Расхламляться надо правильно!

- Мама! Стёпа со мной разводится! – Люба прибежала к маме почти ночью.

- Да не может быть! – между вами такая любовь… да вы года еще не прожили… да что ж такое?

- Он трезвый был? – это вмешался папа, выбрав саму простую причину мужской дурости.

- Трезвый! Очень даже трезвый! – Любочка не оставила отцу шансов на оправдание зятя.

- Да не может быть! – повторялась мама. – Да ты же у меня такая хозяйка, всё делать умеешь! Готовишь как в ресторане почти! А чистоооотаааа какаааяяя – это мама уже в причитания ударилась. – Да за что нам эээтоооо… Да мы ещё долги за свадьбу не все отдааалиии дажеээээ…

- Цыц! – это проснулся дед, Любим Автономович. Вой невестки поломал ему весь режим. Дед днём дремал, к ночи засыпал, а потом, когда все уснут, шёл к телевизору. Не, ну к холодильнику тоже – иногда. Но, главное, к телевизору. Не любил, чтоб ему через плечо в экран заглядывали. Тем более, что смотрел тихо, в наушниках. И почти до утра. Программы выбирал сам.

И вот на тебе. Поломали весь настрой. Дед Любим с недовольным видом уселся в кресло. Осмотрел своих домочадцев, кивнул головой внучке Любе, позволяя говорить:

- Рассказывай.

- Стёпа последнюю неделю тихий такой был, всё о чём-то думал. Приходил, молча по комнатам пройдет, по шкафам проглянет, в холодильник. В мусорное ведро поглядит…

- А ты б его кормить скорей – опять вмешался с беспроигрышной подсказкой отец.

- Нет, пока весь свой маршрут не пройдет, за стол не садится. – отмахнулась Любаня. – А да, в ванну, и в туалет еще заходил.

- Ну, это как раз понятно. – это уже мать влезла с комментарием.

- Нет, мамочка, это не то, о чем ты подумала – скривила губы Любаша.

- Ну! – дед рявкнул одновременно на всех.

- Оказалось, что он ходил по всем комнатам, чтобы пересчитать…

- Он СЧИТАТЬ умеет? – это уже незаметно пришел младший брат Любы, Антон, студент.

Любим Автономивич опять молча обвёл всех взглядом. Его режим сна нарушался уже серьёзно. Последствия будут… Домочадцы притихли уже всерьёз.

- Оказалось, что он ходит, пересчитывает чего у нас сколько есть, сколько было, сколько израсходовано, выбыло…

- Чего?! – это уже сам дед Любим не удержался. – Быстрее давай, рассказывай.

- Дело в том, что я слежу за порядком – как мама научила. – мама закивала, папа покосился. – Поэтому смотрю, что купить новое, что выкинуть старое.

Отец с матерью глянули друг на друга – с разными, противоположными явно эмоциями. Но молча. Удержались от взаимных упреков – что выкидывать стОит, а что нет.

- И в последнее время много чего обновила, так сказать, делала «РАСХЛАМЛЕНИЕ».

- «Расхламляться — значит освобождать пространство дома от вещей, которые не используются, дублируются, сильно изношены или поломаны без шанса на восстановление» - это братец Антоша, шутник… включил в телефоне, чтобы понятнее стало.

- Ну, в принципе, дело хорошее. – дед, оказывается, в «теме» - не зря по ночам телек смотрит. – А что ему не так?

Отец с матерью опять переглянулись – чувствовалось, что им есть, что обсудить… но промолчали… пока.

- В общем, он пересчитывал, записывал, где какие баночки, сколько чего оставалось… - немного повторилась Любовь. – В общем, он посчитал, какой убыток я нанесла нашему семейному бюджету, когда выкинула всякие … ёмкости из-под использованных продуктов, моющего, зубной пасты, рваные носки, колготки, кроссовок, полиэтиленовые пакеты, драные шторы из кухни, кастрюлю протекающую… - помолчала, продолжила, опустила голову - старые трусы мои и лифчик… его старые комнатные тапочки с дырками на подошве, носки шерстяные с дырками…

- Ну, тапки ты, может, зря… - влез с замечанием отец, покосившись на мать. – некоторые любимые штаны выбрасывают не спросясь.

- Да потому что уже… - взвилась мать.

- Тихо! Пожалуйста. – так непривычно вежливо произнес дед. Все посмотрели на него. А он смотрел на внучку. Глаза Любы наполнялись слезами.

- В общем, ещё он посчитал упущенную выгоду, убытки, которые он понёс в связи со свадьбой, наше свадебное путешествие отнёс к убыткам.

- Да на свадьбу МЫ больше потратились! – это возмутилась мать, не оглядываясь уже на свёкра.

- И это он посчитал - как моральную травму, как упрек ему, что не смог сам. Так сказать, унизили его мужское достоинство.

- А оно там хоть есть? – заржал брат Антоха. И выскочил из комнаты, на всякий случай.

- Всё? – дед Любим смотрел на внучку. На сына. Невестка смотрела на него сама:

- Вы как хотите, к нему я не пойду, к этому го***ку. Я завтра пойду к его родителям. К сватам! – заявила женщина мужикам. – И не отговаривайте меня.

Мы должны защитить свою дочь.
А они пусть вразумят своего сыночка.
- Правильно, ма. – Это младшенький Антон вышел из укрытия. – Я с тобой. Пойду… В общем, Любань, ты не расстраивайся. Может, это и к лучшему? Он мне сразу не нравился.

Ночь прошла в семье неспокойно.

На следующий день мать с отцом пошли к сватам. Младшенький верзила увязался за ними – ну, уважительная же причина прогулять занятия.

- Не, не мы вмешиваться не будем – сразу отмежевался сват, отец Стёпочки.

Мать Степана на удивлёние родителей Любы пояснила:

- Он нам и так предъявил претензии, что мы его родили зимой, поэтому ему приходится день рождения праздновать в неудобное время, расходы большие.

- Да, и что второго сына родили, не спросясь, нанесли ему моральную травму, лишили части родительской любви и заботы. – добавил, опустив глаза отец Степана. – И материальное положение его ухудшили тем самым.

- Чего? – отец Любы вытаращил глаза, как будто пытаясь ещё и глазами расслышать такую чушь.

- Это он психолога модного наслушался. – высунулся Степин младший брат, Егор. – Мне он тоже планирует предъявить иск, как только я стану совершеннолетним и начну зарабатывать…Я ему в детстве мячом в лицо случайно залепил. Синяк был.

- Круто – это выглянул младший брат Любы Антон из-за спин родителей. – А ты чего думаешь делать?

- Я? – младший Егор задумался. – Да, наверное, тоже родителям иск предъявлю, что родили меня не первым. И мне пришлось за Стёпкой вещи донашивать. Тоже – моральная травма. Большая.

Мать Степана закрыла лицо руками, заплакала. Отец опустил голову.

- Мам, ну прости, пошутил глупо. – Егор неловко обнял её. – Давай я его просто подушкой ночью? Мне много не дадут?...

Домой родители Любы шли молча. И младшенький Антоша долго молчал. А дома выдал:

- Люба, ты ж от него не беременная? А то он иск предъявит, что ты не вовремя родила, не по плану.

- Ты хоть молчи! И так тошно.

И тут вышел из своей комнаты дед, Любим Автономович:

- Внучек, ты ж на юриста учишься? Так, делай что хочешь, но найди способ, за что нам с этого зас*ра*н+ца взыскать в три раза больше, чем он нам предъявить захочет. Хочешь, адвоката хорошего ищи, хочешь, дружков своих подключай – кто поумнее. Деньги я тебе дам.

- Люба, поможешь список составить, чего ты там по дому делала, чем кормла, какие сумки носила, чем он тебя обижал... ну... или по-мужски чего не доделывал? - это братец Антошенька начал подготовительную работу.

Потом немного подумал, повернулся к деду:

- Дед, а, может, мне лучше самому предкам иск предъявить – я ж как будущий юрист найду за что? А? – внук смотрел на деда вполне серьёзно. – Деньги у тебя есть, выплатите мне? Помню я ты мне как-то ремнём врезал…
Дед Любим задумался вроде... И выдал:

- Знаешь, внучек, у меня там подушка хорошая есть. Я тебя ночью при*ду*шу. Мне много не дадут. Я уже старый, ветеран, инвалид…
- Ты чего дедуля… - внучок отскочил притворном испуге. – Пошутил я.

- Смотри. А то я ведь тоже могу начать «расхламляться», выкидывать порченое.
(Продолжение "Расхламляться надо правильно! - 2")