Голубь

В стенах централа кроме арестантов, обитают ещё и другие живые существа. Это коты и голуби.
Коты чувствуют себя здесь полноправными хозяевами территории. Одно из развлечений арестантов наблюдать через решетку как молодые котята резвятся и отрабатывают навыки охотников на шайбе (шайба — это круглое нарезанное как арбуз на семь частей строение для часовых прогулок арестантов). Другое дело Голуби. Они живут не крыше центральной башни и с её высоты наблюдают за монотонной жизнью сидельцев за оконными решетками. Некоторые осужденные подкармливают их хлебом из тюремной пайки. Я решил тоже завести себе друга среди голубей. Пару дней я крошил хлеб на подоконнике решки (окно на тюремном жаргоне). И вот через несколько дней ко мне на подоконник стал прилетать голубь, белый как снег. Вначале он клевал крошки хлеба с осторожностью, но постепенно начал чувствовать себя всё смелее и смелее. Я начал приучать его кушать с руки и через неделю он безбоязненно принимал еду с ладони. И вот в один из дней я с большой осторожностью взял его в руки. Я почувствовал тепло его тела и биение его сердца. Голубь не сильно волновался у меня в ладонях, видимо он тоже почувствовал, что я не сделаю ему ничего плохого. Чувство, которое мне передалось от этого маленького горячего тела пронзило меня своей необычностью. Здесь за стенами централа свои правила и устои. Годами мы не касаемся друг к другу. И мечта заключенного просто прикоснуться к живому существу. Прижать к своей щеке ладони любимой, обнять мать, погладить по голове сына. Я почувствовал, как в унисон с моим сердцем бьется сердце этой белой птицы и часть её энергетики наполняет меня. Я почувствовал, как становлюсь легким и свободным и вижу мир глазами голубя. Вот я расправляю упругие, полные сил крылья и взлетаю над централом и набираю высоту все выше и выше и вот в какой-то момент я чувствую тепло термического потока и вкручиваюсь в него уходя в НЕБО.
 Небо живет, оно течет постоянно, но никогда не истекает. И что бы ни случилось, небо всегда с тобой. Небо не подвержено беспокойству и заботам. Мои проблемы для него не существуют, никогда не существовали и никогда не будут существовать. Непонимание не свойственно небу. Равно как несвойственна ему и склонность судить. Оно просто есть. Оно есть, независимо от того, хотим мы признать это как факт или нет, увязая в повседневности   рутины и бездумных распорядков.
 Я становлюсь на крыло и в левой спирали ухожу высоко в небо, в небо, где живут птицы, и ангелы...
В прошлой жизни я был парапланеристом.
Большей частью моей жизни были свободные полеты, полеты, когда один на один с бесконечным небесным океаном свободы. Есть только параплан, который слит с тобой стропами, как нервами, воздушные потоки и высота.
И здесь в небе все зависит только от тебя. И вся суета жизни осыпается как шелуха и пыль - судебная система, карающие органы, бестолковые   законы, потребительство и суета...
Держа в руках Голдена ( так я назвал белого голубя в честь моего крайнего параплана), я опять почувствовал и пережил забытое счастье свободного полета...
ТЮРЬМА это храм где дьяволы учатся молится.
Захлопывая дверь чей то камеры и закрывая её ключом, система поворачивает в ране нож судьбы не только заключенного, но и его родных и близких. Она запирает ЧЕЛОВЕКА на едине с его прошлым...
Я разжал ладони, и белая птица стремительно устремились, ввысь унося вверх часть моей души и веру, ВЕРУ, в то, что я буду свободен...