Прощальный Бой

"Твои долги списаны. Прощай"

Старик лежал посреди комнаты. Советский антураж окружал геометрически строгое вместилище. Наряд его суверенного обитателя напоминал бабушкино выражение -  "куда-то намылился". Строгий костюм "партийного" покроя, с невзрачным, давно устаревшим фасоном белой рубашки украшал значок. Золотая звезда крепящаяся к колодке с красной, матерчатой лентой.
 Часы "Янтарь" уже давно застывшие,  на без пяти минут полночь, висели на стене, лишь напоминая мне о своём внезапном, порой, до жути, пугающем бое. Детское воображение слышало в монотонности этих курантов неразборчивые слоги, будто часы пытались что-то выговорить, но им не хватало сложности речевого аппарата для полноценной артикуляции. Я посморел на смартфон, чтобы, из праздного интереса оценить насколько замершее время на старых часах отличается от текущего. На смартфоне красовались минималистичные цифры  - 23:55.
"Не может быть" - удивился я точному совпадению.

Глядя на циферблат с его "minutes to midnight", я вспомнил старую песенку про пять минут.
 "Помиритесь те, кто в ссоре" - пела молодая Гурченко.
 С дедом я помирится так и не успел, и если честно - не спешил. О его смерти я узнал прошлой ночью и приехал как только смог. Раньше не получилось. Как только я вошёл в хату, бабушка, почти сразу отправила меня прощаться с мужиком от которого ей пришлось много натерпеться за весь золотой период "души в душу", перед тем как уйти в пожизенный, вдовий отпуск. Мне, восьмилентнему, приходилось в отчаянном порыве ненависти, находить в себе силы заступаться за бабушку и разгомно проигрывать старому, но сильному тирану, в подавляюще неравной схватке.

На смертном одре, обычно просят прощения у родни что оказалась рядом. Но оскотинивающее, беспробудное пьянство деду слова не дало. Оно забрало его с собой в спешке, лишь честно выполнив заказ своей костлявой клиентуры.
 Говорят, полночь  - время духов.
Я посмотрел на его лицо -  читалась скупая улыбка.
 - Твоё время остановилось, дед! - произнёс я вслух.

 Дед был верующий.
"Без прощения не пустят" - подумал я.

Пора возвращатся к живым.

 Едва захлопнув за собой дверь в комнату покойника - остолбенел.
"Янтарь" зажужжали шестерёнками, будто кто - то заводит их, но без коротких остановок, с какими бабушка проворачивала ключ. А с непрерывным, громким треском, будто механизм впал в бешенство.
Тишина. Щелчок!

   -Па.. тиии...
   -Па.. тиии...
   -Пра.. иии...
   -Пра... тиии...
   -Прас...тии...
   -Прастии..
   -Менняя..
      ...