Короткая история

Египет вечная тема, впрочем как и не начатое дело. Попытки прочитать всю детскую энциклопедию не покидали Демьяна весь пятый класс.

Энциклопедия, и все её 12 томов проплывали цветными рыбками на аквариумной полке. Демьян, прилипая руками к стеклу, открывал полку, выуживал рыбку и рассматривал её. При этом, открывая за книгу свой рот. Рыбка шелестела и выгибалась сложенными картами, слипалась страницами, пахла краской далёкого типографского моря. Любимая его рыбка была про историю. Коричневая, большая и сытая. Наша советская камбала. Демьян затаскивал книгу/рыбу, и даже без спроса приносил пару раз её в школу. Словно банку с карасями он бережно нёс её: плоскую, тяжелую камбалу и с одобрения прудовика пересказывал целые айсберги, ловя за них докл’адные, а иногда и РАНОшные пятаки.

Однажды Класуха организовала экскурсию в Пушкинский музей. Осенью, когда еще не открывает свою пасть щука-отчетность и город наполняется бабьим летом - временем невесомости погоды. В ней и поплыл покачиваясь и гудя в пробках школьный автобус по кропоткинским ручейкам к Пушкинскому музею.

Гардероб, буфет.. Класуха плавала в мраморном фойе, вращала глазами иногда вдыхая никотин. Все давно знают, что этому виду класух периодически необходимо всплывать на поверхность или заплывать за угол цветника за сигаретой. Примерно раз в 45 минут. Класух ещё мальками растили в неволе и потребность в никотине была от таких же безвольных рыбоводов.

Косяк девочек растворился в античном зале у Аполлона. Аполлон в Пушкинском выполнял функцию аквариумного водолаза, только кислородных пузыриков от него было так много и они были такие маленькие, что их не было видно, но от них точно было щекотно. Иначе чему им смеяться?

В Египетском зале Демьян присел на корточки и рассматривал миниатюрную египетскую плавчиху. Он смотрел на нее снизу. Плавчиха, не смотря на свой до нашеэрный возраст была простой и голой. И заставила Демьяна покраснеть. Она напоминала ему неприступную НЭПшеншу, которая в промежутке между фаталь-синематографом и беготней по бульварам ложилась на коммунальные доски(*). Демьян покраснел на столько, что своей шумной краснотой мешал вести экскурсию. Лектор посомьи посмотрел на Демьяна. Его усы, родинка и водолазка были единственными его взрослыми доспехами. Демьян их не боялся.

Он поймал за руку бегущего как электроуж Никитоса, и вместе уже с другом, оба сидя на кортах, они завороженно смотрели на статуэтку. Никитос улыбался во весь рот. Во время улыбки его белые зубы были сжаты и между ними лопались маленькие слюнявые пузырики смеха. В глубине голубых глазах Никитоса улавливался грустный шепот его мужских предков: всё так, всё так…

Статуэтка доплыла до их дней и поплыла дальше. Сквозь страницы и этой короткой истории.

—-
(*) ссылка на работу филолога Акулопёрова в «советской камбале» за 24 год. (прим. автора)