На повороте судьбы

   В 1966 году закончились мои мучения, связанные с заочным обучением в институте. А это поистине были мучения! Учиться приходилось по- настоящему, в полную силу, чтобы не иметь «хвостов» и отставаний по программе. Поэтому каждый выходной в течение всех четырёх лет с утра я уезжал в библиотеку имени Крупской и сидел там в читальном зале до вечера, подбирая материал для контрольных работ, изучая первоисточники, готовясь к экзаменам и зачётам. Часть экзаменов всегда сдавал до сессии. А для этого по договорённости с преподавателями тоже по выходным дням ездил в Ярославль. Диплом о высшем образовании получил одновременно с группой, в которой начинал учёбу. На прощание со Славой Гомзиным посидели в забегаловке у театра имени Волкова, выпили. Славка, помню, читал мне свои новые стихи о дружбе, студенческом братстве, любви, а потом из окна троллейбуса долго махал рукой. С тех пор мы с ним не виделись.
   Эти же годы были годами активного участия моего как селькора в работе редакции Костромской районной газеты «Волжская новь». Газету эту наша семья выписывала постоянно и любила, так как жизнь района она отражала в полном объёме, много и интересно писала на школьные темы. Здесь у редакции были свои постоянные авторы, обычно Матвей Соколов из Заречья, София Клещевникова из Песочни, работники роно. Естественно, что они писали о своих школах и проблемах.  А вот о нашей, санаторно-лесной школе, где трудились замечательные люди и имелся богатый опыт учебно-воспитательной работы, заметок не было годами. В учительской часто можно было слышать сетования: «Что мы, хуже других? Недавно на открытый урок к Александре Ивановне учителя со всего района съехались, оценили урок очень высоко. А пресса хоть бы слово сказала. А почему бы не написать о встрече с героем книги Юрия Грибова «Сильнее смерти» Алексеем Четвертных? А о зарнице – с участием военных?» Тем для выступления газеты на самом деле было необыкновенно много. Но не вызывать же корреспондентов газеты на все мероприятия в школе? Вот и пришлось взять на себя эту миссию.
   Написал сначала о самой школе, её особенностях и задачах, потом был материал очеркового плана о людях, работающих в школе, потом о нашей старшей пионервожатой и одновременно распространителе печати Наташе Гвоздковой, об открытых уроках, об опыте работы А. И. Комаровой, этюды о детях, обучающихся в школе…Каждый месяц один, а то и два материала о нашей школе появлялись в газете. Завязались контакты с работниками «Волжской нови». Однажды подзывают меня к телефону. Беру трубку:
   – Здравствуйте, Игорь Александрович! Вас беспокоит заведующая отделом писем редакции Тамара Кучер. Нет ли в вашей школе чего-нибудь интересного для газеты?
Так о некоторых мероприятиях, проходящих в школе, стал ещё информировать и по телефону.
   К Дню печати, 5 мая, редакция пригласила меня на слёт рабочих и сельских корреспондентов. Познакомился тогда с редактором газеты Любовью Васильевной Сизовой. Приятно было слышать похвалу из уст этой серьёзной, строгой женщины, опытного, умелого журналиста и руководителя. В моей дальнейшей судьбе Л. В. Сизова сыграла ключевую роль: заведуя сектором печати в обкоме партии, она рекомендовала меня на работу редактором Судиславской районной газеты, снисходительно относилась к ошибкам, без которых, думаю, ни один редактор никогда не работал, и в то же время пестовала и растила, как ребёнка, посылая на всевозможные Всероссийские и Всесоюзные курсы и семинары по обмену опытом, не говоря уже об областных.
   В 1967 году коммунисты избрали меня секретарём парторганизации школы. Должность эта была неосвобождённая, но беспокойная и ответственная. Спрашивал с нас, неосвобождённых секретарей, райком партии так же, как и с освобождённых, за все дела одинаково строго. На семинары и совещания приглашали вместе с секретарями парткомов и партбюро крупных предприятий и хозяйств. Мы, неосвобождённые, роптали и возмущались, когда получали приглашение, к примеру, на совещание по задачам на период весеннего сева или зимовки скота. Ропот наш в райкоме партии принимали к сведению, но в то же время говорили устами первого или секретаря по идеологии Инны Борисовны Тельковской: «А вы что, разве живёте не на территории хозяйств? И разве их дела вас не интересуют? Все задачи вы должны решать совместно».
   Бывая на этих совещаниях, я ближе познакомился с работниками райкома партии и многими секретарями партийных организаций. В ОПХ «Минское», на территории которого находилась и наша школа, секретарём парткома был Александр Васильевич Мальцев. Мне он казался сухим, неразговорчивым, постоянно озабоченным и даже заносчивым человеком. Пристроиться к его транспорту для поездки в райком или из райкома всегда было проблемой: то у него машина переполнена, то какие-то дела в городе.
   Нравился мне секретарь парткома совхоза «Заволжский» Александр Дмитриевич Захаров, участник войны, со шрамом на левой щеке, с виду простоватый, но открытый, большой души человек.
   Работая уже в редакции, как- то приехал я в деревню Обломихино на политзанятия. Присутствовал на них и Захаров. Он и направлял разговор, который получился откровенным и критичным. На транспорт до Костромы я тогда опоздал, и Захаров предложил переночевать у его матери в деревне. Домик её оказался маленьким, приземистым, в два окошечка, и сама она сгорбленная, измождённая трудом женщина. Но в доме было чисто и ухожено, мать Захарова приветливая и разговорчивая. Она быстро собрала нам ужин из огромной сковороды яичницы и кринки холодного топлёного молока. Заснуть тогда мы долго не могли: так и тянуло поговорить друг с другом. О себе Александр Дмитриевич рассказывал мало, а больше о хозяйстве, о делах, о только что прошедших политзанятиях, о партийных планах.
В середине 90-х годов встретил я Захарова случайно в городском троллейбусе. Александр Дмитриевич заметно постарел, как-то осунулся, но голосом был по-прежнему крепок, говорил громко и убедительно. Проехали мы вместе всего несколько остановок по Заволжью, и я узнал, что он уже на пенсии, перед этим работал председателем сельсовета в Ильинском. Сказал тогда, что как личную трагедию переживает ликвидацию компартии и развал Советского Союза. Мне созвучны были его мысли и настроение.
   Весна в 1969 году наступила очень неожиданно. В середине апреля солнце припекло так, что дорога от автобусной остановки к школе по лесу рухнула: ни пройти – ни проехать. До трассы кое-как добирались по тропке на Минское.
Как-то после уроков я домой не пошёл, остался в своём классе, чтобы обдумать в тишине план работы на май. Вдруг слышу в коридоре тяжёлые мужские шаги и стук в дверь. Вошёл мужчина лет сорока, высокий, подтянутый, в резиновых сапогах и спортивной вязаной шапочке на голове. На его сухощавом, раскрасневшемся от быстрой ходьбы лице ярко выделялись сочные, выразительные губы. «Какой губастый! – подумалось мне. – И что же ему от меня надо?»
   Мужчина поздоровался и сказал:
   – Если бы не сапоги, ни за что бы не добрался до вашей школы. Вы Игорь Александрович Прокофьев?
   – Да.
   – Борис Леонидович Клица, заместитель редактора газеты «Волжская новь», – представился вошедший. – У нас к Вам деловое предложение.
   Так вот он какой Борис Клица, заместитель редактора! Его я знал только по публикациям в газете о партийной жизни в районе, которые всегда читал с особенным интересом как секретарь партийной организации.
   – Что за деловое предложение?
   – Мы предлагаем Вам перейти на работу в нашу редакцию. Заместителем редактора.
   – Но ведь заместитель-то Вы.
   – Пока да. Но наш редактор Любовь Васильевна переходит на работу в обком партии, а редактором рекомендует меня.
   – Дело в том, что я никогда не работал в редакции. А тут сразу – заместителем редактора. Справлюсь ли?
   – Нам кажется, справитесь. Пишете Вы давно и хорошо. Заместитель редактора у нас ведёт отдел партийной жизни, а Вы партийную работу знаете, знаете всех секретарей партийных организаций в районе, работников партийного аппарата. Кому, как не Вам, все карты в руки! Зарплата с гонораром у Вас будет выше, чем получаете сейчас, в школе. Кроме того, есть возможность подработки в других газетах, в том числе областных. Это зависит от Вас. Решайте.
   – Но хоть подумать-то и посоветоваться Вы мне дадите время?
   – Дадим. Но не больше двух дней. Через два дня позвоните или приезжайте. Весь наш коллектив всё-таки надеется, что Вы придёте к нам работать. А сейчас извините, что разговор спешный: мне пора бежать, машина ждёт на дороге у Минского. О всех деталях Вашей работы подробно и не спеша поговорим через два дня. До свидания!
   Я проводил Клицу до выхода из школы, а сам остался в большом раздумье: предложение редакции было заманчивым. Это, пожалуй, было то, к чему я стремился всю жизнь. Смущало единственное: как всё это получится? А если не приживусь в редакции? А здесь уже буду уволен? Как дальше сложится жизнь? Ведь сейчас я отвечаю не только за себя, но и за свою семью.
   С этими мыслями и пришёл я на совет с Женей. Весь вечер мы обсуждали предложение редакции. В конце концов решили, что отказываться не стоит, другого такого предложения, пожалуй, не будет, ведь мне уже 31 год, четвёртый десяток. Супруга даже сказала, что и по складу характера, и по опыту жизни я практически подготовлен для этой интересной работы. Её больше интересовали некоторые житейские детали. Например, поездки на работу и с работы. За месяц транспортные расходы выливались бы в приличную сумму. Надо где то пообедать. А это тоже деньги. Когда посчитали конкретно и то и другое, оказалось, что на руки я получу почти столько же, как и сейчас, в школе. Решили, что буду брать месячный проездной билет на автобус, а уж с обедами придётся быть поэкономней. Но я был доволен, что главный вопрос мы решили без особого спора: супруга благословила меня на новую работу.
   Итак, через два дня я стал равноправным членом редакционного коллектива Костромской районной газеты. Приняли меня хорошо, как старого, доброго знакомого. В тот же день представили первому секретарю райкома партии Владимиру Григорьевичу Назарову, определили рабочее место, рассказали основные обязанности – и понеслась суматошная, но полная интересных встреч и неожиданностей жизнь районного газетчика.