ООН в Крыму, гл. 87. Запах настоящего самца

ВНИМАНИЕ!!! : Только для читателей 18+

ОТПУСК  ОДНОГО  НУДИСТА  В  КРЫМУ
Курортно-познавательный эротический  роман


Глава 87.  КАК  ПАХНУТ  НАСТОЯЩИЕ  САМЦЫ ?

*   *   *
Чтобы собранный Романом хворост не рассыпался, и было удобнее нести его, казарчанка нашла в машине небольшой моток пенькового шпагата. Далее, прокручивая толстую нитку в ладошках, они вдвоём закрутили шпагат потуже и аккуратно сложили его вдвое, Роман отпустил свой конец – середину нитки шпагата, и она вмиг скрутилась в тонкую, но уже очень прочную веревочку.

Этому нехитрому старинному приёму вязания верёвок казарчанка обучала Романа, объясняя суть по ходу дела. Так у них получилась крепкая верёвочка нужной длины.

Как известно, общая работа сближает. Вот и у них не обошлось без поцелуя – пока что лишь благодарного и невинного, в общем-то. С одной стороны Роман отблагодарил казарчанку за помощь в работе, а с другой – за предоставление подручного материала для связывания хвороста.

И опять жаркая волна томления и желания пошла от неё...
И опять её рука, на этот раз тыльной стороной, снова как бы невзначай вскользь прикоснулась к очень отзывчивому на такие ласки Ромке-младшему, тут же начавшему недовольно возбухать в своём тесном заточении и настоятельно требовать воли. Ну, понятно для чего – секса ему захотелось, видите ли.

И всё же молодая женщина эта – вернее, девушка, ведь на юге все женщины являются девушками, несмотря даже на преобладание седин в волосах – девушка эта весьма смутилась из-за враз потемневшего и потяжелевшего взгляда Романа и его протяжно-судорожного вздоха из-за крепко удерживаемого в узде сильного желания.
Естественно, она отвернулась от этого расстрела в упор и, пока красавчик увязывал свой хворост, снова обессилено присела на скамеечку возле лотка с товаром.

Роман увязал хворост, распрямился и нагло подошел к ней почти вплотную. Его вверх тормашками упакованное в плавках добро, начавшее заметно напрягаться и выделяться ещё более круто обозначенным бугром, зависло всего в десяти-пятнадцати сантиметрах от лица напряжённо застывшей и слегка натянуто улыбавшейся продавщицы.

- Как зовут тебя, щедрая?.. – хрипловатый тон Романа явно свидетельствовал о его нетерпеливых сексуальных намерениях.
- Зурна... – упавшим голосом отвечала девушка.
Она, сама только что так беспечно распалившая Романа, теперь уже начала опасаться этого сильно возбуждённого незнакомца – высокого и, несомненно, очень сильного парня-красавца с пронзительно золотистыми зелёными глазами.

- Но ведь это же музыкальный инструмент!.. – изумился Роман и следом растерянно слегка отступил от поникшей девушки: он не любил нахрапа при завоевании расположения своей потенциальной партнёрши.
- Ты знаешь?.. – удивлённо распрямилась казарчанка. – Но... незачем тебе знать другое, настоящее моё имя.

Едва сдерживая подступившие вдруг предательские слёзы, она прикусила нижнюю губу и продолжила дрогнувшим голосом:
– Знаешь, для моего разведённого и урывками получаемого «счастья», которое не раз уже в глаза было осмеяно соседями, этого имени мне вполне хватает. Думаю, и тебе его тоже будет вполне достаточно.
В интонации голоса белокурой продавщицы прозвучало так много накипевшего и застарело наболевшего, что Роман устыдился своего грубого самцовского напора и ещё на полшага отступил в сторону.

- Не думай, я не гулена..., как мне тут перемывают косточки... – глухо продолжила Зурна. – И мужа своего Шамиля я очень любила. Но... его родственники. Они так и не смогли простить мне то, что я – полукровка. Как будто в этом есть моя вина. Но вот – я одна, вернее, с дочерью... Был бы сын, как говорило Шамиль, было бы совсем другое дело, а так его родители получили дополнительный козырь, что я не умею рожать наследников... Глупо и горько всё это.

Помолчали.
И вдруг Зурна улыбнулась:
- Вообще-то, за эти годы, когда я по хозяйству сама себе муж и жена, я стала очень разборчивой в мужчинах. Немало прилипал всяких отшила – и наших, поселковых, и залётных... А когда ты вдруг подошёл с хворостом на плече, у меня так и ёкнуло сердечко: будто прекрасный греческий пастух Адонис со старинной картины мне явился – такой же красивый и чистый.

- Разве Адонис стал пастухом? Вроде бы он был царевичем...
- Наверное. Но для меня это не имеет значения. Красивый ты, вот и всё тут. И добрый, это сразу видно. Да и мужчина что надо, вон по плавкам это легко можно определить.
От неожиданности Роман даже переступил ногами, но удержался от того, чтобы прикрыться руками.

И снова Зурна невесело усмехнулась:
- Вот и сейчас ты стесняешься... А ведь хочешь меня. Хочешь-хочешь, я же вижу это. И готов был даже силой взять – это я тоже увидела. Но сила тебе не нужна: я сама... очень... сама очень сильно хочу тебя.
Говорилось всё это тихо, не глядя в глаза, безвольно, без волнения и страсти в голосе, но уверенно. Значит, окончательно решилась она пойти на близость с Романом – и, видимо, ещё с самого первого взгляда на него как на Адониса.

- Иди ко мне...
И Роман невольно, без единой капли уязвлённого самцовского сомнения, подчинился этому тусклому, но глубоко повелительному голосу красивой женщины-самки.
Видимо, в древние времена матриархата точно так же мужчинами повелевали амбициозные амазонки, древние воительницы, степные жительницы этой земли.

И снова он встал прямо перед её лицом, но на этот раз в его плавках наблюдался полный штиль. Ну, что же: штиль штилем, но мыс Желаний (по его понятиям), он же – мыс Желанный (для неё) по-прежнему выступал из них весьма прилично и солидно.

Зурна двумя руками с боков взяла весь этот мыс в плен ладошек и лицом вплотную приблизилась к нему, прижалась, носом уткнулась в ткань и задышала глубоко, наслаждаясь интимным запахом мужского тела.
- Хорошо пахнешь... Настоящим самцом!.. – вдруг отметила она.

Невольно напрягшийся Роман снова вздрогнул от неожиданности и своеобразия в мышлении и поведении казарчанки. Недоумение его было искренним:
- А что... вернее, а как пахнут не настоящие самцы?
- Не знаю, меня они не интересуют. Я их на пушечный выстрел не подпускаю. Но думаю, что пахнут они дерьмом и плесенью, как и сами они – дерьмо и плесень. Хлебнула уже я с такими вдосталь...

Подняв к Роме лицо, не отнимая рук и прижимаясь подбородком к мысу Желаний, Зурна смотрела прямо в глаза зеленоглазого, с солнечной искринкой в них красавца. И, когда говорила, подбородок её нежно массировал Ромку-младшего.

Роману стало очень приятно – вот так бы и слушал, так и слушал... Он слегка выдвинул бёдра вперед, чтобы девушке было удобнее, запрокинул руки за голову, расправил плечи и закрыл глаза, чувствуя начало прилива сильного вожделения.

Видимо, Зурна всегда поступала самостоятельно и решительно: бесхозные плавки Романа тут же были нежно приспущены до колен, и Ромка-младший вмиг обрел полную свободу. Поднимался он мощными толчками, будто от пола отжимался всё выше, и Роман, не опуская головы, но не чувствуя чужих прикосновений к своему телу, знал, что Зурна зачарованно любуется процессом проявления недюжинной потенции.

А ведь он и впрямь выглядел великолепным и захватывающим, этот процесс неукротимого приращения мужской мощи вместе с нарастанием силы желания владельца этого великолепия!

Победоносное «восстание» продлилось всего семь-восемь секунд: сердцу Романа понадобилось всего шесть-семь мощных качков крови, чтобы Ромка-младший достиг полного расцвета своей красоты и максимальной упругости внушительных форм. Вырвавшийся на волю шалун этот изумлённо уставился в небо и незамедлительно принялся ритмично медитировать в унисон с сердцем. Выходило у него это несколько нервно и не совсем обоснованно возбуждённо.

Зурна – не первая женщина, которая наблюдала восхитительный процесс преображения мужского естества Романа. И ему в свою очередь нравилось наблюдать, как восхищённо женщины восторгаются солидным комплектом его мужского достоинства, как он считал, идеального по форме, размерам и трудоспособности.

Невольно всё сильнее возбуждающаяся женщина захотела притянуть стойкого гвардейца к себе, будто ветку персика («О-о, а у нас уже Камасутрой запахло!» – улыбнулся про себя Роман). Он прекрасно знал, что у девушки ничего из этого не получится. Во-первых, Ромка-младший восстал очень сильно. К тому же Роман специально удерживал его в состоянии максимальной эрекции.

При желании, он легко мог делать это, что стало результатом длительного аутотренинга, специальной тренировки для комплексного управления мышцами предстательной железы, малого таза и внутреннего анального сфинктера. При необходимости он легко мог подкачать кровь для повышения давления «в шинах» или наоборот, убавить её давление для снятия избыточного возбуждения.

Вот и Зурна изумилась:
- Ого! Он у тебя совсем не гнется!
Для того, чтобы помочь ей справиться, Роман опустил руки, вздохнул, ослабил хватку мышц малого таза и несколько подал бёдра назад: только в этом случае можно было отклонить Ромку-младшего, почти намертво припавшего к животу.

Строптивца она отклонила совсем незначительно, так как Ромка-младший всё ещё был очень сильно возбужден. Но нет, эмоции были под контролем, поэтому вернее будет сказано, что он был переполнен кровью до максимального предела.

Но расслабляющее движение Романа оказалось достаточным для того, чтобы Зурна приступила к мануальным ласкам. Делала это она неспешно, нежно, с любовью – с большим чувством к этому чуду невероятному, явившемуся ей из тесного тайника. Всё это хорошо читалось по выражению лица восхищённой и сильно возбужденной женщины.

Но на него, мужчину и владельца этого чуда, свои чувства распространять она явно не намеревалась, не обращала на Романа никакого внимания, и тот прекрасно понял её. Только по максимуму получить нежданное удовольствие, только бурный секс ей нужен – вот и всё, и не более.
Ха! Но это ведь только к лучшему!

Границы личного пространства Зурны для Романа были закрыты наглухо. Но он совершенно не стремился стать нарушителем неприкосновенности этой суверенности. Он тоже перестал наблюдать за Зурной, снова закинул за голову сплетённые в замок кисти рук и предоставил своё тело Зурне и прихотям свободного дрейфа по волнам удовольствия.

Вот она нежно-нежно коснулась уздечки. – Как хорошо!..
А вот и поцелуй в самые губки Ромки-младшего. – Оох, до чего же приятно!..
А вот лёгкие прикусывания за коронку слева. – Вообще с ума сойти!..
И следом лёгкая пробежка ноготком по коронке справа. – Умереть и не встать!..
А вот уже и вся коронка млеет под небом-нёбом. – Ух ты, ох ты, что за прелесть!..
Далее пошли лёгкие вращения, и Ромке-младшему стало бесподобно сладко. – Ай-яй-яй, как приятно!..
И опять поцелуй в уздечку... и нежным обхватом руки ласки до самого основания... и ещё ниже... и снова ласки-ласки-ласки...

Как же хорошо она всё это делает!..
До чего же приятно даже не наблюдать, а всего лишь чувствовать эту негу и наслаждаться невероятно глубокими ощущениями!..

(продолжение следует)