История на Рождество, как новая глава Книги жизни

По христианской традиции Рождество отмечают в семейном кругу, чтобы человек за праздничным столом в окружении родных и близких почувствовал, как он любит и как любим.
Чудесная история рождения младенца Христа произошла среди божьего народа, который из века в век, хранил завет Бога.
А это простая история, случившаяся на Рождество, имела место быть в одном приморском городке Бельгийского королевства, где в небольшой курортной квартире жили заслуженный пенсионер Ронни и его русская жена, с ними, на одной лестничной площадке, проживал сын Виктор, а дочери, Татьяна и Катя обосновались в других городах.
Познакомились Ронни с Надей просто, по сайту знакомств, популярность которого росла из года в год, ведь, что там не говори, а стареть в одиночестве тяжко, это они понимали оба и обоим хотелось еще и большой красивой любви.
Ронни просил у Бога встречу с хорошей женщиной, чтобы он не стеснялся при ней с молитвой на колени встать, а Надя – достойного мужа, чтобы быть верной и нежность, дамой его сердца, но встретившись, они разошлись, слишком трудными были их судьбы, чтобы поверить, что счастье возможно и очень близко.
По проведению свыше они встретились снова, и Ронни, не думая много, решил попросить Надиной руки.
В ту ночь над Землей ярко горела полярная звезда, Ронни и Надя, рука в руке, стояли у распахнутого окна, как у небесного алтаря.
"Перед лицом Бога я беру тебя в жены. Согласна?"
И Надя ответила: "Да!"
Это случилось в канун Рождества, когда человеку необходимо верить, что в жизни случаются не только беды, но и чудеса.

Потом проходили годы, промоченные дождями, иссушенные ветрами, прожженные солнечным лучом, а Надя и Ронни всегда были рядом, вместе радовались и огорчались, ссорились и мирились, и были хранимы Богом ибо они верили, что спасены..
Годы летят быстро, их не схватить налету, и, снова, народ божий готовится к Рождеству.
Блестят огнями поющие деревни и города, добреет сердце человека, радостью кружится веселая кутерьма, в доме у Ронни и Нади наряжена елка красиво, над окнами мишура, но в комнатах покой и тишина.
Ронни с утра делал рейд по магазинам, он любил покупать продукты с запасом, а Надя крутилась у праздничного стола, одна, а то, что  телефон упрямо молчал, выводило её из себя, и в полдень она решила позвонить гостям сама.
- Алло, Катюша, вы вышли из дома? Приедете скоро? 
- Мама, не волнуйся, а то занервничаю и я, нас ждать не надо, а я не дома, покупаю подарки, бегаю от прилавка к прилавку, верчусь, как белка в колесе, … хотелось бы  выбрать что-то такое, чтобы пришлось каждому по душе, ну, и, конечно, по дешевой цене.
- Какие подарки при пустом кошельке? Никаких подарков не надо, мы это решили еще в ноябре, когда вы купили холодильник в кредит, чтобы в долговой яме вы не долго сидели.
- Мама, это решила ты сама, а нашей Тане закон не писан, она за месяц вперед накупила подарков целый воз с прицепом, а ее старшая сестра и в отпуске всего два дня.
- Брось соревноваться за звание самой щедрой. Это не Новый год, играть Деда Мороза тебе совсем не идет! Пойми, в Рождество не подарки приносят радость, а взаимная любовь и доброта! Кстати, в этом году, я тебе по секрету скажу, всех ждут сюрпризы, от мамы, ну, как всегда: кому – перчатки, кому – носки, а в придачу … каждому … от солнца козырьки! Приезжайте скорее, я вас обедом накормлю. … Нет-нет, я никого не тороплю, но очень жду!
Часа через два, дверь без стука отворилась и в комнату ввалилась дочь Катя, с сумками наперевес, за нею вошла ее старшая дочь, а малышка Софи в коляске сидела и с любопытством на всех глядела, ей пошел второй год.
Надя и Ронни внуков особо любили и баловали, как только могли.
Не успели гости зажечь огни у елки и поиграть с котом, как пришел Виктор, продолжатель достойного рода, заядлый любитель пельменей и пирогов.
Надо сказать, откровенно, что Виктор был нелюдим, в гости ходил под конвоем, а с друзьями виртуально дружил, но к маме части заходил, она готовила сыну завтрак перед работой, а ужином вкусным и сытным кормил его Ронни.
С приходом гостей в комнате стало тесно и шумно, и все говорили наперебой.
- Катя, а где твой Коба? Ты его оставила дома?
- Вить, прошу, не порть праздник, мне Коба и дома надоел, а тебе что, разве плохо, ты живешь у мамы под боком и у Ронни под крылом, как веселый Буратино у папы Карло.
- Мама, где Таня с подарками и где ее друг Бобби? – прервал сестру Витя.
В ответ Надя сообщила, что Таня с утра уже звонила, чтобы праздновали без нее, потому что ей хочется побыть одной в это Рождество.
- Так, значит подарков под елкой не будет? 
- Витя, кто о чем, а ты о своем. Таня однажды сказала, что в ее сердце живет Христос! Так давайте её благословим на радостное Рождество, а сейчас, руки моем и все за стол. Обед готов.
Ронни от борща наотрез отказался, хотя борщ получился на славу. Он кушал только то, что в детстве готовила его мама: овощи, мясо и картошку, а морковку, огурец и свеклу он, вообще, не признавал за еду.
- Ронни, а, вот, пирожок с картошкой, это русский деликатес!
- Катя, это что? Пюре из картофеля в тесте сидит? – заволновался Ронни, который не знал ни одного русского слова, кроме люблю и нет?
- А, ты не смотри, что там сидит, а попробуй на вкус!
- Катя, а что, если это застрянет в тонкой кишке? … Надя, дорогая, мне можно картошку без ничего?
- Ронни, успокойся, вот, твоя еда: отварная картошка, тушенное мясо с подливом и брюссельская капуста на пару, все, к чему твой желудок с детства привык. Ты доволен?
- Да, дорогая, я могу на тебя положиться, а Кате доверия нет! А кто там в кастрюле так жалобно плачет?
- Это пельмени, им вариться еще пять минут.
- Ребята, а ваша мама, заживо варит бедных пигмеев? Надя, за что? – ужаснулся Ронни.
- За то, что твои «пигмеи» морковку в детстве не ели, а, вот, тебя я люблю, и в кастрюле не тебя, а пельмени варю!
- Варить мясо в тесте? Додуматься до такого, надо много ума! 
Это был привычный диалог, между Ронни и Надей, он повторялся из года в год, для поднятия аппетита у сидящих за столом.

Сытого человека обычно клонит ко сну, а Виктора к разговору на чистоту.
- Катя, признайся, честно, почему мужа с собой не взяла?
- Чтобы он не путался под ногами, в этой квартире у моря, и без него тесно, здесь можно ходить только вокруг стола, а если тебе без Кобы скучно, то поиграй с Софи, как любимый дядя, ей нравиться твоя борода, а усы-то, как у дядьки Черномора!
Витя медленно повернулся к маленькой Софи, и соска выпала из ее рта.
- Софи мы будем с тобой играть, я тот, кого зовут Синяя Борода!
Витя скорчил такую гримасу, что девочка тут же закрыла глаза, а любимая кошка Ронни быстро спряталась за бюро, и всем почем-то стало очень смешно.
И довольный Витя, на правах дяди устроил Эмили допрос, как она успевает в школе, при этом он осуждающе цокал языком, а это было несправедливо, ведь девочка училась неплохо, хотя могла бы и лучше, но зачем об этом говорить при всех, да, еще на Рождество, и Эмили в ближнем бою отстояла право на тройку по рисованию и по труду.
За дочь вступилась Катя, она не нуждалась в помощи младшего брата в вопросах воспитания дочерей, а Надя взяла сторону сына, а внучке, любимой, доходчиво объяснила, что надо быть похитрей, что Витя имеет доброе сердце, а задирается из-за любви к ней.
Семейная программа Рождества начиналась с поиска первой звезды, в подражанье того, как к младенцу Христу с Востока пришли волхвы.
И, вот, Надя с Ронни, Витя, и Катя с детьми по-зимнему оделись и отправились, на поиски вечерней звезды, когда уже в сумерках не было видно, ни моря, ни зги.
Было слышно, как бушевал прибой, ветер бросался песком в лицо, и на набережной никого, от холода дрожала елка под красным фонарем, и только семейство Ронни продвигалось вперед всем стихиям назло, а Софи спокойно спала в детской коляске под целлофановым кульком.
Первым не выдержал Ронни, он любил гулять, но не пешком, а только на своем джипе и только сидя за рулем.
- Моя дорогая, - обратился он к Наде, - в воздухе пахнет дождем? Какие могут быть звезды, в такую погоду. Любимая, давай вернемся домой, что будет очень разумно, ведь, ты и знаешь сама, что не растут грибы зимой.
- Ронни, не надо меня упрекать, что я летом грибы искала, я их и осенью не нашла, но терять надежду никак нельзя, так, что ноги в руки и за мной!
- Дорогая, ноги не надо брать в руки, нам руки тоже нужны, но не забудь, что мы не ангелы и не пастухи.

Когда идешь долго и сам не знаешь куда, то трудно остановиться, до финиша не дойдя. Ронни прибавил шагу, по самые уши поднял воротник, а Надя пустилась вдогонку, за ними, плечом к плечу, дети плелись.
Они подошли к отелю, одиноко стоящему в дюнах, который имел славу приюта для домовых, как, вдруг, все закричали разом: «Ура! Мама, домой пора, потому что начался рождественский дождь!
Эмили бабушке в угоду помахала бенгальской звездой, и все дружно помчались домой.
А дома у порога стояла огромная красная сумка, а в комнате под елкой, на месте Деда Мороза, сидела Таня, но подарки, что из сумки торчали, быстро спрятала Надя, потому что всему свое время.

Надо сказать, что Таня имела особые жизненные приоритеты и гордилась этим. Она собирала красивые камни, на это тратила немалые деньги, приучая себя к голодной диете, и учила французский, когда бросала курить, а, когда курить перестала, то стала писать фантастические рассказы, на нидерландском языке, которые бережно хранила мама, как в древности фамильное серебро.
Чужих людей Таня сторонилась с детства, ни в чьей любви не нуждалась особо, зато в ее квартире проживала зоологическая семья: рыбки и птичка и грызуны, собачка Бобби и Фелиса дикая кошка.
Все радовались приходу Тани, это был чудесный сюрприз.
- Таня, – спросила Катя с улыбкой, – ты сообщила морским свинкам когда ты вернешься домой? … А, как поживают рыбки? … А, кролики? … А хомяки? … Ох, как бы я хотела, чтобы и мои дети так послушно себя вели!?
Вечер, горят свечи, мантница пыхтит на плите, а на столе – салаты, грибы, свежие огурцы и помидоры, словно в зиму вернулось лето, не дожидаясь весны.
Ронни поднялся из-за стола, и с бокалом вина от лучшего винодела, с которым знаком был лично, он прославил Бога за рождение Христа, благословил накрытый стол и собравшихся за ним, и тех, кто не пришел и тех, кто далеко.
   

 

Вечером к чаю подавался торт-Наполеон и тихо велась беседа о событиях прошедшего года и планах на будущий год, а в полночь все устали и отправились на покой.
Рождественская ночь тиха и таинственна, а утро радостью полнится. Солнечный свет заливал комнату, где подавались на завтрак бутерброды со всякой всячиной и горячие блины, а для поднятия настроения была открыта баночка красной икры.
В полдень Ронни с Надей навестили Джильберта и Розу, они жили этажом ниже, хоть в церковь не ходили, но тоже радовались рождеству. 
Когда в Бельгии правили немцы, Джильберт учился в колледже иезуитов, он искренне верил в Христа и принял проповедь епископа из Ватикана, что Германия для фламандцев братская страна, как божий призыв, помогать своим братьям.
Джильберт воевал на восточной фронте, потерял лучшего друга, был ранен в бою, а, когда в Бельгии праздновали Победу, вернулся домой, а его посадили в тюрьму за сотрудничество с врагом.
И лишился бедняга чести быть патриотом родной страны, как и наследства отца, обида на церковь долгое время в его сердце жила.
Прошли годы, Джильберт открыл новое дело, имел успех, женился на прелестной Розе, единственной дочери почтенной семьи, но от венчания наотрез отказался, решив, что церковь ему чужда, и в жизни вера в Христа ему не нужна.
Надо сказать, что и Ронни в церковь лет тридцать не ходил, как свидетель того, как там продавалась святость за деньги, и только встреча с Надей обратили его к Христу, поменялся его внутренний духовный мир, и он вошел в божью семью.    
А Джильберт привычно ругал Бога за свою искалеченную судьбу, Ронни слышал это и очень страдал, когда с помощью приходил к старикам.
Однажды, Надя его даже спросила: «Ну зачем ты ходишь туда?» - а Ронни ей ответил: «А кто им расскажет о любви Бога, кто, если не я?»
По прошествии пяти лет случилось чудо, как-то раз, перед Рождеством Джильберт спросил у Ронни верит ли он, что Христос из мертвых воскрес?
- Джильберт, я верю!
- Тогда верю и я! Роза иди сюда, я верю, во что верит Ронни, в Иисуса Христа, который родился и умер, так умрем и мы, но он был праведен перед Богом, потому что нес не свои, а наши грехи, с его воскресеньем воскреснем и мы.
С тех пор Ронни, рукоположенный миссионер, ввел Джильберта и Розу в христианское братство, и вместе с Надей проводил богослужение, у них на дому, ибо сказано было Иисусом, где двое или трое собрались во имя мое, там и церковь моя.
Рождественский день уже приближался к вечеру, Витя с Таней и Катюша с детьми, решили пройтись вдоль моря, вспоминать свое детство и сибирскую пургу. Они еще не ушли, как позвонил Коба, чтобы сказать, что он не приедет, машину не удалось завести.
Эта новость на рождественскую никак не походила, но Катя ее мужественно перенесла.
Пока дети и внуки гуляли, Ронни с Надей отправились в русский магазин. Всем захотелось вареников вместо той индейки, про которую глава семьи забыл, а когда вспомнил, то всех индеек в магазинах уже разобрали.
Автомобиль катил вдоль моря, Ронни и, сидевшая рядом, Надя думали каждый о своем. 
Мужчина смотрел на дорогу, мысленно жалея, что у его автомобиля отсутствуют паруса, а то бы машина под ветром взлетела, как парусник над волной, а Надя наблюдала через окно, как тяжело поднимается солнце над морем, и плохие мысли приходили бес спроса, одна за другой. 
- Вот, ты скажи мне Ронни, почему Коба на Рождество не пришел? Была ли на это воля Бога? Или он не хочет праздновать Рождество, как празднует весь западный мир, христианский народ. 
На этот вопрос у Ронни был готовый ответ.   
- Дорогая, все очень просто, если кота нет дома, у мышей пир горой! Ты думаешь, что такой мужчина, как Коба дома один?
Надежда читала мысли Ронни скорее, чем произносил.
- Не суди других за глаза, подозревать зятя в измене нельзя, это не по-родственному и по-мужски!
По дороге из русского магазина зазвонил Надин телефон, звонил Витя.
- Мама, ты главное не волнуйся, если сидишь, то сиди, я ключи от съёмной квартиры, которую сняли для Кати, где-то обронил!
- Ты, что, пошутил?
Это оказалось не шуткой, как выяснилось позже, ключи потерял не Виктор, а Катя их обронила в лифт. Теперь ключи лежали на дне шахты, а достать их мог только лифтер, у которого был заслуженный выходной.
Ронни прибавил газ и сказал, «Я знаю, что услуга лифтера на Рождество стоит не менее тысячи евро!»
- Мой дорогой, это ты знаешь точно? Ты с прейскурантом уже знаком?
- С кем? – уточнил Ронни, и тут же признал Катю курицей, из которой не выйдет кролика, ни сегодня, ни даже потом.
Сердце Нади разболелось, но не из-за ключей, а из-за зятя, который не пришел на Рождество. Открывая дверь в свою квартиру, с пакетом вареников в руках, она уже у порога признала дочь виновной, что та оставила мужа одного, в рождественскую ночь, она бы еще больше хотела сказать, но вовремя осеклась, ибо Коба шел ей навстречу с букетом красных роз! 
Тут Ронни от радости вскинул руками и тождественно произнёс: «Такого я не ожидал! На поезде приехал? Ты молодей, ты поступил, как мой герой!»
Но Катерине не понравилось, что внимание переключилось на мужа, когда именно с ней стряслась беда. Она объявила громко, что кушать больше не будет, ведь инсулин лежит в сумке, а сумка в квартире, а ключи от квартиры в лифте на дне, и никому до нее нет дела, и скоро наступит, наверное, кома, а это для всех будет плохо. 
Видя такое горе, Ронни выступил с речью, (мужчина любил помогать ближним), его слушали молча, признавая главой семьи.
- Я уверен, что Роза, наша соседка, знает телефон лифтера. Кстати, от квартиры Кати у нее есть запасные ключи!
Все решили, что свершилось рождественское чудо! 
Подошло время праздничного обеда, все собрались за столом, в тесноте, но не в обиде, и тут пожаловал лифтер, с найденным ключом. За службу лифтер попросил тридцать евро, но Ронни не стал мелочиться и заплатил ему все пятьдесят.
Лицо лифтера просияло, видимо, в деньгах он сильно нуждался и на радостях разговорился, вспоминая, как когда-то в Москве, он встречал Новый Год, сильно простудился и нос чуть не отмерз, а добрые русские его полечили, и водкой щедро угостили, и вернулся хоть не совсем здоровым, но живым и веселым.
Как только лифтер удалился, на огонек заглянула Роза, ей тоже хотелось праздника, а Джильберт видел уже не первый сон. 
Тут Витя стал подниматься со стула: «Однако, ребята, пора мне домой».
Ему что-то тихо сказал Коба, его поддержала Катя, и Виктор из дома для Розы, как гостьи, табуретку притащил.
Как раз настало время подавать горячее и в воздухе запахло не елкой из леса, а капустным пирогом.
Опять прозвучали рождественские гимны, теперь – на двух языках, а потом Обед удался на славу, Розе понравился тортик из русского магазина, но больше пришлись по вкусу вчерашние пирожки. Она сидела недолго, потом поспешила домой, и от ее улыбки на прощанье всем стало на душе особо хорошо.   
Затем все играли спектакль, где Коба был Иосифом, Эмили – ангелочком, закутанным в белую простыню, а Ронни читал библию, хотя был простым пастухом. Играли без подготовки, от этого было весело, ведь участвовали все. Роль Виктора была самой важной, ему предстояло зажечь Вифлеемскую звезду — яркую люстру под потолком, украшенную новогодней мишурой.
В конкурсах победила дружба, и ею оказалась Катя. Она присвоила победы мужа, и получила главный приз: большую коробку и шоколад. В коробке был миноискатель, и всех потянуло к морю, искать мистический клад.
Но клад оказался рядом, под елкой, в виде большой красной сумки, в ней лежали настоящие подарки, которые не имели особой нужды, а получать такие подарки интереснее всего. 
Каждое Рождество — это благословение человека, его семьи и всего божьего народа, в этой летописи благословений живет и прославляется Господь.