Аморальные ценности. Глава 1. Часть 12

"Отец, посмотри какая бледная. Она сама в шоке. Какая Москва? Чушь это! Надо разбираться в школе или в институте. Машкины данные, скорее всего, украли", - затараторила мать, глядя на зависшую посреди гостиной Мари. "По телевизору частенько показывают, как кредиты на других людей берут, льготами чужими пользуются, наверное, и до поступающих добрались. Только смысл в чем? Какая выгода?" - поддержал гипотезу отец. Пока семейство пыталось раскрыть суть выявленного ими нового вида мошенничества, Мари заходилась внутренней дрожью, ее голова опять закружилась.

"Вспоминай, никому чужому не давала в руки документы, может кто их мог сфотографировать?" - вел расследование отец. Девушка отрицательно замотала головой. "В институт по электронной почте ничего не отправляла? Ведь сейчас, что попало в интернет, считай, стало достоянием общественности", - подключилась мать, но реакция дочери также была отрицательной. Какое-то время машины родители продолжали обсуждение коварного плана, в который была вовлечена их дочь. Преступление оставалось не раскрытым, Мари отпустили к Лоле.

Толком не соображая, она доплелась до дома Лолы. Подруга открыла дверь, перед ней предстала Мари, трясущаяся как осиновый листок с лицом серо-зеленого цвета. "О боги!" - Лола взяла ее под руки и отвела на кресло, а сама побежала на кухню: "Сейчас воды принесу". Немного придя в себя, Мари заговорила об их ссоре и ее сожалении. "Проехали!" - Лола прервала машин извинительный монолог: "На тебе лица нет, об этом лучше рассказывай". "Не стоит говорить, но мы тебя предупреждали, что что-то подобное может случиться. До отъезда осталось всего ничего. Вижу, сознаваться ты совсем не готова, подруга. В таком случае, молчи уж до последнего и ни в чем не признавайся. Уедешь, устроишься и расскажешь правду. Все же они твои родители, как-то примут это со временем"- подытожила Лола машино повествование. Помирившиеся подруги выпили чая,  обсудили детали переезда, и Мари немного успокоенная отправилась домой. Машиины родители готовились ко сну, когда она вернулась, и она тоже решила ложиться, девушка валилась с ног после безумно проведенного дня.

Кажется, семейство оставило тему с Москвой. Мари преспокойно завершала сборы вещей в своей комнате, мать разговаривала с кем-то по стационарному телефону в прихожей. "Что значит правда поступила? Вы в своем уме там?" - машино сердце бешено заколотилось, она подкралась к двери в попытке понять, с кем учинила разборки раскричавшаяся женщина. Из дальнейшей беседы стало ясно, что родители решили для начала позвонить по телефонам, указанным в злополучном письме. К их удивлению, телефоны были верными и принадлежали медицинскому университету в Москве. Там им сообщили, что их дочь зачислена в университет на основании собственноручно написанного заявления, у них имеются оригиналы ее документов, от предложенного места для проживания в общежитии получен отказ, и что университет ожидает студентку 1 сентября для решения организационных вопросов.

"Я сейчас с ума сойду. Поймите, это просто невозможно. Она отлучалась из дома на протяжении всего лета лишь на несколько часов, то есть дочь точно не могла приехать к Вам в Москву", - растерянно говорила женщина с недоумением глядя на машиного отца. Мари наблюдала через приоткрытую дверь за нависшими над телефонным аппаратом родителями. На какое-то время воцарилась тишина, видимо, на другом конце провода что-то объясняли. "Как зовут? Повторите еще раз, пожалуйста?" - переспросила мать, получив ответ, она обратилась к мужу: "И... Тагир М... - это ведь дагестанец из соседнего дома?". Машин отец не мог понять, зачем жене сейчас эта информация, но утвердительно кивнул. Женщина резко переменилась в лице, продолжив разговор строгим тоном: "Поняла, поняла. Так вот, внимательно выслушайте и запишите, что я Вам сейчас скажу. Наша дочь у Вас учиться не будет. Ни в какую Москву она не поедет. А на этого Тагира мы заявление напишем, поэтому возможно обратимся к Вам за доказательствами. Всего доброго", - и повесила трубку... (продолжение следует)