Однажды в Телеграме и Твиттере

     Кокетливая суспензия гремучей смеси рунета и укронета, под эгидой англоязычной глобализьмы живущих не тута пары Машек, Шараповой и Рябушкиной, соответственно, чуть прикрытая прорехами иешиботнического талеса, привела меня к плохо сдерживаемому оптимизму : не все еще потеряно, граждане бандиты, нет предела деградации и жопорукости, как растяжим анус Изабеллы Кларк или рост экономики, так и изыски дегенерата с примкнувшей ему в хвост розовой киянкой не ведают границ своего падения. Помнится, в одной из сказочек маленький медвежонок, более известный как Пох, накернул саму Диту фон Тиз, и та, пав на пол, катясь под кровать, все причитала совершенно по - рязански, что стала теперь, стало быть, падшей женщиной. Бабченко, конечно, не женщина, но сравнивая его деградацию с бурным развитием наук разных, можно предположить, что он вполне способен стать, например, трансом. А Карпенко кто мешает спиться ? Известно с советского детства коалы, что лесбиянство хуже пьянства, так что ж теперь всякому неравнодушному и несогласному - обосраться и не жить ?
     - Не бывать ! - заорал Татищев, разбудив ненароком придремавшую на косом в сажень плече Олешки Разумовского Веселую Елисафет, скача неистовым и беспощадным Тугай - беем в  " Пещном действе " старичка Франциска Скорины, ставшего сразу по пересечении литовской границы отца Варлаама Симеоном Полоцким, а от того, известно, и до плясок под музло Хачатуряна рукой подать.
    - Лобызай и вали на х...й, - протянула, зевая, надушенную пачулями пухлую белую ручку императрица, хитро косясь лукавым глазом на буйно топыримую ширинку вчерашнего певчего, морганатически уфеившего дочь Великого Петра, чье величие при ближайшем рассмотрении оказывается всего лишь очередными мифом внедрившего персидскую ромашку для тех, что почище - с, в приуготовление заповедной рыбы лабардан, тоже ведь очучивающейся на поверку тривиальной рыбкой боговой салакушкой, - дурак.
    - Совсем в скуку вогнал, - жаловалась, отрешая ризы, Веселая Елисафет, усадив Качалова на высоченный стульчак теннисного арбитра, откуда тому было все превосходно видно : и залп картечи меж ног, и Розум в роли Григория Орлова, и даже Дайлапуджек опойного бездаря Есенина болтался под закопченным потолком кремлевских палат.
     Масква. Кремлевския палаты. Князь Вяземскай и Шуйскай.
     - Масква нам дадена в насмешку -
     Как Гедеминович сужу.
     А ты, лукавай царедворец,
     Из рода Рюрика и Валуа,
     Пошто мовчишь ? Забыл заветы ?!
     Не помнишь и дедов ?!!
     Снедая честь за евроцент
     И пресмыкаясь пред Бориской,
     Что стоит мши Ягайлы под Бобруйском...
      Яростную речь одного из князей ( по х...й какого, они различны лишь родовыми преномами и длиной бороденок, высота же шапок боярских и природная глупость - равноценны с равнозначием ) прерывает влетевшая вихрем в Кремлевския палаты юная Софья, уже толстая. Кружится в пасадобле, развратно обнажая для мужеского нескромного взора бархатные башмачки тонкой цесарской работы, а затем, присев в шутливом книксене, убегает по следам князя Курбского. Шуйскай ошеломленно трясет стальным шишаком и подбегает к окну.
     - Послушай, князь, уже волнуется народ !
     Пусть он молчит, но в том молчаньи
     Вся правда, сила, мощь,
     Что сокрушит все чары Гендальфа под Аламейном,
     А мы как мудаки, говно и дурни
     Навек останемся в веках.
     - Опять историзм, - капризно дергала за оволосевшие яйца Разумовского Веселая Елисафет, подмигивая внимающему Качалову. - Странная вещица или штучка, Олеша, у нас всю дорогу нарисовывается : обычный секс оборачиватеся теннисом Комара Москита с Питбулем.
     - Я не Аббат, - попер в отрицалово Качалов, слезая со стульчака арбитра. - Давайте лучше ежели не в салочки играть, то втроих разлагаться в быту.
     Качалов, срывая одежды, бубнел, что это не оферта или соблазн, а прямое и явное намерение, Олешка эрегировал несколько подуставший член решительными движениями суровой длани, но Веселая Елисафет просто примерялась, умственно помещая свое сдобное тело в новой для нее комбинации, хотя уже на следующий день чотко потребовала недостающее звено - того же Татищева, ибо ( шикарное словечко ! ) рот ее оказался скучающим по незанятости.
     Чего и вам желаю, прискорбно не умеющие преподнести себя и свою деятельность Аркадий Аркадьич и Тая, советуя привычно вам и таким, как все вы, уж лучше никак, чем так - то вот.