет с нами всеми дальше, поэтому прошу оказывать содействие… если посчитаете, что это полезно вашему роду. И обращаться, если вам кажется, что я могу в чем-то быть полезной.
Тотемы посмотрели на хряка. Тот сидел безучастный. Непонятно, смысл сказанного Нцой до него дошел? Хряк начал истаивать, так и выказав эмоций. Свинья есть свинья. За ним потянулись другие. Всё, собрание закончилось, можно завтракать.
Кофе, тосты, омлет, варенье. Прислугу модист вышколил отменно.
Искусству наслаждение едой учил Ром-Дим, а получилось только сейчас.
Идти вообще никуда не хотелось. Устроить выходной?
Нца улыбнулась и прикрыла глаза, смакуя каждый кусочек. Когда открыла, увидела медоеда в компании удрученного хорька. Ага. В ней уже кто-то нуждался и требовалось поспешать. Совсем как на постоялом дворе.
Хорек суетился и истерил.
-Не паникуй, - пыхтела Нца.
Верный Орних остался по другую сторону контура, и его, ой, как не хватало.
Нищебродский квартал остался позади. Похоронную команду нагнали у ворот кладбища.
Ти-тролли лениво толкали перед собой тележку, в которой лежали человек пять. По четверым уже растекались мертвым покрывалом тотемы, а вот пятый.
-Он ещё жив! – возмутилась Нца.
Ти-тролли ответили минут через пять, зато обстоятельно:
-Мы подождем.
Но Нца уже сноровисто выдергивала недомертвеца. С некоторым недоумением посмотрела на тело в руках и задумалась. Дальше-то что? Куда его?
-К Брачнику веди, - приказала хорьку.
Идти оказалось совсем недалеко к часовне Светлого Гжути. За зданием некто давным-давно разбил небольшой садик. Это был самый унылый и чахлый сад во всём Задрюке. По-хорошему требовалась срочная санация и безжалостная вырубка, но заниматься этим никто не желал, вот и огорчали глаз больные полузасохшие кривые деревья. Казалось, редкая листва на них только для того и проклевывалась из почек, чтобы тут же скукожиться и пожухнуть.
Нца сперва дернулась в здание, но оно пустовало. Завернула за него и остолбенела от удивления. Весь садик покрывала защитная сетка, а в расчищенном центре  стояли три палатки. Нца их помнила ещё со времен карантинного лагеря. В самой большой располагался стационар. Койки поставлены густо, но почти все пустовали. Лишь шесть были заняты. Нца аккуратно уложила на ближайшую спасенного подопечного.
-Нца! А ты тут как?
Брачник был трезв, отчего откровенная радость встречи была особенно приятной.
-Так получилось, - ответила Нца, напуская загадочности. – А у тебя как дела? Выглядишь… стрёмно.
Самой стало противно от слащавости, но что делать, если перед сомнительным обаянием доктора никогда не могла устоять.
Брачник устало улыбнулся. А как должен выглядеть человек, не спавший трое суток? Иви устроила ему лазарет при одном строжайшем условии: он никуда никогда не выползет из садика. Доктор, конечно, приказ нарушил. Так и появились двое первых пациентов. Вопрос с идентификацией решил просто, нарисовав на ступне каждого номер. Тот, кого притащила Нца будет номер семь. Она не против?
-Хорошо. Но у тебя номер два и три уже того. Померли.
Ошибиться было трудно, тотемы пациентов растекались посмертным покрывалом по телам подопечных.
Брачник схватился за голову. Это была неожиданная неразрешимая проблема. Не думал, что столкнется с подобным. Он не мог отделить мертвых от живых.
-Не знаю, как ты это выяснила, но с точки зрения медицины они тут все трупы. Нет дыхания, пульса, нервных реакций. Кожа пятнистая.
В больнице Брачник уже отправил бы их в анатомичку. Разве такое лечилось? В каких припарках и препаратах нуждался мертвец?
-Нет, ну, мой пока точно – нет. Не мертвый. Лечи ножевое. Зашей, йодом помажь.
Они вышли на воздух и обнаружили, что похоронная команда со своею тачкой устроилась в теньке. Очень кстати.
-Отлично. В палате под номерами два и три можете забирать, - скомандовала Нца.
О свойстве ти-троллей всегда завершать начатую работу районный пристав знала, но не была уверена, разберутся ли они с номерами. Они цифры знали?
Похоронная команда вынесла именно тех, кого требовалось. Минуточку, то есть они могли отделить живых от мертвых?
- Послушайте, доктор, вам надо с ти-троллями договариваться?
Но доктор похоронной команде не доверял. Пусть бы Нца подъехала вечерочком для очередной выбраковки? Заодно бы рассказала, что в городе творилось? Ему было бы полезно знать для дневника. Он специально себе завел.
Нцу так же беспокоил вопрос о городских делах, поэтому рассиживаться не стала, но перед уходом поинтересовалась, существует ли какой-нибудь специальный докторский язык? Брачник развел руками. Специальных языков не было, но был особенный, им ещё больничные карты заполняли и рецепты выписывали. Доктор широко улыбнулся, полагая сказанное забавным. Нца веселье не поддержала, а рекомендовала вести записи именно этим специальным языком, так как написанные "не специальным" она уже видела. Фиг их потом расшифруешь.
Брачник ничего не понял. Да и как можно вести дневник «специальным» языком, при отсутствии в нём глаголов?
Пока Нца вышагивала по Нищебродскому кварталу, окончательно решила реквизировать машину в гараже околотка. Они ведь не откажут? Особенно, когда она привет от Кркат Аут передаст. И не просто привет, а приказ выделить машину для районного пристава.
Но за квартал до здания горсовета её уверенность сильно пошатнулась.
 В городе осталось достаточно людей, у которых было много свободного времени. По таинственной причине данную часть жизни они решили провести максимально весело. Бедные, бедные владельцы элитных квартир и домов, прилегающих к центральной площади. Возможно, даже нищие. Если от их зданий останутся хотя бы стены и крыша, они могут считать, что им повезло.
Нца мерно вышагивала посреди улицы и все встречные расступались. Хотя нет, не все. Один чудик с ножиком наперевес и громким криком вырвался из пьяной толпы. Районный пристав чуть притормозила. Агрессор больше полагался на удачу, чем на точный расчет, поэтому в шаге от районного пристава картинно замахнулся, запутался и плашмя рухнул, вонзив нож в брусчатку. Дебил. Нца спокойно перешагнула и продолжила путь.
На подходе к площади плотность людей увеличилась и расступаться перестали. Оно и неплохо. Можно спокойно понаблюдать, опершись о фонарный столб.
Происходящее очень напоминало ярмарку, которая раз в месяц проходила недалеко от её родной конефермы в плоской долине между тремя холмами. Она незатейливо называлась Ярморочной и была сосредоточением всего самого приятного, что могло случится за месяц. Там творился почти такой же бедлам с бардаком, который Нца наблюдала сейчас. Сцена с балаганом напротив палаток с развлечениями, крепкий компот рекой, стихийные разборки с драками, разбитые носы и много всяких диковинных штук среди ещё большего количества товара нужного, но неинтересного. Из этого бурлящего круглосуточно котла развлечений и торгов в разные стороны выплескивались струйки желающих проспаться, отлить или зализать раны. Совсем, как в прилегающих к площади кварталах. Но Нца знала, что ярмарочный бардак вовсе не такой, каким кажется. На данный факт открыл глаза дядюшка Опс, заявив, что в любом бедламе существуют закономерности и контроль. В противном случае, мероприятие не имело смысла.
- Обрати внимание, какие палатки стоят по краю, а какие по центру. Движение потока кажется хаотичным, но по часовой стрелке. Для того. чтобы купить нужное, ты пройдешь мимо десятка ненужных палаток. Контрольные точки – зазывалы и запахи. Они ответственны за процесс. Эта паутина для доверчивых мушек, и стоит войти на ярмарку хотя бы тенью - всё, ты пропал. Затянуло, и ты ни фига не руководишь собой. Это надо понимать и не сопротивляться. Иначе какая радость от ярмарки? Я назвал этот процесс контролем ярмарочного бардака. Я – гений. Хочешь спор? Дам тебе денег, и, если ты пройдешь круг мимо палаток со вкусняшками, истратишь всего лишь половину суммы и вернешься через час, утрою награду.
Племянница твердо решила заработать. Вошла в этого угарный людской водоворот и пропала, в соответствии с дядюшкиными предсказаниями, но наоборот, без всякого удовольствия. Кругом толкались и тормозили нещадно. Продавцы словно нарочно, игнорировали вопросы. Им что? Покупатели уже не нужны? Зато зазывалы были слишком прилипчивыми. Трудно быть вежливой в подобной ситуации. В итоге вышла вся потрепанная без денег, да и Опса след простыл.
-А чего ты хотела? Я ж тебе всё показал? Всего-то требовалось улыбнуться и плыть спокойно по течению, а не мешать всем. Прежде чем лезть в толпу, проведи рекогносцировку. И главное, не забывай улыбаться, - веселился дядюшка её жалобам.
Нца забралась на тумбу фонаря, роста не хватало для точной оценки, приобняла столб и улыбнулась детским воспоминаниям. Организаторы массового мероприятия явно знакомы с теорией Опса о контроле ярмарочного бардака. Условно площадь разделена на пять секторов. За каждым есть смотрящие. В отличие от помощников, трезвые и озабоченные. Помощники слегка пьяные и просветленные. Вход устроен так, что ты попадал в добрые руки счастливых и вдохновленных волонтеров. Принимали нежно, обволакивали счастьем и угощали легким компотом. Дядюшка называл это аперитивом, что бы это не значило на самом деле. Достаточно подогретого пациента передавали к сцене. Там пели, плясали, но в основном толкали вдохновенные речи. Потом – общественная столовая. Тут всё по-взрослому: водяру взваром почти не разбавляли, не больше пары капель, так что очень крепкий компот и много жирных закусок. Основные блюда. Что было за общественной столовой Нцу не интересовало, потому что через «обеденную залу» можно попасть ко входу в здание городского совета. А ей туда и надо. Минут в двадцать уложится реально, надо только плыть по течению.
-О! Нца!
-И вы здесь!
-Здесь все! Все самые лучшие. Конечно, она с нами! Вы – лучшая.
Три девицы, если правильно помнила, машинистки из околотка, смотрели снизу-вверх просветленно-влюбленными глазами. Потом полезли с «обнимашками». В семье Нцы проявление нежностей считали слабостью и тупыми излишествами. Жизнь слишком сурова и ответственна. Должна быть серьезная причина для проявления чувств, иначе они обесценивались. Если с тобой беда, заболел или проблемы на ферме, тогда все придут и поделятся теплом, чтобы согреть заледеневшее от горя сердце. Но бессмысленное растрачивание энергии означало лишь одно: тебя использовали и забирали силу для своих, не понятных для тебя же целей. Как же это бесило!
Тем не менее, Нца улыбалась и позволяла себе плыть по течению, частью рассудка фиксируя происходящее. Кто сунул ей в руки букетик не заметила. Цветы мешали, но и выкинуть возможность не предоставлялась. Три девицы, принявшие первыми, пропали, но на шее продолжали виснуть по большей части незнакомые люди. Она покорно подставляла её, подавляя раздражение. Зато одно лицо с фальшивой улыбкой запомнила.
-О! Какие люди! Помнишь меня?
-Конечно, - Нца помнила парня из клуба «Свои правила». – Командир твой Бой Ан где?
Улыбка перетекла в гримасу. Понятно, пока не с ними. Наконец, Нца улыбнулась искренне. Пока не ясно, хорошая это новость или плохая, но не весь город с ними.
Поток вынес к сцене. Пришлось попрыгать и что-то покричать, слишком уж пристально присматривался к ней смотрящий за данным сектором.
Выдохнула свободно, когда вынесло к столикам, чересчур замызганным, чтобы захотелось за них присесть. С некоторой рассеянностью пошла выбирать почище, загребая влево, пока почти спиной не уперлась в охрану. Ей грубо сообщили, что «сюда нельзя». Да неужто?


Заповедник потенциальных реальностей

Хозяин комфортабельной берлоги по возвращению не смог прояснить ситуацию, лишь обрисовал концепт. Да, это не первое посещение заповедника Ром-Димом, но раньше он возвращался с полным багажом знаний «что делать». Эдакое забытье впервые. До этого были некоторые пробелы в воспоминаниях, но крайне незначительные. Ром-Дим приходил, отдыхал день-другой и уходил. Откуда же дворнику знать куда?
Полноценный отдых с наваристой похлебкой и чаем из самовара не слишком просветили, поэтому утром следующего дня пошел, куда глаза глядели. И он знал, куда именно.
Не прошло и часа, как вдоль дороги появились первые плоские елки. Они на самом деле были упакованы в каркас из зеленой проволоки, а непослушные лапки обрезались. Садюги.
- Ну, тут эта, мой участок кончился, - пробасил гостеприимный дворник.
Ром-Дим подозревал, что за ним шли, но очень надеялся, что это галлюцинация. Увы, нет. Шагах в десяти, опершись на лопату, стоял хозяин берлоги, а к его ногам жался Дурик.
-Так и не надо за мной идти. Ты собаку придержи, пожалуй. Он глупый, непременно вляпается.
Бар вцепился в ошейник Дурика. Умница. Жаль, что котиков с ним оставить не получалось, слишком дикие для неволи.
Длинное неприглядное серо-черное здание с непропорционально высокой крышей, лентой невысоких оконец, очевидно и был пресловутый амбар номер четыре, база двух институтов. Стоял на горке, на треть заметенный снегом и частично задрапированный голубыми и зелеными плоскими ёлками. Ничто не указывало на присутствие здесь кого-то живого. Даже тропинок не было. Обидно, что в сообразительность Ром-Дима вообще никто не верил.
-Эй! – крикнул он. – Где вы там спрятались? Выползай уже. Поговорить надо.
Даже собственный голос звучал одиноко.
Ром-Дим усмехнулся, играли не только в прятки, но и в терпелки? Огляделся. Скамейка, урна, из которой получится прелестный открытый очаг – в наличие, дрова – вокруг, наломать – не вопрос.
-Что вы там делаете! – остановил его бурную хозяйственную деятельность генерал тайного отдела института Потенциальной опасности. Белая маскировочная одежда ни на йоту не уменьшила его сходства с марабу. 
-А что вы тут делаете?
Если с тобой не церемонились, глупо оставаться вежливым. С людьми надо разговаривать на их языке.
-У меня предписание!
У Ром-Дима такого документа не было, поэтому, что захотел, то и сделал.
-На ваш арест! – не дослушал поэта генерал.
А это уже была откровенная наглость. За какие такие заслуги или проступки могли арестовать ни в чем не повинного человека?
-Совет институтов, рассмотрев вашу деятельность на подведомственных территориях, пришел к единодушному выводу, что она является опасной и несет угрозу существующему порядку. В связи с вышеизложенным постановил произвести арест для дальнейшего расследования и наказания, - голос у марабу сорвался, и генерал натужно закашлял.
Ром-Дим задумался. Да что ж такое? Он творил нечто противозаконное, но даже не помнил, что именно. Вообще ничего не помнил и не понимал, хотя должен был. Этого ждали. Особенно он сам. И ещё одно свербящее ощущение большой трагедии от его вынужденного опоздания.