Моё Лукерино

Когда молюсь, мне видятся картинки:
Зелёная трава во весь мой детский рост;
И вечорина с песне-взвизгами Таинки;
И дом соседский в окружении берёз;

Гигант-качуля, пруд со скользкими мостками
И кресел в клубе жёлтый гобелен;
Как в хлебный день несли буханки рюкзаками;
Дров свежих аромат, берущий в плен;

Вот малышня сидит на нотном стане
Забора пасвы – ждёт коров и хлеб жуёт;
Вот рыжий лисапед подружки Тани;
Скрипит штурвал колодча – о любви поёт;

Вот мчим втроём на «Минске» за малиной;
Гуськом идут-спешат Шушковы на покос;
Сопливых чиликов – подол и две корзины;
И дядькиного кучка мокрый нос;

Корова Марта с грустно-мудрыми глазами;
И простокишу в глибки превращающая печь;
Моё «пывко баское» платье после битвы липунами;
«Оновды», «уповод», «лони» (вот это, паре, речь!);

Коль дома никого – батог у входа;
И в бочке «под потоком» - караси;
И зябко-жгучая роса восходов;
Закатный круг, что вдалеке над черквою висит;

И бабушка, большая и родная;
Квадраты света на коричневом полу;
На пирогах лениво масло тает;
И дед идёт с гряздами лука ко столу,

Готова ли барда, ему проверить важно –
«Ну, гли-ко, только подпол боркаёт», - об этом бабушка ворчит;
Всё понимающий, надёжный дядя Саша;
Скрипучий голос Лёхи, что за курево бранит…

И всё это реально – есть и будет,
И все, кто умерли, воскресли и живут опять!
И вот я говорю: «Молитесь, люди!»
Во всяком случае, полезней, чем бухать…