Пропавший Берести и другие объекты - 6

Часть 8. НЕПОДКУПНАЯ ТАЙДУЛА. "РУССКОЙ ЗЕМЛЕ ОЧЕНЬ МНОГО БЫЛО ДАНО."
 

Нельзя не остановиться на довольно сложном и важном вопросе:  о роли религии и церкви в истории Тулы и тульских земель, как ордынского анклава ханши Тайдулы.

Известно, что  папа Римский Бенедикт XII  пытался переманить ханшу Тайдулу на свою сторону : он слал ей письма, в которых "выражал надежду на обращение всей ханской семьи в католичество" [4].
Однако, ханша  отмечена в истории  почтением  к православию. От нее сохранились в русском переводе три ярлыка - святым митрополитам Феогносту и Алексию, а также некому Иoне или Ивану.
Надо отметить, что лояльное отношение Орды к русской православной церкви  установилось задолго до Тайдулы, но не сразу, а через  кровавые испытания,и поддерживалось длительное время;  вопрос этот  требует самого серьезного изучения.  Но в данной статье мы не ставим "глобальной" цели проследить влияние религии на взаимоотношения Тайдулы, Мамая, Дмитрия Донского, Ольгерда и прочих русских и литовских князей, а ограничимся поверхностным анализом накопленных исследователями сведений, с некоторыми выводами.

В.И. Петрушко в "КУРСЕ ЛЕКЦИЙ ПО ИСТОРИИ РУССКОЙ ЦЕРКВИ" о периоде перед монголо-татарским нашествием говорит:
"Вслед за распадом Киевской державы и кровавыми усобицами русских князей очень скоро последовало и вразумление русскому народу. Совсем недавно он принял в сердце свое проповедь Евангелия. Но далека была от христианского идеала евангельской любви жизнь русского народа в эпоху раздробленности и кровавых княжеских усобиц. Поэтому, когда летописец говорит, что «по грехам нашим навел на нас Господь безбожных агарян», или, например, автор «Повести о разорении Рязани Батыем» отмечает: «И была сеча зла и ужасна.... Все это навел Бог грехов наших ради...», то ясно, что между страшным бедствием, ниспосланным Руси, и ее беззаконным бытием имеется самая непосредственная связь. Летописцы признают греховность своего народа как причину беды. Русской земле очень много было дано. В готовом виде она получила Православную Церковь и христианское просвещение. С таким даром народ должен был трудиться во славу Божию, приумножая полученное духовное богатство. Но вместо этого начинается братоубийственная вражда, за которой неминуемо должно было последовать вразумление."

Любопытно, что российский церковный историк, специалист по истории Русской церкви досинодального периода и православия на Украине, в настоящее время - профессор кафедры Истории Русской Церкви  ( сведения из Интернета)  - Петрушко Владислав Игоревич "вразумление русскому народу", который  "совсем недавно принял в сердце свое проповедь Евангелия" связывает  с "кровавыми княжескими усобицами", "братоубийственной враждой", "беззаконным бытием" и "греховностью народа", но не заостряет внимание на внутренних проблемах   самой христианской церкви, приводящих к усилению конфликтов на почве религии.

Те из нас, кто зададутся вопросом: когда, в каком веке и при каких обстоятельствах русский народ "принял в сердце своем проповедь Евангелия"? обнаружат, что  многострадальному русскому народу "духовное богатство греческой церкви"  пало совсем не на  невежественное  поле "языческого ума", и по этой причине он, народ,  достоин понимания и сострадания:
"Семена плевел (иудаизм, латинство, богомильство) попали в языческую «почву» (прим. - Руси) ЗАДОЛГО ДО семян пшеницы, то есть Крещения, а потому успели в этой почве укорениться и прорасти. При этом у засевающих плевелы были у каждого свое «поле»: жидовины проживали на Юго-Востоке, в степях Подонья, Причерноморья и Прикаспия; латиняне «обрабатывали» Западные области расселения славян; богомилы-волхвы отступили в глухие леса на Север и Северо-Восток."(статья "РОЗЫСК О РАСКОЛАХ", автор -  Наталья Михайловна  Михайлова.

Впрочем, историк В.И. Петрушко в "КУРСЕ ЛЕКЦИЙ ПО ИСТОРИИ РУССКОЙ ЦЕРКВИ"  называет  среди христиан  еще одного  "сеятеля плевел" - несториан, но приход их на Русь Петрушко связывает... с монгольскими завоевателями:   "в целом, монголо-татары, при всей их жестокости, были очень терпимы по отношению к любой религии. Уважение ко всякой религии монголы строили на признании единого Божественного начала. Сами они таковым почитали Небо. Монголы проявляли большую терпимость и к христианству. Одной из причин этого было также и то, что в эпоху завоеваний Чингисхана и его потомков в Монголии большое влияние имели христиане-несториане. Несторианство исповедовали многие тюркские и монгольские племена, в частности, уйгуры и кераиты, крещеные миссионерами-монахами из Персии. Несторианками были жены многих монгольских ханов. Сын Батыя Сартак также принял несторианство."

История возникновения несторианства связана с константинопольским патриархом Несторием. В 431 г. на Вселенском соборе в Эфесе он был предан анафеме так как неосторожно заявивил, что «у Бога нет матери» и другие ереси. После 434 г. несторианство было признано господствующим исповеданием персидских христиан.
Несторианство, как мы предполагаем, проникло на территорию Руси  еще до нашествия монголов на Русь, возможно даже, до крещения Руси Владимиром, вследствие торговых отношений с Востоком, в частности, с Персией. А поскольку через тульские, елецкие, рязанские земли проходил сухопутный и речной Донской торговый путь, влияние несторианства не могло обойти стороной эти территории.

 В связи с чем не кажется таким уж фантазийным свидетельства булгарских летописей, утверждающих, что во времена хазарского каганата (650—969 гг.), т.е. до крещения Руси, одна из резиденций христианства -  "Сарайский Дом", находилась  в "области Дуло" (Туло), если предположить, что это свидетельство относится к христианству-несторианству:
" Главой кряшен Хазара (т.е. внутренних областей Булгарского царства) был ага-папаз (здесь – епископ) Сарая, владевший областью Дуло (Тула), улусами (районами) Каен (бассейн современной Непрядвы), Ширбэш (между Непрядвой и верхним Доном), Кичи-Уба (верховье Упы), Сыруза (бассейн реки Сережа), Тиджа (берега нижней Теши), Эрми (район между правым берегом Нижней Мокши и левым берегом реки Теша в Нижегородской области), Зара (низовья Алатыря). Область Дуло, где находился город Дуло (Тула) – вторая по значению резиденция хазарского ага-папаза, была закрыта для прохода всех войск, и только послы султанов могли проходить через нее со своими конвоями. Баджанаки (печенеги) Дуло составляли конвой хазарского ага-папаза и охрану всех его улусов и сарайской резиденции «Хазарский Дом».

  "Несторианство, как и другие  древние христианские расколы, кроме римо-католического, произошли во Вселенском Православии задолго до Крещения Руси, и, казалось бы, не должны были сказаться на единстве веры в Киевской митрополии Константинопольского патриархата. Но Киевская Русь, как до Крещения, так и после него не была изолированным от внешнего мира «заповедником», — логично утверждает и  Наталья Михайлова.
 
К  осторожному выводу, анализируя «Слово о полку Игореве», приходит и Лев Николаевич Гумилёв в статье "НЕСТОРИАНСТВО И ДРЕВНЯЯ РУСЬ": "допустить, что на Руси ничего не знали о несторианах, невозможно".

В труде "РОЗЫСК О РАСКОЛАХ" у Н.Михайловой схематично  представлена «история болезней» народов средневековой Руси, на прилагаемой карте  проведены условные границы тех главных четырех расколов, о которых идет речь в ее статье: католики, манихеи, протестанты, несториане.  Незакрашенный четырехугольник в центре соответствует тем областям вокруг Москвы, где расколы и сектантство, хотя и были распространены, но в очень малой степени, а за границами прямоугольника лежат области, где, несмотря на распространение Православия, тот или иной раскол проявился в наибольшей степени.
 
Рязанское княжество, елецкие и тульские земли - частично (придонская территория) на этой схеме обозначены под влияним  еретиков - несториан, за границами прямоугольника. Земли  Витебска, Смоленска, Чернигова на этой схеме наименее "болели" еретическими учениями.
 
Н. Михайлова сетует: "Самое удивительное, что практически такую же «диспозицию» мы застаем и в конце XIX в., то есть спустя 900 лет после Крещения Руси. По всей стране живут кудесники, волхвы, ворожеи и знахари. В тайных общинах гностиков (хлыстов, скопцов, духоборов и молокан) «живые боги», «пророки» и «пророчицы» возглавляют бесовские «радения», в которых участвует «цвет нации» — писатели, поэты и философы. На Западе живут латиняне-униаты — раскольники, предавшие Православие ради покровительства Римского папы. На Севере и в Поволжье — тоже раскольники, богомилы-беспоповцы, а на Дону – раскольники «староверы»-поповцы. Среди них живут «русские израильтяне», субботники, иконоборцы — одним словом, жидовствующие."

 Несториане и русские  православные - непримиримые враги с тех самых пор, когда русские князья в 1223 г. убили первых татарских послов-несториан, а затем послы-язычники были отпущены без вреда... после чего несторианские священники отказывали православным в причастии, хотя католиков к евхаристии допускали [125, стр. 161].
В ходе монгольского нашествия трудно установить: шел ли "отсев" несториан от православных, летописи это не фиксируют. Православные же церковнослужители, в том числе в Рязанском княжестве, "зараженном" несторианством,  во Владимире, "болевшим"  манихейством и в прочих княжествах Руси, пострадали от монголов сполна, в отличие от Великого Новгорода, который монголы, странным образом,  пощадили и где укрылись князь Ярослав Всеволодович и его сын Александр, будущий Невский и  побратим несторианина Сартака, сына Батыя.
 
Какую роль сыграла эта дружба Александра с Сартаком, "курировавшим" в Золотой Орде Русь, и митрополитом Кириллом II, с которым Александр так же тесно сотрудничал - отдельная тема для разговора.
О  персоне Митрополита Кирилл II можно вкратце сказать, что на митрополичий престол Русской Православной Церкви этот русский епископ взошел в 1242 и умер в 1281 году. Именно ему удалось добиться от монгольских ханов освобождения церкви от выплаты обременительной дани. К заслугам этого архипастыря следует также отнести основание Православной епархии в Сарае,  (куда после согласия и направил в качестве представителя епископа Митрофана). Митрополит Кирилл II, как утверждает статья "МИТРОПОЛИТЫ В ИСТОРИИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ", также, как и князь Александр, избрал в своей политике путь признания господства монголов для того, чтобы дать Руси возможность постепенного восстановления из разрухи.  В 1252 он торжественно встретил Александра Невского, возвратившегося из Орды, и посадил его на великое княжение.

Но лояльность к православию со стороны монголов "расцвела" лишь после смерти Сартака в 1256 году. Новый правитель -  хан Берке перешел в ислам, при этом постарался учредить в Сарае епархию Православной Церкви в 1261 году и благоволил православным, опираясь на них в войне с персидскими ильханами, покровителями несторианства.
Можно ли сказать, что именно с этого момента несторианская проблема становится для русских неактуальной, как утверждает историк Владимир Махнач в статье "КАК МЫ НЕ КРЕСТИЛИ ОРДУ?", а  православная контрмиссия — направленной прежде всего против латинян." ? Утверждение довольно спорное. И нам видится, что только Куликовская битва, в которой с обоих сторон участвовали христиане (православные и несториане),  могла наметить некий перевес влияния Православия на территории Тульских, Елецких и Рязанских земель, но поставить окончательную точку в этом вопросе смогло только время...

Вернемся к истории установления привилегий для русского православия со стороны Орды, и назовем еще ряд причин этого.
Карамзина в «Истории государства российского» приводится текст из грамоты, дарованной ханом Узбеком митрополиту Петру, в котором говорится о том, что с митрополита запрещено взимать дань, потому как он вместе с остальными служителями церкви молится за татар, чем и «укрепляет их воинство».

В.И. Петрушко отмечает еще и следующий фактор, повлиявший на терпимое отношение монголов к православию: "Отношение к священнослужителям у монголов помимо идеологически обусловленной терпимости в то же время имело и некоторый оттенок суеверия. Православные священники воспринимались язычниками-монголами отчасти, как и свои собственные шаманы, которых, как считалось, лучше не обижать. Церковь была освобождена от выплаты дани, а церковный суд остался неприкосновенным. Это стало одной из причин значительного роста церковного землевладения – чем более земель переходило в собственность Церкви, тем большее число людей освобождалось от уплаты дани Орде."

В монгольской традиции терпимости и даже покровительства к христианам определенную роль  сыграло отношение Орды с Ватиканом, которое складывалось не в пользу последнего.
Историк Владимир Махнач в статье "КАК МЫ НЕ КРЕСТИЛИ ОРДУ", сообщает:
"С установлением Ордынской власти на Руси в Риме сочли, что теперь появилась возможность распространить папизм как среди русских с помощью Орды, так и среди самих ордынцев, возможно, с помощью наших. Преследовалась и цель привлечь степняков к борьбе с турками-сельджуками, с Никейской (Византийской) империей, с германским императором Фридрихом II Барбароссой. Этот нажим осуществлялся с помощью миссионеров, чаще всего францисканцев и доминиканцев, которых папы, снабдив посланиями, посылали на Русь и в Орду и в XIII и, еще, в XIV веках. Таким из них, как Иоанн де Плано Карпини (Джованни дель Плано Карпини), Гильом де Рубрук (Гильом из Рубрука), Юлиан, мы обязаны интереснейшими свидетельствами о тех странах, где они побывали. Но посланы они были совсем не с познавательными целями. Их донесения подчас даже носили ложный характер при описании собственных миссионерских успехов. Так, венгерский монах-доминиканец Юлиан в 1235 году сообщал о словах, сказанных будто бы князем великой «Лаудамерии» (Владимиром): «…ведь близко время, когда все мы должны принять веру римской церкви и подчиниться ее власти» [2]."
Кроме того, В. Махнач связывает установление хороших отношений Орды и русской Православной церкви с проблемами в самой Орде: "К тому же, положение и в Орде, и в ставке великого хана отличалось исключительной нестабильностью и даже поддавалось русскому влиянию. Во время похода Батый рассорился со своими кузенами, Гуюком, сыном самого великого хана Угедея, и Бури, сыном великого хранителя Ясы, Чагатая. «Отцы стали на сторону Батыя и наказали опалой своих зарвавшихся сынков, но когда умер в 1241 году Угедей и власть попала в руки матери Гуюка, ханши Туракины, дружины Гуюка и Бури были отозваны, и бедняга Батый оказался властителем огромной страны, имея всего четыре тысячи верных воинов при сверхнатянутых отношениях с центральным правительством. О насильственном удержании завоеванных территорий не могло быть и речи. Возвращение в Монголию означало более или менее жестокую смерть. И тут Батый, человек неглупый и дальновидный, начал политику заигрывания со своими подданными, в частности с русскими князьями Ярославом Всеволодовичем и его сыном Александром. Их земли не были обложены данью [3, стр. 431-432].
Но и Гуюку было несладко. Против него выступили монгольские ветераны, сподвижники его деда, и несториане, связанные с детьми Толуя. Хотя в 1246 году Гуюка провозгласили великим ханом, но настоящей опоры у него не было. Гуюк попытался найти ее там же, где и его враг Батый, — среди православного населения завоеванных стран. Он пригласил к себе «священников из Шама (Сирии), Рума (Византии), Осов и Руси» и провозгласил программу, угодную этим народам, — поход на латинский Запад."

Таким образом, Тульская земля, по нашему мнению, была явно многоконфессиональной вплоть до Куликовской битвы, и роль Православных митрополитов на Руси не сводилась  только лишь  к установлению добросердечных отношениях с Ордой, а и к планомерной борьбе с ересью несторианства на этой земле и прилегающих территориях.

(ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ)