На пути в Капилавасту

После того, как Сиддхартха оставил жизнь во дворце, он много странствовал на пути к истинному знанию, но всегда помнил, что дал обещание жене Яшодхаре и родителям, что обязательно вернётся, когда найдёт все ответы на свои вопросы.


Однажды, Будда появился рано утром в одной из деревень, на пути в Капилавасту.
Всю дорогу, не выдавая себя, неустанно следовал и следил за ним его брат по отцу — Девадатта.


Всё детство между двумя братьями было одно сплошное непонимание. Однажды, Девадатта, в возрасте 9 лет, выпущенной из своего лука стрелой, подстрелил птицу, а Сиддхартха (имя Будды при рождении) нашёл бедное животное, вынул стрелу, промыл кровоточащую рану и не отдал появившемуся брату, подранка. Несмотря на то, что Девадатта громко кричал, что это его трофей, что это он подстрелил птицу, Сиддхартха настоял на своём, потому как спасение животного он считал более ценным поступком в жизни. Взбешённый Девадатта потребовал, чтобы их отец решил, кому в итоге будет принадлежать эта птица. Тогда отец предложил отпустить животное, чтобы оно само выбрало свой путь: вернётся ли к Сиддхартхе или, может быть, к Девадатте. Животное выбрало Сиддхартху.

И подобных случаев между братьями, за время их совместного проживания во дворце, было предостаточно. Девадатта рос агрессивным, гневным, весьма жестоким принцем, в противовес всегда спокойному, доброму и рассудительному брату.

 

 

Будда, прося подаяние, подошёл к одной из дверей крестьянского дома, но так никого и не встретил. Он развернулся и последовал к следующей двери, к дому напротив. В этот самый момент путь ему преградил Девадатта. Девадатта предстал перед Буддой в чистой и красивой одежде, украшенной золотом и драгоценными камнями, как подобает истинному кшатрию, сыну великого махараджи.

Надменно, он посмотрел на Будду сверху вниз (Девадатта был старше, да и всегда выше Сиддхартхи) и злорадно улыбнувшись, произнёс:

— Сиддхартха, мне больно смотреть на то, во что ты превратился! Вокруг все говорят, что ты стал великим, но я не вижу никакого величия в тебе. Посмотри на свои ступни — они босы, они грязные, они в ранах от колючек, которые видимо неоднократно впивались в них при ходьбе. А этот наряд, посмотрев на твою шафрановую кашаю — о дэви Лакшми, она настолько потёрта и заношена, что при одном взгляде на тебя, пробирает не уважение, а жалость! Жалость, Сиддхартха! Но самое удивительное, сущая глупость в том, что ты променял все блага жизни во дворце на такую вот жизнь, там ты бы мог всегда быть сытым, мог вкушать различные ароматы изысканных яств, но ты выбрал для себя эту миску для подаяний?! Ты побираешься, выпрашивая себе еду, чтобы не умереть от голода. Это ты называешь мудрой жизнью? По мне так, ты стал попрошайкой, не более того!

— Дорогой брат. Смысл носить одежду в том, чтобы укрывать озябшее тело, чтобы защищать его от горячих солнечных лучей, а не для того, чтобы блистать ей в тех же самых лучах солнца. Что касается чаши для подаяния, то поверь, я не настолько голоден и вполне могу обходиться без пищи длительное время. Ценность пищи в том, чтобы мы могли жить и она не обязательно должна быть в избытке и иметь яркий вкус. Смысл просить подаяния в том, что я даю людям возможность проявить свои лучшие качества: сострадание, доброту, участие, нежадность. Для человека и его душевного спокойствия и духовного роста, очень важно оказываться в таких ситуациях, где бы он мог помочь другому. Разве ты никогда не ощущал чувство одухотворённости от того, когда ты мог бескорыстно помочь другому человеку? Очень жаль, что ты видишь только поверхностные проявления моих шагов и действий.

— Ахахаха, Сиддхартха, брат, ничего смешнее я и не надеялся услышать, зная тебя. Мне просто жаль твоих родных, ведь ты идёшь к себе на Родину, в Капилавасту? Бедный отец, царь Шуддходана, как сильно он расстроится при виде тебя, ты думал об этом?

— Брат мой. Для родителей, любящих своих детей, нет ничего важнее их здравия, их доброго и уважительного отношения к своим родителям. Принесёт им сын свою любовь в дорогих одеждах или в бедных, не столь важно. Конечно, людям, придающим большое значение внешней красоте, а не внутренней, будет неловко видеть своего ребёнка в дешёвой и простой одежде, но с такой несложной проблемой их восприятия, они, уверен, справятся.

— Ну что ж, брат. Тогда увидимся в Капилавасту. — произнёс разочарованно Девадатта, и широким шагом направился в другую сторону, возможно, где-то там находился его конь.

Будда, посмотрел в след своему брату и мысленно пожелал ему доброй дороги домой. И подумал о том, как же приятно будет вновь оказаться в окружении своих родных. Увидеть мать, отца, своего гуру, тётю, дядюшку. И конечно же, любимую Яшодхару, которая целых семь лет ждала возвращения Сиддхартхи домой и которая не стала препятствовать выбранному им пути.


От этих мыслей Будда улыбнулся и пошёл в сторону своей родной Капилавасты. Чуть поодаль от него слышны были шаги его учеников, которые старались сильно не отставать, но и позволить учителю идти в одиночестве. Они ни на минуту не могли себе представить своей жизни без своего духовного гуру, который был для них светом и даже воздухом, с момента, когда они, оставив свои мирские жизни и обязанности, стали его преданными учениками, учителя, постигшего высшую мудрость и истину человеческой жизни, Будды Шакьямуни — «пробуждённого из рода Шакья».