Школа оперного пения

- Погода не радует. Весной хочется чего-то радостного, а тут… - подумал Алекс, посмотрев в окно своего кабинета.
   Было раннее утро. На улице мрачновато, вода буквально висела в воздухе.
   Алекс не изменял своей привычке приходить в офис немного раньше своих коллег, с тем чтобы к началу рабочего дня уже быть полностью готовым к многочисленным встречам, переговорам и совещаниям.
   На столе был абсолютный порядок, ничего лишнего, никакого хлама в полном соответствии с традициями немецкой компании. А для немцев «ordnung» - порядок – превыше всего.
   Алекс неспешно просматривал входящую почту, как вдруг мобильный телефон начал издавать привычную мелодию.
- Кому-то не спится, как и мне, - мелькнула мысль, и Алекс с любопытством взглянул на маленький светящийся экран телефона, - хм… Номер не знакомый.
- Да, - сказал Алекс, - внимательно слушаю.
- Доброе утро, - раздался приятный женский голос с лёгким иностранным акцентом, - Вас беспокоит Аннет, секретарь посла ФРГ в Москве, господина фон Глётца. Есть минута?
- Да-да, конечно. Чем могу помочь?
- Господин посол хотел бы попросить вас помочь ему с финансированием одного из мероприятий, на ваше усмотрение, конечно. Надеюсь, это поможет вам в работе с клиентами. Что вы об этом думаете?
- Превосходно. Если у вас есть адрес моей электронной почты. Буду рад увидеть список. Большое спасибо и хорошего дня.
- Замечательно, - сказала секретарша, - вам тоже хорошего дня. Будем ждать ваших комментариев.
   Не прошло и минуты, как в почтовом ящике появилось обещанное сообщение.
- Интересно, посмотрим, - у Алекса заиграло любопытство, и он открыл электронное письмо.
- Так, пункт первый – парусная регата у берегов Австралии, - начал читать Алекс, - да-с-с-с, вариант супер! Лететь поди сутки. Это же Москва – Токио – Сидней. Как-нибудь в следующий раз. Лучше уж полёт на Луну.
- Что тут у нас ещё? А-а-а, как интересно, – взгляд Алекса остановился на пункте два: «Вечер немецкой оперы шестнадцатого столетия. Место проведения мероприятия – школа оперного пения Полины Рашевской».
- Пожалуй, сгодится. Для клиентов вариант отличный. На вечер люди точно пойдут. Решение принято!

   Чтобы добраться до школы оперного пения, Алекс взял такси, поскольку в центре города ситуация с парковками была не самой лучшей. К тому же совсем не исключалось общение с Бахусом на запланированном фуршете.
   Машина остановилась как раз перед центральным входом. Выйдя из такси, Алекс полной грудью вдохнул свежий весенний воздух. Однако стемнело как-то слишком быстро. Наверное, в этом повинны низко висящие облака и моросящий дождик.
   Но во всём есть своя прелесть. Здание школы было ярко освещено разноцветными огнями. Грех было не полюбоваться такой красотой и Алекс замер на несколько секунд, не без удовольствия рассматривая фасад старинного здания.
   С улицы к центральному входу двигались пары, и мужчины деликатно держали зонтики над головами своих спутниц.
   Отворив тяжёлую дверь, Алекс на мгновение был ослеплён ярким светом. Это сотни разноцветных «зайчиков» отражались от множества блёсток на платье встречавшей гостей девушки. Хозяйка школы одела своих «оперных птичек» в потрясающе красивые платья под старину.
- Надо сказать, выглядят девушки просто изумительно, - подумал Алекс, оглядев вестибюль.
   Едва Алекс повесил свой плащ на вешалку в раздевалке, к нему подошёл атташе по культуре немецкого посольства.
- Господин посол просит вас первым зайти в зал, - произнёс дипломат, - будет вежливо, если вы займёте место в центре первого ряда, как человек, которому мы обязаны проведением этого мероприятия.
- Ну что же, первый так первый, - и Алекс приземлился почти по центру первого ряда.
   Зал стал быстро наполняться людьми. Приближался момент начала представления. И тут Алекс заметил, что в первом ряду он совершенно один. Рядов пять – шесть за ним были абсолютно пусты, а вся публика расположилась дальше. Господин посол и Полина Рашевская заняли места в ложе.
   Ровно в семь часов стал раздвигаться занавес. Сзади раздались жидкие аплодисменты, и на сцену вышел мужчина лет тридцати пяти во фраке и с бабочкой.
- Интересно, а где же оркестр? Похоже, опера шестнадцатого столетия аккомпанемент не предусматривает, - с грустью подумал Алекс.
   В зале воцарилась мёртвая тишина, и зал наполнился «немецкой душой» шестнадцатого столетия.
   Алекс не мог похвастаться свободным владением немецким языком. Но тем не менее сразу заметил, что почему-то слово «tod», то есть «смерть» по-немецки, повторялось чрезвычайно часто.
- Весёлая жизнеутверждающая немецкая опера, - подумал Алекс, - взгляну-ка я в брошюру с текстом. Но, к несчастью, разобрать слова арии не удалось, поскольку текст был напечатан готикой.
   Шло время. Алекс почувствовал, что веки становятся свинцовыми. Надо было как-то шевелиться, но как только Алекс повернулся в сторону, чтобы получше осмотреться, фанерное кресло издало такой жуткий скрип, что он был слышен абсолютно всем в зале, включая исполнителя. Алекс поймал на себе его укоризненный взгляд.
- Господи, во что я ввязался – подумал Алекс. Ощущение было такое, будто кто-то приклеил наждачную бумагу к пятой точке и посадил на контрабас.
   Очень скоро вслед за веками отяжелела и обездвиженная нижняя часть тела.
- Та-а-а-к, приплыли, - сказал с горечью внутренний голос, не опера, а карцер. Ещё чуть-чуть и «tod». Как бы отсюда улизнуть? – и Алекс стал осматривать сцену и всё вокруг, не поворачиваясь телом. Какое же было счастье, когда на стене слева от сцены он разглядел овальный проём в стене! Теперь надо было дождаться подходящего момента. И сердце Алекса наполнилось чувством светлой надежды от мысли о том, что избавление может прийти совсем скоро.
   В это самое время из овального проёма показались две вдрызг пьяные физиономии. Двое нетрезвых рабочих с трудом протискивались в зал. По их заляпанным краской комбинезонам нетрудно было догадаться, что трудяги весело отпраздновали окончание рабочего дня.
   Теперь всё внимание аудитории было приковано к двум согбенным фигурам, неуверенно на полусогнутых пробирающимся к центру зала вдоль второго ряда.
- Х-р-р-р, - раздался скрип кресла, в которое плюхнулся один из работяг.
- Х-р-р-р, - повторилось то же самое со вторым.
   Глаза певца выражали ужас, но он героически продолжал исполнять арию.
- Слава Богу, - успокоились, - подумал с облегчение Алекс.
   Не прошло и минуты, как прямо за спиной Алекса раздался змеиный шёпот: «Семё-ё-ё-ё-ны-ыч!
- Чё, Санёк?
- А чё этот козлина поёт-то? – спросил тот, что был помоложе, наивно полагая, что его никто не слышит и глядя на певца одним полуоткрытым глазом. Если он вообще был в состоянии что-то полагать.
   В разных уголках зала раздался приглушённый смех.
- Чё – чё! – сказал повернувшись к ним Алекс, - «Капитал» Карла Маркса.
   Голос певца смолк. В зале раздался гомерический хохот.
- Пора! – подумал Алекс и быстро покинул зал через овальный проём в стене слева от сцены.

   Быстрей на свободу! Алекс от счастья буквально не чувствовал под собой ног, которые сами несли его по винтовой лестнице вниз. Один оборот, второй и вот чудо – ступеньки привели Алекса в буфет, располагавшийся на минус первом этаже.
- Лишь только стопка вылечит русскую душу от немецкой, подумал Алекс, - и представить раньше не мог, сколько волшебства в слове «буфет».
   Откуда-то сверху стал доноситься шум. Похоже, концерт закончен и зрители устремились в холл в ожидании фуршета и непринуждённого общения.
- Ну вот, теперь твой выход, - сказал внутренний голос, - пора работать с клиентами.
   Алекс поднялся по лестнице и вышел в заполненный людьми широкий холл.
- Алекс, - кто-то тронул сзади плечо, - неужели вам не понравилось?
   Повернувшись на голос, Алекс увидел того самого атташе по культуре.
- Это же немецкая душа шестнадцатого столетия, - с благоговением в голосе произнёс сотрудник посольства.
- Да -да, - ответил Алекс, - оставляет неизгладимое впечатление, - сожалею, но мой рабочий день ещё не закончен и моя душа просит работы с клиентами.
- Нет-нет, - сказал атташе, - господин посол хотел бы лично поблагодарить вас за помощь в организации вечера. Пожалуй, было бы невежливо отклонить его просьбу.
   Алекс поднялся на второй этаж, выполненный в виде балкона с полукруглым отверстием посередине, через которое можно было легко разглядеть всех приглашённых.
   Посол ожидал в середине правого крыла, за его спиной молча стояли несколько сотрудников посольства с бокалами шампанского в руках.   
   Алекс подошёл к послу и поздоровался. Кто-то подал обоим бокалы. Перед Алексом стоял человек лет пятидесяти пяти среднего роста. Если бы Алексу когда-либо пришлось описать внешность посла, то он с уверенностью в графе «особые приметы» отметил бы колючий взгляд.
- Прежде всего, - заговорил посол, - мне хотелось бы выразить вам свою благодарность за помощь с финансированием этого вечера.
- Не стоит благодарности, господин посол, - ответил Алекс, - как минимум потому, что бюджет выделен немецкой компанией, а я – всего лишь маленькая частичка большого механизма.
   Колючий взгляд посла будто под микроскопом внимательно изучал Алекса, и через какое-то мгновение он произнёс: «Правильно ли я понимаю, что в прошлом у вас была военная карьера?».
- Что было, то было, - господин посол.
- А вы можете одной фразой сформулировать род занятий по последней должности?
- Если коротко одной фразой… Это посильная помощь в выработке внешнеполитического курса СССР на советско-американских переговорах по СНВ. А чем продиктован такой интерес?
- Дело в том, что именно я несколько лет отвечал за выработку внешнеполитического курса блока НАТО.
- Вот мы с вами и встретились, господин фон Глётц, - придвинувшись к уху посла с гримасой на лице и ехидцей в голосе сказал Алекс.
- Опера ваша спета, - хотел было продолжить Алекс, но сдержался.