2023. Чтение - философия

М.С.Корелин
Падение античного миросозерцания

Довольно любопытный пример изложения историком-позитивистом позапрошлого века (профессор умер в 44 года, с другой стороны, не дожил до ХХ века и революционных ужасов!) сложных религиозно-философских проблем, связанных с вытеснением язычества христианством. Изложено добросовестно и по-своему, профессионально, хотя речь и идет о научно-популярной работе. Но крайне наивной выглядит апологетика христианства, особенно в двух последних главах. Когда речь идет о более ранней философии, вообще возникает вопрос, насколько аутентично ее рассмотрение через последующую библейскую призму (это же и вопрос к христианским эрудитам советского периода, вроде Лосева и Аверинцева). Если речь о полемике, то справедливо ли утверждать, что стоическая мораль «ниже» евангельской, а подвиги А.Тианского «уступают» христовым (таким же сказочным, конечно).
Из серьезных недостатков бросается в глаза то, что автор не затрагивает тему гностицизма, но, возможно, тогда про это мало что знали. Но чтение (для неспециалистов) довольно неплохое, а то, что уровень корелиных-кареевых выглядят по сравнению с совковой «историографией» недостижимой высотой – так в том старые историки не виноваты.

А.В.Кожев
Введение в чтение Гегеля

Кожевников может отчасти примирить с Гегелем, комментируя и объясняя его человеским языком. А.Кожев – это разумный и современный интеллектуал, в отличие от других «гегельянцев» – какого-нибудь Ильенкова, Ильина или, прости господи, «Ильина» (ульянова). Кожевская интрепретация гегелевской «Феноменологии» весьма остроумна; к тому же объяснение диалектики Господина (поставившего на кон свою жизнь) и Раба (испугавшегося смерти), многое объясняет. Правда, эти отношения никак не «снимаются» в Истории, а воспроизводятся в каждом новом поколении. Познание Духа, через развертывание в истории (про стоиков, скептиков и религию было особенно интересно) = ну, что ж, довольно интересно.  Но мысль о «конце истории» - это какая-то чушь. Никак она не заканчивается: ни после победы Наполеона под Йеной (у немца), ни после краха социализма в Восточной Европе (у японского американца») – это глупость, а отсылка переводчика к разговору Кришны с Арджуной – вообще, голимая мифология.
Стоит ли над всем этим (то есть,  «философией») ломать голову? Конкретно исторически для Гегеля есть достоверное оправдание: если бы его «вода» была не столь темна, то его могли бы быстренько взять за гузку – и за критику религии (некие «тюбингенские теологи»),  и за восхваление Наполеона (не патриотично). А так – пойди пойми. Но ведь мы живем не в позапрошлом веке, и такой способ мышления/изложения выглядит уже совершенно недопустимым, сродни какой-нибудь «схоластике». Выводы из гегельянства абсурдны, а попытка претворить схему кровава и глупа (речь не только о ревтерроре марксистов, но и о попытке мучить этой «философией» хомо советикусов). Единственная польза, это когда, как офицеру из анекдота «нравится сам процесс», то есть, на примере гегельянщины в приемлемом русско-французском изложении, можно потренироваться, делая мыслительные упражнения, а потом подумать, почему в итоге при сопоставлении с практикой, у всех этих гегелей-хайдеггеров-ильиных-фукуям-гуссерлей-ильенковых и пр. выходила всякая ….
История умерла, а Гегель – её могильщик



А.Ф.Лосев
Страсть к диалектике

Попалась книжка, изданная еще в эпоху «гласности», незадолго до того, как СССР издох. Толчком было интервью с автором многотомной «Истории античной эстетики», которое взял небезызвестный Виктор Ерофеев, он же написал предисловие (прославившийся не только склонностью к порнографии, интересом к «цветам зла», но вот еще и на ниве культурки подвизавшийся; вроде бы на одноименном телеканале о чем-то говорил, но он нам не важен).
А вот фигура Алексея Федоровича, чудом сохранившегося осколка «Серебряного века» весьма интересна. Сразу отмечу, что сравнивать Лосева с последующей мелочью – это как сопоставлять массу астероидов с Юпитером. Но это вовсе не значит, что Юпитеру все позволено и надо лишь послушно ему внимать. Безусловно, в приведенных фрагментах есть очень много интересного, даже сейчас, хотя после 1990 года столько всего было издано-прочитано. Но слова Лосева часто выглядят очень странно. Биография тут важно, спору нет. После ареста и каторги АФЛ испугался на всю оставшуюся жизнь (а это более полувека!) и стал хвалить диалектический материализм. Во многом Лосев был слеп не только физически, а порой просто не умен. Например, в воспоминаниях смешного Бибикина упоминается, что  старик неоднократно утверждал, что у японок (азиаток) нет души, поскольку они зарабатывают себе на приданое проституцией. (Ну, почитал бы у Горького, как Клим Самгин дарит браслет французской горничной). Проза самого Лосева тоже иногда выглядит как гротеск и порнография. Еще и резкое осуждение ренессанса, индивидуализма, критика Запада, какая-то секта имяславцев, странный брак… Разумеется, не нам осуждать этих страдальцев, просто не надо считать их святыми.
Содержание сборника и разнообразно, и однообразно. Любопытны короткие рассуждения профессора на те или иные темы. Есть описание жизненного пути Владимира Соловьева, несчастного философствующего чудака, о котором Лосев издал и книжку в серии «Мыслители прошлого», явно ему сочувствуя. В молодости Лосев занимался музыковедением, разбирал, например, Вагнера. В книге напечатан текст о Скрябине, с моралью, что христианину его лучше не слушать, ибо он захвачен демонизмом (про композитора лучше прочесть книжку Сабанеева). Особенно прелестна статья молодого АЛ о русской философии. Он определяет ее как дологическую и досистематическую (потом, правда, Лосев пишет «сверх», но это живо напоминает схему «теоретиков», утверждавших про переход к коммунизму, минуя капитализм и т.д. Вообще, у Лосева очень много общего с советскими идеологами, хотя ему, конечно, сочувствуешь, читая письма жене из не пионерского лагеря). Ну, как «философия» может быть ДО логики! Это ведь получается какая-то мифологическая стихия, подходящая для поэтического опьянения, но не для работы мысли; поэтому В.Соловьев смешон, а А.Блок гениален! Впрочем, Блока Лосев не жаловал, а восхвалял Вячеслава Иванова – тут скажем, что о вкусах не спорят!
По большому счету, на наш взгляд, конечно, сейчас ни Лосев, ни Соловьев, ни Скрябин, ни Бердяев и т.д. не очень актуальны, да и не особенно интересны. Конечно, в истории для образованных русских людей они останутся, но часто как курьез. А если рассуждать более серьезно, то пресловутая «русская идея» – это воплощение нашего социального бытия: и исторического, и текущего. В этом бытии, в несчастной русской жизни «идея» воплощена, но она есть также и отражение этих несчастий и дуростей. Конечно, не буквально, не детально и не во всем подряд, но, по гамбургскому счету, как нация думает, так и живет. Речь не о «простом» человеке, а о носителях и выразителях идей и они, ох, как виноваты, хотя с конкретными преступлениями, драмами и трагедиями они связаны очень опосредованно, а часто и просто становились жертвами.
Скажем/, более столетия назад в российской мысли происходил переход «от марксизма к идеализму» ( От сборника «Проблемы идеализма» через «Вехи» докопались до «Из глубины!). Такой пируэт в начале ХХ века понятен: уж слишком грубы и примитивны были позитивизм, материализм и марксизм в российском изводе, а св. писание перевели на русский язык лишь за столетие до этого – старое было новым и требовало рефлексии.  Но переход от «марксизма к идеализму» бывших диаматчиков, когда вместо «базиса и надстройки» затолковали о всеединстве и софиологии, заменяя «диалектическую логику» исихазмом – это какая-то злая карикатура на (не)возможность отечественного мышления. А, может быть, не карикатура, а так оно и обстоит на самом деле. Ведь «вечное возвращение на те же грабли» происходит сначала в мозгах (в «душах»), а потом воплощается политически и исторически. «Идея» – это не псевдофилософские спекуляции или мистические видения больного мозга. Идея – это Жизнь.  Много всего страшного и неблагоприятного вокруг, но идиоты становятся несчастными жертвами, потому, что они идиоты.
Не перестаёшь изумляться патологичности русского ума. Иногда он думал довольно сильно, но фатально НЕ О ТОМ! Вот накануне катастрофы 17 года очень заметна была, конечно, эстетическая составляющая, но нервом было нечто «теологическое». Что было потом – известно. Но, когда это «потом» начало проходить, то есть, во времена  «катастройки», когда вроде бы открылось редчайшее окно возможностей для создания основ нормальной жизни, местный «мыслящий тростник» заделался  коллективным «литературоведом-критиком» и до хрипоты спорил о рыбаковых-живаго и пр. или интересовались "русской религиозной философией", век назад показавшей свою тупиковость. Пока другие… Потом и свобода личности, наряду с рациональным мышлением сталиноагентами. Нет, это «никогда не кончится»!



Карл Шмитт
Понятие политического

Перечитал сей текст уже в большом обдноименном сборнике.
Небезызвестный профессор Ф из небезызвестной «вышки» приложил массу достойных лучшего применения усилий для того, чтобы познакомить местную публику с наследием ведущего нацистского юриста Карла Шмитта. Снимок с бокалами в журнале «Вопросы социологии», где впервые был напечатан перевод работы о политическом как различении друга и врага, был символом грядущей  успешности данного мероприятия.
«Диктатура»,  «Легальность и легитимность»,  «Номос», критика парламентаризма и препарирование учение Гоббса – Шмитт обладает определенным мрачным обаянием.
Конечно, не германский профессор придумал и внедрил фашистскую диктатуру. Он лиш отражал и выражал цайтгайсты и гештальты. Но вот в либерализм он совершенно не верил, и развивал свою «политическую теологию». (Теология - это  знание о том, чего знать в принципе невозможно; недавно вошла в перечень отечественных научных специальностей – попутное замечание). И это – перенос необъяснимой божественной воли на, к примеру, «чрезвычайное положение», которое с утра объявляет «суверен», на «право войны», с назначением «врагов» и оставшихся «друзей». Фюрер выступает здесь как аналог небесного Суверена, гитлер-райх-фольк; пацан решил – пацан сделал. Рациональные дискуссии не нужны (парламентаризм - бессмыслица), объяснения приводятся уже задним числом, иррациональное рационализируется, но сила, потенция здесь важнее.
Наш маленький Филипок не зря сходил в германскую шуле. Учиться там было ведь было так интересно, но с эпидемиологической обстановкой справиться не удалось. Вместо  экзотической летучей мыши более традиционные с у р к и  стали разносить чуму. Многим этот аналог бактериологического оружия пришелся по вкусу. Ответственные прониклись, хоть все и вульгаризировали до ужаса. «Понятие политического» использовано «по понятиям». Ура. Подсчеты и диагнозы, как водится, будут постфактум.
Обиженным и пострадавшим придется штудировать трактаты пары немецких дружков и «консервативных революционеров»: «Теорию партизана» и «Уход в лес».




Й.П.Кулиану.
Древо Гнозиса. Гностическая мифология от раннего христианства до современного нигилизма

Что-то я опять заинтересовался гностицизмом. Перечитал местами великолепный труд  Ханса Йонаса» «Гностическая религия», открыл для себя Йоана Петру Кулиану – руманского эмигратна убитого уже в Америке в 40 лет, на взлете. «Акмэ» совпало с концом. Кулиану мне весьма понравился – умница и эрудит.
Таким стилем может писать только человек гордый и умный, знающий себе цену. Но автор также имеет опыт, когда окружающие люди и обстоятельства всячески хотели девальвировать его личность.
По содержанию можно сказать, что  профан и не специалист всего не прочтет и всего не поймет.  Объем знаний Кулиану поражает; поражают также умственные завихрения, о которых он пишет. Также напрашивается мысль, что без этой игры ума вокруг демиурга, архонтов,  софии, плеры и т.д. невозможна была бы современная физическая мифология с квантами, Большим взрывом, темной материей и энергией и прочими «бозонами Хигса». Ум тренировался, да и что еще оставалось делать душе, запертой в материальности «киномы»!
Подкупает также то, что Кулиану и близкую нам (по времени) философию описывает тем же стилем, что и древние гностические учения. И это правильно: без знания истории религии не понять ни философии, ни политики. Да и Валентин разве глупее Хайдеггера? Но с современным «гностицизмом» все довольно запутано.  Йонас сравнивает гностиков с экзистенциалистами, у Фёгелина вообще гностична вся нынешняя эпоха. Это все очень интересно, но лишено строгости.
Да, сравнивал  историка религий  с Фёгелином (в переводе здесь: Вогелин), которым также увлекся.  По моему, Фогелин «проигрывает»,  так как специфически расширяет  понятие «гнозиса» и сам вовлечен в религиозное мировоззрение.  Кулиану смотрит более отстраненно и как бы сверху вниз. Возможно, если брать политических философов, к нему ближе Лео Штраус (?). Ну, а с алкоголизированными «южинскими» некрофилами даже и сравнивать не стоит!
«Свобода осмысливать всё до предельных последствий  не должна ограничиваться никакой властью; и опасности свободы нельзя преуменьшить её  подавлением».



Лео Штраус
Город и человек

Если летние каникулы я посвятил Эрику Фёгелину, то на зимних изучал Лео Штрауса. Нужно ведь искать выход из бесконечного тупика местных интеллектуальных штампов. Подробно писать о книге Штрауса здесь нет смысла. Автор спорит с господствующей точкой зрения на труды древнегреческих авторов: Аристотеля (довольно кратко), Платона и Фукидида (именно в таком порядке). Их актуальность он обосновывает ссылкой  на современные ему реалии (книга 1960-х годов): кризис Запада и угрозу коммунизма.  В частности, Штраус не уверен, что Платон был таким уж сторонником «тоталитаризма» в своем знаменитом диалоге (а вторая часть книги посвящена только «Государству»), а при помощи сократовской иронии лишь исследовал возможности и пределы «идеального города». (Так что, возможно, будто другой знаменитый еврейский эмигрант из Центральной Европы – Карл Поппер со своей критикой Платона – просто ломился в открытую дверь.  Также против «осовременивания» Платона выступал и Фёгелин, и, тоже имея в виду актуальность классики). Поражает (и даже утомляет) подробнейший анализ Штраусом как произведения Платона, так и Фукидида и его истории войны между Афинами и Спартой – анализ войны как таковой. Куда там лосевым-аверинцевым! Вот оно – «зловещее интеллектуальное превосходство»!