Огуречный год

   В тот год у нас, надо сказать, выдался хороший урожай огурцов. Полным ходом шла их засолка, а вот с пряностями получилась небольшая неувязка – они быстро закончились. Пришлось идти в овощную лавку за набором трав. Купив несколько связок, в которых были листья и корень хрена, зонтики укропа, базилик и что-то ещё, я по приходу на дачу отдал покупку жене, а сам занялся какими-то делами.
В какой-то момент, проходя мимо летней кухни, я заметил на столе кув-шин, в котором стояли купленные мной букеты трав. Вид этого кувшина сразу всколыхнул во мне воспоминания.
   Этот кувшин я помнил ещё с детства, то есть с 50-х годов уже прошлого века. В то время он был в нашей семье постоянно в ходу. Потом, с годами,  отошёл на второй план и хранился где-то с посудой, которой редко пользова-лись.
Через много лет, уже практически в наше время, когда в квартире был затеян большой ремонт, какие-то вещи оказались ненужными и были розданы, а часть была отправлена на дачу, и, как оказалось, эта участь постигла и кувшин. Надо признать, меня теперь это очень задело. Я попросил жену убрать из него травы, вымыл его и перенёс в дом. Захотелось узнать, где он был изготовлен и  когда мог появиться в нашей семье.
   На донышке кувшина клейма мастера не было, а был только номер «705». Чтобы выяснить, кем и когда мог быть изготовлен кувшин, пришлось порыться в интернете. Опубликовав его фотографии на профильной площадке, я узнал, что, судя по номеру и качеству, кувшин мог быть изготовлен в период с 1914 по 1919 год на Дулёвском фарфоровом заводе. Он был первым заводом семьи Кузнецовых. В 1832 году его основал Терентий Яковлевич Кузнецов. Практически сразу предприятие вышло в лидеры по производству фаянса и фарфора. Пика своего развития завод достиг при управлении внуком Терентия Яковлевича – Матвеем Сидоровичем Кузнецовым. С 1887 года Дулёвский завод входил в основанное  Матвеем Кузнецовым «Товарищество производства фарфоровых, фаянсовых и майоликовых  изделий». В 1918 году после Октябрьской революции завод был национализирован и переименован в «Дулёвский фарфоровый завод имени газеты «Правда»». Клеймо Кузнецова ставить перестали, а нового клейма ещё не создали. Поэтому на изделия, скорее всего, в этот период наносился только номер.
   Надо сказать, что мои бабушка, дедушка и маленькая мама  в 1916 году приехали из Ревеля (ныне Таллин) в Москву. И для обустройства быта им, конечно, потребовались многие вещи. Вот где-то в то время ими и мог быть  куплен  этот кувшин.
   После размещения фотографии кувшина, где выставляются и обсуждаются изделия из фарфора, появились обращения с просьбами об его продаже. С начала я был в раздумьях, стоит ли его продавать, но потом осознав, что кроме меня ни для кого кувшин ценности не представляет и, что в лучшем случае о нём забудут, а в худшем – ненароком, глядишь, и разобьют, поэтому было принято решение его продать.
Из поступивших обращений о продаже меня заинтересовала просьба Татьяны из Хельсинки. О цене мы быстро договорились, а после некоторого общения в чате, и узнав историю её семьи, я укрепился в решении отправить кувшин в Хельсинки.
   История эта не такая уж и замысловатая. Её мама, родом из Костромской области, в молодости в 50-тые годы уехала к родственникам в Эстонию, где и родилась моя покупательница. Отец её из Сортавала, которая до Великой отечественной войны была в Финляндии, маленьким попал в детский дом и своих родителей не помнил.
   И с Финляндией, и с Эстонией прослеживается связь с нашей семьёй. Мама моя в 1913 году родилась Гельсингфорсе (с 1926 года - Хельсинки), затем семья через Санкт-Петербург переехала в Ревель, а уже от туда в 1916 году -  в Москву. Поэтому я и решил, чтобы эта взаимосвязь в какой-то мере замкнулась.
   Теперь встал вопрос, как отправить кувшин в Финляндию. Мне и раньше хотелось побывать в Хельсинки, в городе, где моя мама появилась на свет. Однако пандемия внесла свои коррективы: туристические поездки были остановлены. Пересылать почтой не хотелось из-за лишних трат. Выяснилось, что бабушка невестки моей покупа-тельницы живёт в Павловске под Питером, и что к ней периодически приезжают из Финляндии. Очередное такое посещение  намечалось на сентябрь, а пока шёл июль.
Побывать в очередной раз в городе на Неве мне также давно хотелось, ибо с последнего его посещения прошло уже почти десять лет. Таким образом, подвернулся случай совместить приятное с полезным: и снова окунуться в атмосферу этого города, и передать кувшин. Намечено - сделано. Была приобретена путёвка на пятидневный тур в Питер на начало сентября.
   Однако возникла одна проблема: при перевозке кувшина через границу таможня может запросить Экспертное заключение, что предмет не имеет культурной ценности. С получением такого заключения мне сталкиваться не приходилось. Покопавшись в интернете, я узнал, что для этого нужно обращаться в Министерство культуры. Достаточно было туда телефонного звонка, чтобы понять, как получить данное заключение. На сайте министерства нашёл аккредитованных  экспертов, которые занимаются подобными предметами, и связался с одним из них. При нашей встрече показал эксперту кувшин, который был им в разных ракурсах сфотографирован. С его слов я понял главное – кувшин для России культурной ценности не представляет. Оставалось только получить официальную бумагу, которая через неделю и была получена после произведённой мной оплаты. Итак, всё было готово для поездки.
Уже в Питере выяснилось, что Светлана, так зовут маму невестки Татьяны, перед моим приездом, к сожалению, была вынуждена покинуть Павловск и уехать обратно в Финляндию. Теперь предстояло привести кувшин в Павловск Надежде Петровне – маме Светланы, у которой в следующий приезд его и заберут. Созвонившись с Надеждой Петровной, мы договорились воскресным днём встретиться на вокзале в Павловске. Приехав туда около семнадцати часов, я увидел у входа на вокзал стройную пожилую даму, которая и была Надеждой Петровной. Поздоровавшись и немного поговорив, я передал ей кувшин с Экспертным  заключением, а  от неё  получил причитающиеся мне деньги.
   Надо сказать, что, если в Павловск  я ехал в довольно пустой электричке, то на обратном пути электричка была практически полностью забита людьми, возвращающимися домой с дачных участков. Кое-как найдя свободное место, я оказался в компании знавших друг друга женщин, которые везли с собой нехитрый урожай и оживлённо его обсуждали.
   Вернувшись в Питер и выйдя из Витебского вокзала, когда уже начало смеркаться, я решил прогуляться по вечернему городу. Кстати, день тогда выдался тёплым,  ясным и солнечным. Со стороны Финского залива был виден пламенеющий закат, и это придавало вечернему городу на Неве особую привлекательность.
   Через несколько месяцев я узнал, что кувшин благополучно доехал до своей новой хозяйки, и, как она говорит, стал напоминать ей дом под Костромой и Россию.
Вот такая история приключилась в тот урожайный на огурцы год.
© Copyright: М. Г. Малец. Январь 2023 г.