Пролог. Среди звезд

Вывеска тоскливо моргала бледно-желтым светом, в ее слегка сломанном основании звездой то и дело вспыхивал поврежденный провод. Но, несмотря на светящуюся вывеску, магазин не работал. Фонарь тоже не работа, так что освещение было совсем слабым. На пыльной земле лежали обломки черных кусков пластика, похоже, от разломанного стула. Небо возвышалось беззвездным темно-синим куполом, к западу сменялось более светлым фиолетовым оттенком.

На второй ступеньке из трех сидел парень. Его жгуче-черные волосы лежали, собранные в аккуратный хвост, на темно-зелено футболке красовался красный круг с крестом. К нему приблизился силуэт. Он недовольно поморщился, в карих глазах блеснула красная искра. Под ногой идущего звякнуло стекло, хрустнул кусок пластика. И он вышел на свет. Серебристый плащ выглядел слишком чистым и неуместным для такого места. Его кудри напоминали снег, пухлые губы слегка поджаты, светло-серые глаза приобрели стальной оттенок.

- Привет, Певец, - сидящий брюнет закурил. – Ты за дозой?

- Да.

- Извини, но у меня сейчас ничего нет.

- Та-ак, - Певец скрестил руки на груди. – В прошлый раз у тебя тоже не было. Что происходит? На тебя вышли?

Сидящий поморщился и выпустил дым колечком, затем вздохнул:

- Похоже на то. Я, конечно, проверю. Но, скорей всего, придется мне залечь на дно.

- А как же я? Хлыст, пойми, мне…

- О-о-ох! – Хлыст вздохнул , затем затянулся, после чего продолжил свою мысль. – Ты же сам прекрасно знаешь, что не можешь дать мне столько денег, чтоб откупиться от полиции.

- Но что-то же ты можешь сделать? – взмолился Певец.

Воцарилась тягостная тишина. Раздумывая, Хлыст пыхтел сигаретой. Певец терпеливо ждал, глядя в небо. Отсюда казалось, будто жизнь обходит этот квартал стороной, даже аэрокары облетали это место. Некоторые огни вспыхивали и гасли, другие проносились в ночном небе и скрывались за домами. Здесь же словно витал запах угнетения, он ощущался как давление на горле и груди. Светя фонариками и переговариваясь, мимо прошла компания. Казалось, именно это наконец побудило Хлыста принять решение. Сигарета улетела куда-то в пыль. И он ответил:

- Ладно. Дам номер по старой дружбе, договаривайтесь сами.

Раздался негромкий писк. Закатывая серебристый рукав, парень активировал белый браслет с микроскопическим темно-синим круглым экраном. В воздухе возник полупрозрачный экран того же цвета. Раздался приятный женский голос:

- Сияющих звезд. С кем я говорю?

- Меня зовут Норвизон Мекетул, я хочу договориться о поставках «Квалиозорина» - выпалил Певец.

- Ммм, хорошо, но я не могу говорить прямо сейчас. Давайте завтра.

- «Селиофор», десять утра, - не дожидаясь ответа, сбросил звонок и тут же набрал другой номер: Алло, такси?

Продиктовав пару адресов, Норвизон засунул руки в карманы и задумчиво прошелся по перекрестку. Несмотря на то, что он находился в неблагополучном квартале, им овладела безмятежность. Глядя в небо, парень пытался себе представить, как выглядят другие планеты и города на них. Ведь даже обследованная часть космоса настолько велика, что полностью преподать ее географию и историю невозможно. Рассказывали лишь в общих чертах и о самом главном.

Мысли Норвизона прервал приземлившийся аэрокар нежно-голубого оттенка. Опустившись на светло-серое сиденье, он бросил взгляд на водителя. Ну конечно же, робот. Квинсорианцы обожали технологии, несмотря на их недостатки. «Да и такую машину не угонишь» - подумал он. Тем временем кварталы внизу сменились – дома стали выше, улицы шире и чище. Да и окна здесь светились, так что эта часть города выглядела оживленнее. А вот и его любимое общежитие. Здание смотрелось очень необычно посреди белых и черных «коробок» - на белой основе полукругами выделялись бежевые крыши, словно грибы на дереве. Аэрокар мягко опустился на один из балконов. Норвизон поднес браслет к бардачку. Раздался негромкий писк и он вышел.

На этом этаже располагалось кафе. Розовый с оттенком лилового свет окрасил все в самом кафе и немного снаружи. Сам Норвизон здесь не бывал, предпочитая самостоятельно готовить в маленькой кухоньке, расположенной на его этаже. В кафе почти никого не было, что неудивительно – ведь уже наступила ночь. Он молча прошел через вторую дверь и двинулся дальше по белоснежному коридору со стальными дверями по обеим сторонам. Где-то смеялся и болтал головизор, играла мелодичная музыка, навевающая сон. Сам Норвизон обычно предпочитал тишину, хотя иногда и мог включить музыку по случаю. Спустившись на один этаж в лифет, он прошел еще немного, свернул направо и оказался перед дверью своего отсека. Над дверью ядовито-зеленым на черном фоне светились цифры :»431». Он стал набирать код на панели справа от двери. Та отзывалась на его прикосновения короткими негромкими писками и под конец одним длинным. Дверь отъехала в сторону, пропуская его. Норвизон включил свет, оценивая обстановку. На кухне оказалось чисто, только на столе осталась стоять бутылка из-под ягодного слабоспиртного напитка. Сам Норвизон такое не пил, предпочитая соки или же капучино, хотя и от зеленого чая не отказывался. Но все равно не отказался от искушения открыть бутылку и вдохнуть сладковатый, чуть заметный запах. Воображение мигом нарисовало картинку: он, успешный и богатый, в идеально выглаженном костюме, сидит где-нибудь на совещании с такими важными личностями и от него пахнет духами… Грустная улыбка возникла на его лице. Норвизон и сам не знал, хочет ли получить власть и ответственность. Но все же втайне мечтал о богатстве и роскоши. Закрыв бутылку, бросил ее в дверцу мусороперерабатывателя и пошел дальше. В гостиную , расположенную дальше, заходить не стал, а пошел сразу в спальню.

На кровати, расположенной справа, лежал высокий темноволосый парень. Он так и уснул на животе, отвернувшись к стене и не сняв темно-синюю майку. Норвизон лишь тихо вздохнул. Все прекрасно знали, что Большой Клабьо пристрастился к алкоголю после гибели своей девушки в автокатастрофе. Вот только он и сам не просил поддержки, более того, отдалился от всех. Норвизон сочувствовал ему, вот только понимал, что он, скорей всего, отвергнет попытки помочь ему, даже несмотря на то, что сам явно не справляется.

Оставшись в одних трусах, Норвизон забрался под одеяло на кровати слева и тоже отвернулся к окну. Его стало морозить, он почувствовал, что ноги и руки стали совсем ледяными. Пытаясь согреться, он сжался, но это не помогло. Что уж скрывать – без «Квалиозорина» он чувствовал себя плохо. Его стала бить дрожь, накатило плаксивое состояние, хотелось лежать и жалеть себя. Унять это состояние без лекарств можно было лишь двумя способами – либо долго ждать, пока само успокоится, либо… Губы Норвизона растянулись в хитрую улыбку. Он оглянулся на болього Клабьо – тот по-прежнему спал. Тогда он вытянул указательный палец – и из него вырвалась крохотная молния. Блаженство укутало его тело, холод сразу отступил. С наслаждением выдохнув, он повернулся на спину и закрыл глаза. Вот так он вынужден жить – властелин и одновременно заложник своей силы.. И повлиять на это не может. Он хорошо помнил тот день когда узнал об этом. Тогда он, пятилетний малыш, сам не понимая как, уничтожил игрушечный телефончик разрядом электричества. Добрая нянечка-квинсорианка почему-то ужасно перепугалась и отвела его к директору, тот позвал врача. Что там они выяснили – он и сам не понял, но ему приказали никому не говорить об этом и еще прописали какие-то таблетки.

Вот только сложность заключалась в том, что потом выдачу этих таблеток запретили. И ему пришлось добывать их окольными путями уже самостоятельно. Впрочем, совсем без помощи он не остался.

Когда он открыл глаза – соседняя кровать была уже пуста и аккуратно заправлена, как будто и не лежал там накануне пьяный человек. Светило уже поднялось довольно высоко и заглядывало в окна. Норвизон бодренько вскочил, быстро оделся и отправился на такси к месту встречи.

«Селиофор» - это было еще одно кафе, названное в честь местных маленьких птиц. Круглые стулья и столики были покрыты сине-фиолетовым цветом, как и их расцветка, а у стойки на стене крутилось голографическое изображение этой птички. Норвизон выбрал его специально, ведь оно находилось совсем рядом с его университетом. Посетителей как раз было немного – те, кто позавтракал, уже ушли. А до обеденного наплыва было еще пару часов. Угадывать, кто тот, кого он пригласил, не потребовалось – сидящая за одним из столиков квинсорианка, приветливо блеснув тремя глазами, помахала ему рукой с длинными тонкими пальцами без ногтей. Он опустился напротив.

- Тепла вам, - поздоровалась она. – Стало быть… это вы мне звонили?

- Я. А вы…

- Зовите меня Курвисунд.

- Я хотел бы убедиться в том, что вы поставляете качественный и не поддельный товар, - он таинственно понизил голос.

Губы Курвисунд дрогнули в подобии улыбки.

- Само собой, я предоставлю вам образец. Но не бесплатно. Знаете, как его трудно достать?

Раздумывая, он прикусил кончик языка. Посмотрел на ее хрупкие руки, обтянутые фиолетовой кожей. Что уж скрывать – ему ужасно хотелось купить «Квалиозорин» за любую цену и прямо сейчас принять спасительную таблетку. И в то же время он понимал – согласится один раз на такое и ему будут постоянно завышать цены. Постаравшись принять как можно более расслабленный вид, он сложил руки на столе и выдохнул:

- И все же я должен знать, за что плачу. Что, если это подделка? Или некачественно?

- Понимаю, но я не могу сдать своих работодателей. Что, если вас вынудят сказать, откуда вы берете «Квалиозорин»? Я не могу так рисковать. Хотя… - она понизила голос. – Я могу дать вам таблеточку в качестве аванса, если вы будете на меня работать. Даже давать регулярно. И бесплатно.

Его глаза невольно расширились, выдавая его чувства. Но радость и возбуждение быстро сменились льдом беспокойства и недоверия. Он слегка прищурился, внимательно глядя на нее. Курвисунд не смутилась и не отвела взгляд, она продолжала ожидать ответа.

- Я… подумаю, - и он встал.

Направившись к выходу, не заметил ехидную ухмылку, играющую на лице квинсорианки. Она знала, что они еще встретятся, но не собиралась бежать за ним и уговаривать его.

Тем временем парень отошел в сторонку и активировал браслет:

- Алло, профессор!

- Меня сейчас нет в городе, если вам что-то нужно, скажите после долгого сигнала..

- Твою ж! – и он с раздражением выключил его.

Оглянулся – Курвисунд спокойно ела какой-то кроваво-красный листок и запивала темно-бурым соком. Посмотрел на время – нет, уже поздно. И со вздохом направился к серебристой остроконечной Башне знаний, где вот-вот должна была начаться лекция.