Коллеги

   Костромская районная газета «Волжская новь» жила в самой гуще всех процессов, происходящих в деревне. Всесторонне освещая жизнь района, она прочно удерживала за собой звание одной из лучших газет не только Костромской области, но и всего Центрального региона России. У молодого творческого коллектива редакции, руководимого Л.В.Сизовой, имелся основательный опыт освещения важнейших проблем пятилетки, критичности и действенности выступлений, массовой рaботы... Редкое Всесоюзное или Всероссийское совещание с журналистами обходилось без выступления Л.В.Сизовой по этим проблемам.
   Газета резко отличалась от других газет области и оформлением и содержанием. Была в ней какая-то своя, особенная изюминка, указывающая на новизнy и отсутствие шаблона, свойственного в то время многим средствам массовой информации.
   Трудиться в этом коллективе было непросто, так как во всём приходилось соответствовать высоким требованиям и традициям, выработанным здесь, поддерживать их и развивать.
   Редакция занимала четыре крохотных комнатки в здании на Комсомольской улице, недалеко от берега Волги, напротив фанерного комбината. В этом же здании размещались райком партии, райком комсомола во главе с Володей Романовским и Валерием Лопухиным, управление сельского хозяйства и другие районные организации.
   В тесных, миниатюрных комнатках редакции располагались по три-четыре сотрудника, к тому же в них постоянно толпились внештатные авторы, работники районных организаций, просто нуждающиеся в помощи редакции люди. 3вонили телефоны, кто-то с кем-то разговаривал, причём иногда громко и требовательно, стучала пишущая машинка, на которой работал заведующий отделом сельского хозяйства Борис Константинович Хохлов, не признающий никаких ручек и карандашей. Но в этой, казалось бы, нерабочей, шумной суете, работалось как раз наоборот – творчески  и быстро.
   Наш редактор Борис Леонидович Клица уже в первый день моего прихода в редакцию сказал фразу, запомнившуюся мне на всю жизнь:
   – Газета, как прожорливая акула, постоянно нуждается в пище. И сколько её ни корми, ей всё давай, давай, давай без остановки. Так что на раскачку в работе ты у нас не рассчитывай.
   В комнатке мы сидели втроём: кроме меня, ещё ответственный секретарь Володя Смирнов и бухгалтер редакции высокая, худощавая Фаина Александровна Агарина. 3абот у Фаины Александровны было много: одновременно с бухгалтерскими делами она ещё исполняла обязанности завхоза, обеспечивала нас всем необходимым для творческой работы. Пожалуй, у её стола толпились и спорили больше всего: кoмy-то не так начислили гонорар, кого-то обделили бумагой или ручкой, кому-то холодно сидеть у огромного окна, надо бы утеплить его, комy-то надо оформить командировку, получить деньги и так без конца. Иногда подключали и меня как заместителя редактора к решению некоторых вопросов.
   Но когда Фаина Александровна, решив все оперативные дела, уходила с бумагами в банк или в управление печати, у нас временно наступало затишье. Володя вычитывал материалы, рисовал макеты будущего номера газеты, а я, открыв блокнот, отписывался от вчерашней командировки. Время моё в редакционной жизни складывалось очень плотно: день находился в каких-нибудь организациях или хозяйствах района, день писал. Причём часто для оперативности прямо в номер.
   В первые дни работы написанный материал, прежде чем печатать, пытался показать редактору:
   – Посмотрите, Борис Леонидович. Может, что-то не так написано.
   – Нет, нет, смотреть не буду, мы своих работников не правим.
Такое отношение приучало к самоконтролю и ответственности за каждую написанную фразу, достоверность фактов, точность дат, имён, должностей и фамилий, используемых в материале. И в то же время это было высочайшee доверие к своемy работнику. Вот поэтому и не появлялись в газете шаблонные, написанные сухим языком, переписанные одним человеком материалы. В каждом из них чувствовалось собственное «я» автора, его индивидуальность.
   Высокий, сухощавый, порывистый, Володя Смирнов, ответсекретарь, почти никогда не сидел подолгу на своём рабочем, месте. Закончив рисовать макеты, он согласовывал их с редактором, забирал  все материалы и уходил в типографию имени Горького, где наша газета печаталась.
   Володя окончил художественно-графический факультет Костромского пединститута и был талантливым художником-графиком. Каждый праздничный номер нашей газеты украшал сделанный им яркий, выразительный, высокохудожественный плакат. Плакаты и рисунки, как я потом понял, делал он и для областных газет, и для многих районных, поэтому гонорары шли к нему со всех сторон. Не лишён был Володя и литературного дарования: писал рассказы и миниатюры о природе, животных, разнообразных жизненных ситуациях. Всё это публиковалось не только в «Волжской нови», но и во многих других газетах области.
Приходил Володя из типографии уже после обеда и работал над заделом будущих номеров, рисовал или писал что-то своим бисерным, аккуратным, каллиграфическим почерком.
   После «Волжской нови» Володя длительное время жил и работал на Севере, но во время отпусков всегда приезжал на родину. Встретил я его как-то в автобусе «Кострома-Козловы горы». Со всей семьёй (женой и двумя дочерьми) справлялся он тогда на родину жены, в посёлок Кирпичного завода, что стоит по дороге на Кpacнoe. В областной газете «Северная правда» стали потом появляться подборки его миниатюр о местной природе, грибных и ягодных местах, о людях посёлка. Появление его коротких рассказов в областной газете всегда подтверждало тот факт, что Смирнов приехал с Севера и наслаждается природой среднерусской полосы. Вскоре я узнал, что в одном из издательств на Ceвeрe вышла книга его коротких рассказов.
   Немало маститых областных журналистов начинали в своё время работать в «Boлжской нови», познавая здесь нелёгкую ношy районного газетчика, оттачивая своё перо, прежде чем выйти на областного и российского читателя.
Володя Шпанченко (Владимир Алексеевич) был в то время у нас корреспондентом. Брался он за любые темы и писал .yжe тогда много и талантливо. Рамки районной газеты, казалось, для него были слишком узки. Материалы Володя выдавал большие по объёму,  и редактор постоянно ограничивал его просьбой сократить строчки. И он, с сожалением, жаловался нам, какая богатейшая фактура осталась неиспользованной у него в блокноте.
   3апомнилось, как он, высокий, широкоплечий, красивый парень, закончив писать очередной материал,  разгибает свою широченную спину, возвышаясь во весь рост над слишком маленьким для него столом и доставая до потолка, размахивает пачкой исписанных малопонятным почерком листов. А затем кричит на всю редакцию:
   – Люся! Где ты? Ау!
   А секретарь-машинистка, плотненькая, румяная, круглолицая девушка Людмила Андреева сначала отмахивается от него обеими pyкaми, прячется за тяжеленную штору широкого окна приёмной, а потом (никуда не денешься - работа) начинает медленно печатать его произведение, ежеминутно подзывая к себе автора:
   – Володя, переведи, чего это ты тут накарябал.
   Володя поправляет очки в модной широкой чёрной оправе, пятернёй забрасывает к затылку рассыпчатые русые волосы и с явным удовольствием подходит к Людмиле. Сначала он сам с трудом разбирает написанное, а затем мягкой, иронического тембра скороговорочкой, улыбаясь, урезонивает машинистку:
   – Ну, и чего тут непонятного? Ясно же написано: «река заилилась».
   – А у тебя вроде «злилась» написано.
   – Сама ты «злилась». «Заилилась» печатай.
   Taкиe незлобные перебранки между Володей и машинисткой Люсей случались в редакции почти ежедневно и не по одному разу. Но они ни сколько не нарушали творческую обстановку в редакции, её ритм и устоявшийся порядок, а всячески способствовали им. Володю любили и боготворили в коллективе. Даже Людмила, с которой он каждый день переругивался, напечатав его материал, уважительно говорила:
   – Как хорошо написано! Володя, мне всегда приятно с тобой работать.
   Перед моим приходом в редакцию Володя закончил принимать участие в одной из акций, которые беспокойная, постоянно ищущая новые формы Сизова, то по совету райкома партии, то по своей инициативе активно использовала в работе. Акция называлась «Журналист меняет профессию». Всё началось со статьи Шпанченко о том, что в paйонe неудовлетворительно поставлено распространение книг. На критику был получен ответ из райпотребсоюза, в котором проводилась мысль, что у деревенских жителей отсутствует интерес к книге, нет в ней потребности. Редакция решила изучить эту проблему, и Володя на какое-то время стал книгоношей. Ему дали рюкзак с книгами, и пошёл журналист по самым дальним деревням paйонa изучать спрос на литературу, потребности в ней сельских жителей. О cвоиx впечатлениях и выводах по итогам этой акции рассказал он потом не только в своей газете, но и в областной «Северной правде», и в журнале «Журналист». Конкретные предложения были тогда направлены всем книготоргующим организациям области.
   Сейчас Владимир Алексеевич Шпанченко является ведущим жyрналистом Костромской области. Работал он в областных газетах и на областном радио, обладает многими журналистскими и литературными премиями. В последние годы активно занимается литературным трудом, издал несколько книг рассказов, очерков, романов и даже кинороман «3аложники». Доктор исторических наук, профессор В.Веселов очень тепло отозвался о творчестве Шпанченко: «Его очерки ... проникнуты любовью к родному краю, к его культуре, к природе, к своим землякам. С особым интересом писатель вглядывается в наше историческое прошлое, стремясь запечатлеть минувшие дни в живых лицах истории».
   А мне даже невольно пришлось стать распространителем его книги «Русская Атлантида». На одной из встреч с многочисленными родственниками рассказал об этой книге и зачитал отрывки из очерков «Нострадамус из Костромы» и «По следам одного заговора». Всех заинтересовала судьба предсказателя будущего монаха Авеля, который жил и писал свои пророчества в нашем Николо-Бабаевском монастыре. Возникли вопросы: а Николай Иванович Сахаров из второго очерка не родственник ли нашим, некрасовским Сахаровым? А потомки Гаврилы 3ахарова? А очерки об истории судоходства на Волге? Это всё же близко нам! Наше, некрасовское! На другой же день по поручению Нины Ивановны Ташлыковой в Кострому был послан нарочный, который и закупил в книжном магазине приличную партию книг «Русская Атлантида» для некрасовцев.
   Известной в области журналисткой стала и Людмила Фёдоровна Андреева. Она окончила институт и перешла на работу на областное радио, длительное время заведовала здесь отделом писем. Приятно было слышать знакомый голос по радио, ведущий передачу по письмам радиослушателей о самых актуальных, злободневных, житейских проблемах, вроде жилищных или коммунального обслуживания.
   Часто в редакцию заглядывала молоденькая, худенькая Нина Молокова, работавшая редактором многотиражки в сельхозинституте «Караваево». Мы её воспринимали как свою, делились какими-то материалами и с удовольствием печатали то, что она приносила. В конце концов Нина Александровна по-настоящему стала своей. После Б.Л.Клицы она возглавила «Волжскую новь», длительное время, умело руководила редакционным коллективом, приобрела опыт, завоевала высочайший авторитет в областной журналистской организации. У этой хрупкой на вид женщины оказался бесценный дар руководителя, который может и спросить с работника и при случае быть ловким дипломатом. В тяжелейший  и смутный период перестройки Нине Александровне предложили пост председателя областного радиокомитета. Она приняла его и повела работу радио достойно и творчески. Благодаря усилиям этого коллектива, в 1993 году область получила своё телевидение. Затем она руководила пресс-службой областной администрации. Сейчас на пенсии, но не оставляет общественных дел.
   Не могу не вспомнить о некоторых приходящих работниках, временно замещавших наших сотрудников ввиду их болезни или отпуска. Больше всех запомнился Анатолий Липатов. Его мы приглашали секретарить во время отпусков Володи Смирнова. Работал Анатолий в многотиражке «Лес-Родине», которая располагалась недалеко от нашей редакции. Это был среднего роста спортивного телосложения молодой человек, но уже опытнейший журналист, член Cоюза писателей. Выглядел Анатолий всегда франтовато в своём белом полотняном костюме с засученными по локоть рукавами, открывающими молодые, загорелые, сильные руки, и в новеньких щегольских плетёночках на ногах. Да и запомнился он какой-то необыкновенной свежестью, причём не только здоровой, физической, но и свежестью мысли, оригинальностью реплик, которые отпускал по поводу каждого материала при макетировании газеты:
   – Оптимистично написано, свежо! Читатели проглотят с удовольствием, без закуски!
   – 3амечательно! Человечек-то, как живой, выписан!
   – А это что? Маленькая халтурка! Ладно, пройдет!
   И вот в таком роде о каждом материале, проходящем через его руки. Сидя напротив и слушая писателя, я не всегда соглашался с его мыслями вслух о наших трудах, возражал на резкую и, как мнe казалось, необъективную критику некоторых статей или очерков, но, что удивительно, в спор он не вступал, а просто говорил: «Может быть. Может быть...»
   Позднее мы неоднократно встречались с Липатовым, в том числе и в Судиславле. Он всегда что-то предлагал для газеты, но гонорар просил выписать заранее. А последний раз встретились в Щелыкове на юбилее знаменитого драматурга А.Н.Островского. Были мы здесь всей судиславской редакцией и уже приготовились уезжать, собравшись у стоянки автомашин. Неожиданно откуда-то из кустов буквально вывалились на дорогу два молодых человека. Я узнал Анатолия Липатова и поэта Владимира Серкина. Оба были в помятых, пыльных костюмах и изрядно хмельные:
   – Х-х-хоть до С-с-удиславля в-в-возьмёшь?
   К сожалению, мест свободных у нас в машине не было.