2. Глава из повести Дядюшка из Гонконга

Заканчивается последний день летней экзаменационной сессии на агрономическом факультете Ерофеевского сельскохозяйственного университета. Последними в аудиторию обычно заходят самые нерадивые студенты. Они рассчитывают на то, что препод уже устал и его бдительность притупилась, что ему уже до чёртиков надоело слушать галиматью, которую несут будущие агрономы, и потому хочется поскорее закончить приём экзамена. Что ж, так оно и есть.
Передо мной стоит студент кавказской национальности. Смотрю в его зачётку. Ба, да это же Мамиев, которого я первый и последний раз видел на занятиях в самом начале сессии.
— Тэк-с, что у нас тут первым вопросом: «Меры защиты от насекомых-паразитов».
— Травит их нада.
Что ж, лаконичный, но в принципе правильный ответ.
— Второй вопрос: «Определение и классификация трансмиссивных болезней».
— Нэ понал вапроса.
— Задаю уточняющий вопрос: «Что такое трансмиссия?»
— Каропка пэрэдач.
«Хм, тоже верно», — думаю я и интересуюсь:
— У вас какой автомобиль?
— Ауды пят.
«Чтобы купить такую крутую тачку на мою преподавательскую зарплату, надо копить лет десять», — думаю я с грустью, а вслух говорю:
— Что ж, продолжим. Значит, трансмиссивные болезни, это те, которые передаются. Так?
— Так.
Третий вопрос экзаменационного билета неподъемен для него даже при моём содействии: «Морфо-биологическая характеристика ядовитых насекомых отряда членистоногих из класса паукообразных».
Видя в его глазах обречённость, говорю:
— Я отлучусь на пару минут. Вы ведь не станете пользоваться айфоном как шпаргалкой?
— Мамой клянус!
Я возвращаюсь через десять минут. Этого времени ему оказалось достаточно, чтобы найти в интернете и переписать развёрнутый ответ про скорпионов.
— Оценка «удовлетворительно» вас устроит?
Вместо радостного повизгивания неожиданно слышу:
— А можна «харашо»? Я колхозный стипендиат.
«Колхозника грешно обидеть», — думаю я и рисую в его зачётке «хор.»
— А какого профиля ваш колхоз?
— Винаделчский.
— На каникулы поедете, привезите мне полторашку сухого красного.
— Зачем палтарашка, балшой канистра привезу.
Перед расставанием спрашиваю:
— У вас какой балл ЕГЭ по русскому языку?
— Дэваноста шест.
Прочему-то я так и думал.
В аудиторию входит блондинка. Кто такая? Почему не знаю? Да это же наша Гвоздикова в очередной раз изменила цвет волос. Смотрю на неё и думаю:
«Неужели врачи-биотехнологи уже перешли от экспериментов с овечкой Долли к опытам с людьми? Это же клон молодой Бебе!*»
*Брижит Бардо — французская киноактриса, певица и фотомодель, секс-символ 1950—1960-х годов.
Я беру из её рук экзаменационный лист и зачётную книжку и предлагаю взять билет. Она закрывает глаза, что-то беззвучно шепчет и берёт левой рукой квадратик плотной бумаги и идёт готовиться к ответам. Проходит полчаса, отведённых на подготовку. В экзаменационном билете три вопроса, и по каждому — ноль знаний.
— Можно взять второй билет? — спрашивает она.
— Можно. Но оценка будет снижена на один балл.
Она вновь делает какие-то пассы над билетами, видно как от волнения вздымается и опускается её высокая грудь. Наконец, она берёт второй билет.
Результат тот же — нулевой.
Я чувствую себя палачом, поджегшим костёр под Жанной д’Арк.
— Ставлю вам «неуд.».
— У меня уже две академические задолженности, могут отчислить, — канючит она.
— Ничего страшного, я направлю вас на пересдачу. Подучите дисциплину и сдадите экзамен.
— Хотите, я встану перед вами на колени? — умоляет Орлеанская дева.
— Хорошо, я задам вам один вопрос без билета: «Предмет, методы и задачи энтомологии».
Молчит, как коммунист на допросе у колчаковцев.
— Формулирую вопрос по-другому:
— Кто-то из великих полководцев сказал: «Чтобы победить врага, надо хорошо знать его». Так, для чего же энтомологи изучают насекомых-вредителей — врагов сельскохозяйственных культур?
— Чтобы победить их?
— Ну вот, видите, кое-что вы знаете. Троечку вам я, пожалуй, поставлю авансом, — говорю я, рисуя в ёё зачётке «удовл.», и думая при этом: «А чем же Бебе хуже того барана? Только за макияж и маникюр ей можно один балл добавить. Эх, поздно, уже написал оценку».
На прощание провожу с ней воспитательную беседу.
— Скажите честно — вам не интересно у нас учиться?
— Трудно совмещать учёбу с работой.
— А где вы работаете?
— Я художественный руководитель ансамбля тверкинга.
— Это, где девочки попками вертят?
— А что, интересуетесь?
И смотрит мне прямо в глаза.
— Да как вам сказать.
Я смущённо отвожу взор.
— Вот вам контрамарка на наше выступление, приходите.
— Спасибо, обязательно приду.
Вы спросите меня, почему я не направил эту парочку на пересдачу. Объясню. По правилам полагается, что повторный экзамен принимает тот же самый преподаватель, которому студент не сдал экзамен с первого захода. Но с согласия заведующего кафедрой повторный приём экзамена могут поручить другому преподавателю с более высокой, чем у меня, квалификацией. Скорее всего, это будет наш доцент Петрухин — бабник и пьяница. И он пожнёт плоды, которые не сеял? От мёртвого осла ему уши!
И в завершение экзаменационной сессии — вишенка на торте. Последним в кабинет вошёл студент Роман Вапаков. Он был в шортах и синей футболке с эмблемой футбольного клуба «Челси».Вапаков поступил на факультет агрономии по квоте для Чукотского автономного округа. Он заканчивал четвертый курс, и уже вышел на защиту дипломной работы, как учебная часть обнаружила у него хвост по зачету «Введение в профессиональную деятельность», тянувшийся за ним еще с зимней сессии первого курса. Преподаватель, которому он завалил зачет, уже давно был на пенсии, и Вапакова направили ко мне.
Как потомственные оленеводы представители северных народностей учились на факультете зоотехники, и появление на агрофаке чукотского юноши было своего рода уникальным событием. Я спросил:
— Почему вы поступили на агрономический факультет? Ведь на Чукотке нет растениеводства.
— В планах развития Чукотки — строительство двух круглогодичных тепличных комплексов площадью 0,6 гектара с годовой производительностью 400 тонн овощной продукции каждый, — ответил он.
— Когда эти тепличные комплексы будут сданы в эксплуатацию? — поинтересовался я.
— Не знаю — их строительство ещё находится в стадии проектирования.
— И где же вы будете работать, когда вернётесь домой?
— Начальником отдела выращивания овощей в закрытом грунте департамента сельского хозяйства Чукотского автономного округа.
— Когда вы в первый раз увидели, как растут огурцы и помидоры?
— На опытной делянке учебного хозяйства университета.
Я не хотел лишать Чукотку столь ценного специалиста, тем самым лишая оленеводов овощей местного производства, и с лёгким сердцем поставил Вапакову «зачтено».
— Почему вас назвали Романом? — спросил я, возвращая ему экзаменационный лист и зачётную книжку.
— В честь губернатора Чукотки Романа Аркадьевича Абрамовича*.
*Губернатор Чукотского автономного округа с 2001по2008 год.
— Что означает ваша фамилия?
— По-чукотски это значит Мухоморов.
— Правда, что коренные малочисленные народы Севера используют мухомор как наркотик?
— А что, хотите попробовать?
— Нет, что вы! — воскликнул я. — Мой интерес чисто теоретический.
На том я расстался с без пяти минут чукотским агрономом.
Я живу в общежитии для преподавателей, где у меня отдельная комната. Вернувшись с работы, я, скинув только туфли, падаю на кровать и пытаюсь уснуть. Но Морфей не заключает меня в свои объятья — сказывается эмоционально насыщенный  день. В  дверь комнаты кто-то постучал. Я встал и открыл незваному гостю. Это был Роман Вапаков.
Со словами:
— Вот вам от меня подарок.
Он протянул мне полиэтиленовый пакет с логотипом «Авоська» наполненный чем-то на треть.
— Что это? — удивился я.
— Сушеные мухоморы.
— Мне не надо, я же говорил.
— Берите, не пожалеете. Это народное чукотское снадобье от всех недугов.  Я через неделю улетаю в Анадырь — не дай бог, возникнет проблема при досмотре в аэропорте.
— Мухомор разве наркотик?
— Нет, мухомор не входит в список веществ, запрещённых в России для заготовки, хранения и употребления. Но мало ли на свете дураков — докопается какой-нибудь дебил из службы авиационной безопасности.
— Ну, спасибо вам, Роман! — поблагодарил я Вопакова. — А как это правильно употреблять?
— Да вы сами в Интернете посмотрите. Главное, не превысить дозу. А то ваша душа может улететь в небеса и не вернуться назад.
Мы ещё раз распрощались, на этот раз уже навсегда.