Новогоднее волшебство

Новый год, пожалуй, самый волшебный и сказочный праздник полюбившийся не только детворе, но и взрослым. Всё кругом прихорашивается, украшается. От кудрявой ёлки и фасада дома, до витрин магазинов и улиц в целом. Всё в огнях. А ежели и погода не подведёт, и зима побалует пушистым снегом. А поутру ударят холода. Красота праздника ощущается многократно. Выйдешь во двор – морозно. Под ногами хрустит снег. Изо рта клубит пар. Деревья принарядились, укутались в шубки. Телеграфные провода и те покрыты инеем. И кажется, что всё вокруг из хрусталя. На небе перемигиваются друг с дружкой звёзды. На окнах играют разноцветными огоньками гирлянды. Давно припрятаны подарки для родных и близких. Накрывается стол. Совсем чуть-чуть… и куранты пробьют полночь. Зажгутся бенгальские огни, послышатся поздравления, польётся звонкий смех, и добрый волшебник с Северного полюса поспешит заглянуть в гости. Взрослые окунутся в детство и будут вести себя, как большие дети. Потому как все мы верим в чудеса. И каждому, будь он большим или малым, хоть на мгновенье, да хочется волшебства.
Недели за три до праздника мы с сестрёнкой начинали писать письмо Деду Морозу. Время от времени почёсывая кончиком карандаша затылок, задумчиво глядели на ёлку. Зелёная красавица стоит у окна, наряженная новогодними игрушками. Каких только украшений нет. Гирлянды играют огоньками, серебрится мишура, и кажется, что ёлочку нашу припорошили снегом, и от того она вся сияет и перемигивается снежинками. На ветвях большие позолоченные часы, домики, медвежата и зайчата, шары – разные, разные. А на самой макушке важно красуется красная звезда.
Украшали ёлку вместе. Вечером. Мама с папой, не спеша развешивали, гирлянду и прицепляли звезду. Мы же с Валюшей осторожно вешали на зелёные ветви новогодние игрушки. В первую очередь бабушка Зоя вынимала из старой деревянной коробки позолоченные круглые часы и крепила их по центру. Эту самую игрушку давным-давно бабушка приобрела в городе Горьком. Мама тогда была совсем крохой. Потому часы эти всегда занимали на ёлке почётное место. Каждый из нас понимая их возраст, дорожил ими и восхищался. Над кроватью, где спала сестрёнка, во весь ковёр тоже развешивалась гирлянда. Красно-жёлто-зелёные огоньки мигали всю ночь. И как же было приятно под их весёлый танец засыпать. Топится печь, на окне бумажные узоры-снежинки, а за окном доносится вой метели. Красота!.. 
И вот совсем немного, совсем ещё чуть-чуть, и под ёлкой окажутся долгожданные подарки. Хоть Дед Мороз и приходит только к послушным детям, всё равно… Как бы я не озорничал весь год, а в нужный час под ёлкой появлялся какой-нибудь мешочек или игрушка.
Мы продолжали писать письмо. Насколько помню - список всегда был внушительным. Мама сама так велела. Пишите больше. Дедушка Мороз сам выберет, что подарить. И как узнать, какой подарок важнее? Хочется всего и сразу. Аккуратно кладём письмо в конверт и по слогам выводим адресат: «Дедушке Морозу. На Северный полюс».
Мама забирает письма.
- Завтра пойду на работу и забегу на почту, - уверяет она нас.
- Главное, чтоб дошло вовремя. И не затерялось, - я слегка тревожусь. Хоть и маленький, а знаю, что до Севера путь не близкий.
- Не беспокойтесь, - успокаивает мама. – Письма волшебные и будут доставлены в нужное время.
Оставалось только дождаться Деда Мороза. А это, скажу вам, не просто. Когда именно он заглянет в гости после полуночи, никто не знал. Детей много. И какой по счёту наш дом, неизвестно. Уж очень нам хотелось с сестрёнкой взглянуть на него хотя бы одним глазком. Пусть издали, да увидеть. А может, если посчастливится, и обмолвится словом.
К Новому году готовились все. За несколько дней до праздника родители старались приобрести продукты, чтобы хоть как-то украсить новогодний стол. Наше с сестрёнкой наивное раннее детство, когда мы верили в доброго волшебника и любили слушать перед сном сказки, пришлось на распад СССР. В стране конституционный кризис. Делилось государство. Менялась власть. Народ бедствовал. В магазинах были пустые полки. Зарплату не давали месяцами. И всё же родителям удавалось, где-то что-то достать и купить. Всё это хранилось в холодильнике на верхней полке.
- Это к Новому году. Не брать, – предупреждали нас.
А как не брать? Когда такое богатство. И всё это ты видишь не каждый день. Ни по одному разу подойдёшь к холодильнику и украдкой заглянешь вовнутрь. Наверное, ещё и потому с таким нетерпением мы ждали тогда приближения праздника. Как были рады конфетам и мандаринам. Кусочку колбасы и сыра.
Накрывался праздничный стол. Мы с Валюшей носили с кухни тарелки. Бабушка Зоя расставляла их на столе. Весь вечер беспрерывно работал телевизор. Усаживались за стол. Вот она, та драгоценная минута. Когда чего-то долго ждёшь, готовишься с трепетом и наконец приходит финиш – сердце приятно замирает в предвкушении. Это всегда так. Даже как бы и жалко уже портить такой красивый стол. И в то же время хочется попробовать поскорее всё. По сей день Новый год ассоциируется у меня с запахом живой ели и мандаринами. Запахом детства.
В то прекрасное далёкое время, когда мы были детьми, мы умели радоваться простым вещам. В обычном всегда находили что-нибудь интересное. Совсем мало нужно было нам для искреннего удивления и счастливой улыбки. С годами всё реже и реже чему-то удивляешься. А тогда… каждое мгновение превращалось в игру. Весной ловили майских жуков и кузнечиков, зимой лепили снеговика, играли в снежки. Лето не обходилось без лапты и догонялок, пряток и чехарды…  Девчата прыгали через резинку или же играли в «квадрат». И кем только мы не были! Какими супергероями себя не представляли. Кто благородный Капитан на большом морском судне, а кто Пират (для этого обязательно нужно было завязать один глаз; ведь ты отважный Пират и потерял его в неравном бою). Все мы, как и Том Сойер мечтали стать первооткрывателями. Тогда и впрямь неведомые тайны хранились повсюду. И если нам говорили не лазить в подвал дома или на чердак, разве могли мы не нарушить этот запрет?
Хорошо помню, как мама после работы до позднего часу готовила нам с сестрёнкой маскарадные костюмы. В школе намечался новогодний бал и нужно прийти, как подобает, в образе какого-нибудь героя. Пусть даже и не совсем сказочного. И ежели в садике я был зайчонком, то теперь я школьник, и в костюм ушастого трусливого зверька наряжаться не хотел. Я желал быть мушкетёром. И мама согласилась мне в этом помочь.
- Хорошо, - с улыбкой сказала она. – Будешь у нас мушкетёром.
- Как Д’Артаньян? – радости моей не было предела.
- Даже лучше.
- А кем буду я? – подперев кулачком маленький подбородок, поинтересовалась Валюша.
- А ты… Ты будешь у нас снежинкой. Самой красивой.
И несколько поздних зимних вечеров мама шила нам с сестрёнкой маскарадные костюмы. Из картона вырезалась, склеивалась и разукрашивалась не одним слоем синего маркера моя мушкетёрская шляпа. Отец выстругал для меня красивую шпагу с деревянным клинком и дюралевой гардой. К штанам пришивались блестящие лампасы. Из синей плотной ткани с красивыми узорами мама вышивала мне плащ. Хорошо, что она у нас портной, и как волшебница творит с иголкой и ниткой настоящие чудеса. Все давно уже легли в тёплые кроватки, а мама всё ещё под тусклым светом настольной лампы что-то кроила и вышивала. Хорошая у нас мама. Самая лучшая. Мы с сестрёнкой не раз пытались ей помочь. Ютились возле неё, с восторгом поглядывая на её ловкие руки.
- Не мешайте, - говорила нам мама.
- Давай подержу, - предлагал я свою помощь. – Где что отрезать?
- Стихи выучили? – спрашивала мама. Мы дружно кивали в ответ. – Ещё раз повторите. Лишним не будет.
Мы садились за учебники. Новогодний стих нужно знать на зубок. И мы это хорошо понимали. Мало быть в новогоднюю ночь нарядным. Нужно ещё и талантом блеснуть. Без этого никак. И мы в сотый раз повторяли хорошо известные нам строки. И всё-таки мама позволила нам с Валюшей помочь ей в одном деле. Разукрасить маркером мою мушкетёрскую шляпу. Весьма ответственно мы подошли к этой работе, аккуратно, затаив дыхание, наносили ровные синие линии.
А вот и долгожданный новогодний бал. В «новой», как все её называли, трёхэтажной школе, на первом этаже, пройдя столовую, в спортивном зале дожидалась праздника огромная, привезённая из лесу живая ель. Какая же она была красивая! Сколько шаров и гирлянд украшали её зелёные ветви. А на самой макушке важно горела звезда. Умиляло и восхищало то, что она была живой. Настоящей. Можно было прикоснуться к иголкам, которых было немало даже на полу, и вдохнуть аромат лесной жизни. И казалось, что ёлка, как добрый великан, растопырив в стороны лапы, с улыбкой глядела с верху на нас, восторженную детвору, и весело подмигивала нам гирляндами. Я всегда подолгу всматривался в её густые ветви. А вдруг покажется белочка. Может быть, бедолага спала крепким сном, а проснувшись, незванно-негаданно очутилась на нашем празднике. Но лесного зверька не было. Играла новогодняя музыка, стреляли хлопушки, разбрасывая повсюду разноцветные конфетти. Кружился хоровод вокруг ёлки, и все дружно звали Дедушку Мороза, который всегда приходил с огромным красным мешком и со Снегурочкой. Не обходился новогодний бал без Бабы Яги и Разбойников, которые каждый раз пытались украсть Деда Мороза или отобрать у него мешок со сладостями. Бабой Ягой, сколько помню, всегда наряжалась моя первая учительница – Баранова Елена Михайловна. Елена Михайловна пришла в школу после института и взяла наш класс под своё крыло. И два года (первый и второй класс) была нашей классной мамой, нашим наставником. Молодая, красивая, добрая. Под самодельным гримом проказницы Бабы Яги не сразу её было узнать. Хорошо помню наше знакомство. Когда наш класс, мальчишки и девчата, ещё не знавшие друг друга (за исключением некоторых, что были в детском саду) и которым предстояло впереди дружное весёлое путешествие в одиннадцать лет, собрались в классе на втором этаже каменной маленькой двухэтажной школы, Елена Михайловна представилась и попросила достать из портфелей азбуку.
- А это, дети, ваш первый учебник, который унесёт вас в увлекательную Страну Знаний. А вы знали, что книги могут разговаривать? Да, да, не удивляйтесь. Прислушайтесь. Они вам очень рады и приветствуют вас.
В классе становилось тихо. Все прислонялись ухом к учебнику и пытались услышать волшебную речь. Наверное, многим тогда, как и мне, слышался тихий шёпот приветствия.
По завершении новогоднего бала любопытно было пройтись по одинокой вечерней школе, которая предстала пред нами в ином образе. Днём, среди шумной толпы, школа была будто огурец, набитый семечками. Теперь же коридоры казались обширнее. Пока взрослые не видят, можно с мальчишками подняться на второй этаж, а если хватит духу, то и на третий и прогуляться по вечернему тёмному мрачному коридору. Лишь лунный свет и уличный фонарь слабо освещали помещение, которое мы хорошо знали, но теперь казавшееся таким чужим и пугающим. И медленно, затаив дыхание, нога в ногу, мы отважно пробирались вперёд, иногда заглядывая в пустые кабинеты. И стоило кому-то одному испугаться внезапно мелькнувшей тени и броситься с криком на утёк, как все тут же, подавленные страхом, неслись следом на первый этаж сломя голову. 
Вдоль школьной территории, где сейчас проходит Канавка, располагался каток, на котором в зимнюю пору состязались за первенство с разных районов команды по хоккею. За катком, где сейчас монастырская трапеза, стояло жёлтое здание, где находились центральная библиотека, Дом культуры и кинотеатр. Весной, на Масленицу, рядом со зданием, на крыльце которого устраивались праздничные представления, ставили высокий столб. На столб пытались забраться удалые смельчаки, чтоб заполучить петуха, либо ещё какой подарок. Заодно показать всем свою прыткость. Одноклассник, Лёшка Новоженин, жизнь которого трагически оборвалась перед самым Рождеством в девятнадцатом году, будучи совсем мальчишкой, ловким, юрким и смелым, лихо однажды забрался на столб и достал из клетки петуха. Лёшкино фото разместили на первой полосе районной газеты «Ударник». Все в классе им гордились. В зимнюю же пору на маленькой площади у кинотеатра мгновенно вырастала большая пушистая ель. В новогоднюю ночь, после полуночи, народ от мала до велика с бенгальскими огнями шёл к ёлке. Пелись песни, кружился хоровод, лились рекой поздравления, и каждый желал друг другу счастья и радости в новом году. Смех и веселье не стихали всю ночь.
В зимние каникулы доводилось не только веселиться, но и хворать. Напрыгаешься, набегаешься по сугробам, вспотеешь, промокнешь, а после сам не заметишь, как тебя продуло. Стоило было одному, мне или сестрёнке, заболеть, как подхватывал другой. На спину наклеивали жгучие горчичники и даже клали их в носки. Изобретательных методов лечения была уйма. От медицинских банок с горящим спиртом внутри, до ингаляции горячим паром над кастрюлей с картофелем под одеялом. Рядом с кроватью на табурете блюдце с водой и дольками чеснока. В каникулы болеть особенно обидно. Когда все играют и гуляют, ты борешься с насморком, температурой и кашлем. Благо, спасал телевизор. Шли новогодние передачи и мультфильмы. Отчего-то запомнилось, что в это время мы часто смотрели «Приключения итальянцев в России». То ли крутили этот фильм с Андреем Мироновым в главной роли по телевизору, то ли по видеокассете смотрели его не по одному разу. Точно уже не скажу. Днём родители уходили на работу, и мы с Валюшей оставались под бабушкиным присмотром. Мы часто уговаривали её не ставить нам противные горчичники.
- Ой, сорванцы. Ой, неслухи, - качала головой бабушка Зоя. – Сколько раз говорили – промокли, ступайте домой, обсохните. Да разве вы послушаете. Что ты! Плохого вам взрослые желают. Как же. Теперь не хнычьте.
И всё же, как только мы шли на поправку, уговорить бабушку удавалось. И мы с сестрёнкой честно хранили эту тайну от мамы. Как только болезнь отступала, лежать в кровати становилось невмоготу. Потихоньку-полегоньку начинали бегать по квартире. Я украдкой прятал под одеяло игрушки, накрывался с головой, звал сестру и говорил ей, что я Джин.
- Какой такой Джин?
- Самый, что ни на есть настоящий, - отвечал я из-под одеяла. – Как у Аладдина в мультфильме, помнишь? 
- Помню, - отвечала Валюша.
- Ну?.. Три одеяло. Загадывай желание. Хочешь медведя плюшевого?
- Хочу.
- Пожалуйста, - вынимаю и протягиваю старого медведя.
Валюша призадумалась.
- Хочу кукольный домик.
- Где ж я тебе его возьму, - отвечаю ей. – Загадывай лучше куклу.
Сестрёнка догадывается и включается в игру. И я, как настоящий маг, вынимаю для неё из своей волшебной лампы то одну, то другую игрушку. Простуда отступила. Как и прежде, идём гулять. Впереди школа. Но ещё несколько дней заветных каникул. Обещаем вести себя поспокойней, чтоб не простудиться по новой. Но не проходит и часа, как мы забываем обо всём на свете и со всей дворовой детворой покоряем сугробы и играем до изнеможения в снежки. По второму разу, как ни странно, никогда не болели.


                Антон  Лукин