История Наташи, моей одноклассницы

                История Наташи, моей одноклассницы,
                рассказанная ею самой

     Я говорю с Наташей. Я давно хотела расспросить ее о многом, и, наконец, мы смогли встретиться.
     Наташа - моя одноклассница. Мы знаем друг друга много лет - страшно сказать, больше полувека.
     Она удивительная. По мне - это какой-то вымирающий ныне типаж, «уходящая натура». Нет, она не совершала подвигов, не вытаскивала людей из огня, не проводила на себе научных экспериментов. Она просто живет в каком-то удивительном согласии с собой, следуя своим внутренним законам и правилам, никогда им не изменяя. Она для меня - один из немногочисленных примеров цельной личности. А её долгая дорога к цели - это отдельный сюжет, это классический пример «Per Aspera Ad Astra»*. Я очень горжусь ею.
     Сегодня Наташа - профессионал, доктор-кардиолог, кандидат медицинских наук. Она заботливая и преданная жена, мама прекрасной дочери.
               
                #.             #.            #               

     - Ты спрашиваешь, с чего началась история моей семьи и что я знаю о моих предках?

      Об этом мне рассказывали мама и наши близкие родственники. Семейная легенда начинается с прибытия юных дедушки и бабушки на Дальний Восток, куда они попали, нелегально перейдя границу. Позади осталась Корея, впереди надежды на сытую и достойную жизнь. Молодые обвенчаны были в православной церкви в Хасанском районе Приморского Края. Видишь, я помню эти дорогие названия. Бабушка рассказывала маме о том, как начинали они свою жизнь на новой земле, а мама потом уже рассказывала эту историю нам с сестрой.
     Знаешь, я всегда думала, что мои предки принадлежали к буддийской религии, но когда я стала постарше и родители начали говорить со мной о многих важных вещах, вот тут-то и выяснилось, что на территории Кореи, где жили мои деды, распространено было православие и конфуцианство. И, как мои предки, я выбрала православие и приняла крещение, как позже и моя дочь.

    Из рассказов бабушки и мамы знаю, что работящие взрослые, а потом и старшие дети, ставшие быстро помощниками, много трудились, построили себе дом. Пятеро детей подрастали: три мальчика и две девочки. И тут случилось что-то, от них не зависящее, разрушившее всю их налаженную и даже счастливую жизнь. Мама помнит по детству, что ее называли «кулацкой дочкой». Вот и объяснение того, что произошло с ними.
     Дедушка был арестован и отправлен в Иркутскую тюрьму, «без права переписки». Тогда они не знали, что эти слова обозначали расстрел. Они поехали в Иркутск, чтобы хотя бы что-то узнать и передать еду, тёплую одежду.
     И только через много лет получена будет бумага о посмертной реабилитации дедушки. Мама говорила, что всегда помнила этот момент, - как отца забрали и повели двое, там дорога шла в горку -  и он уходил в последний раз, все дальше и дальше от дома.

     Бабушке с её пятерыми детьми предписано было покинуть город в течение двадцати четырёх часов. И они скитались, меняли места, где-то останавливались. А бабушка утром уходила, что-то из своих вещей продавала или меняла и приносила детям еду.
     Однажды они остановились в каком-то домике в лесу; и, когда бабушки не было, к дому подошел тигр. Дети спрятались под одеялом, потом, глупые, выглянули - а тигр свирепо стучал лапами в окно. Тогда бабушка решила искать более надежное пристанище для своей осиротевшей семьи.

     Мы ненадолго останавливаемся. Потом Наташа говорит, что мама часто вспоминала своего труженика-отца, вспоминала и годы безотцовщины. И маму, которая изо всех сил пыталась не дать пропасть своим пятерым. А потом они, как и тысячи корейцев, отправлены были с Дальнего Востока к местам их нового проживания. Кто-то им объяснил, что Сталин велел корейцев с границы убрать, потому что в 1937 году японские войска вторглись в Китай, в ту пору союзник СССР. (Корея тогда была частью Японской империи). Большая часть корейского населения не имела паспортов СССР и фактически были подданными японского императора.
      Вместе с тысячами корейских семей они посажены были в товарные вагоны и вывезены на новые места. Для них таким местом оказался Казахстан, посёлки вокруг начинающейся здесь Караганды.

     Тут жили, работали, обустраивались, растили детей тысячи и тысячи семей, высланных из разных мест огромной страны.Не здесь родились, но тут пригодились. Дети учились, школы и техникумы Караганды дали образование немалому числу бывших детей и внуков «врагов народа»; в институты, правда, до некоторых пор путь многим был заказан.
     Наташины мама и папа встретились здесь же. Они закончили техникумы.
     Наташа продолжает:
     - Папа получил диплом с отличием, позже, когда поработал на предприятиях области, направлен был в Томский институт, который он успешно закончил и вернулся назад, в Караганду. Сколько его помню, он всегда был «начальником», то директором шахты, то ещё каким-то «главным». Мама тоже работала, она была хорошим экономистом.

Школьные годы - отдельная история. Друзья, учителя. Последние классы - в Первой школе, где в самом лучшем классе встретились те, с кем и до сих пор переписываемся, созваниваемся, а при счастливых совпадениях, и встречаемся. Это целая счастливая жизнь. С первой любовью, первыми радостями и печалями.
    
     После школы решила поступать в политехнический. Поступила легко. И после первых же месяцев поняла, что не то. Не мое, неинтересно. Но просто бросить сразу не могла.
     - Наташа, я помню, как ты решила сдать все экзамены и только потом оставила политех. Зачем?
     - Ну чтобы доказать себе, что не от трудностей сбежала. Сдала все экзамены. И всё. Институт оставила. А что дальше?
      А дальше была такая длинная и трудная дорога, что, знаешь, сейчас я иногда думаю, что если бы я знала, через что мне придётся пройти, может быть, я бы не ушла из политехнического.

Я приехала летом в Ленинград поступать в медицинский институт. И не поступила, не прошла по конкурсу.
Ехать домой? - невозможно. По разным причинам, но вернуться с проигрышем - это было исключено.
     Тут кто-то подсказал, что с этими вступительными баллами можно поступать в медучилище. Пошла в приемную со своими документами и оценками. Нужно было сдать только один предмет - русский язык, написала сочинение на «отлично». Так же и моя подруга, мы дружим с нею до сих пор, все пути и дороги прошли вместе. Первый курс медучилища мы закончили «отличницами».

     После первого курса решили с подругой снова поступать в мединститут, пришли забирать документы из училища. Нам ответили: «Если вы уходите из училища и не поступите в институт, то мы назад вас не примем. Вам есть смысл закончить училище с красным дипломом, тогда будет больше шансов поступить».
     Мы долго мучились - остаться или снова поступать. А если опять не поступим?!
     Остались. Новый учебный год. Продолжаем учиться.
    
     - Наташа, ну как все это было? Родители все ещё не знали, где ты учишься? Это была тайна для всех?
     - Да, представь себе. Мама узнала только когда я попала в больницу с аппендицитом. И вот я лежу в палате, открываю глаза и вижу маму. Я думала, это мне мерещится. Оказывается, она позвонила моей квартирной хозяйке узнать, как у меня дела, и та ей сказала, что я в больнице.
     Я выписалась, и хорошо помню, что я маму повела в училище - чего уже теперь! Пришли, стоим в коридоре, а там «Доска почета» («Наши отличники»). И моя фотография (мы отличницами были с подругой моей). Тут подходит к нам заведующая учебной частью и говорит: «Хорошую вы дочь воспитали. Медицине именно такие люди нужны!». И мама так растрогалась, чуть не расплакалась.
     Ну а дальше уж куда деваться, так и пошло: мама стала сообщником. Я молчу - и она молчит - я ведь в институте учусь. Ну так и договорились: если я не поступлю теперь в институт, тогда уже всем родственникам расскажу, родители же не виноваты - это я обманула всех.

     Закончили медучилище, как и должны были, с красным дипломом. Поступали мы все три подруги, готовили один экзамен. Все пошли в разные институты: одна в педиатрический, другая на санитарную гигиену, а я - в Первый медицинский (я же всем сказала, что в Первый медицинский поступила, а там был самый большой конкурс). Но у меня, дурочки, выбора не было.
     И я получаю «четверку».

     Вышла из института в состоянии ужасном. Рядом со мной останавливается машина. Из неё выходит преподаватель хирургии из училища - он работал в институте, а в училище подрабатывал. Я не знаю, что у меня за вид был такой, но он посадил меня в машину и стал расспрашивать.
Получила «четверку»? Ну и что. Можешь дальше сдавать.(Но я же готовила только один предмет. А там ещё математика, физика! Как без подготовки?)
     Возил меня по городу, разговаривал со мной. Сказал: «Ты можешь начать работать. Тут есть много больниц, где нуждаются в медсестрах».
     Я рассказала ему, что я обманула всех; все думают, что я учусь в институте. А он возил по городу и успокаивал, говорил: «Я уверен, что ты поступишь все равно. Поступишь на работу. Подготовишься, у тебя все получится».

     И подруга моя тоже получила «четверку», а она для нас была все равно что «двойка».
     (А представляешь, когда я уже училась в институте, на первом курсе были эти «страшные» и физика и математика - и я получила по ним «автоматы»!)
      
     - Наташа, давай сделаем маленькую паузу в твоём грустном повествовании. Ты помнишь, как ты много писала о Ленинграде, о музеях и театрах, о том,что это было так здорово - узнавать город, который становился тебе родным. Ты когда успевала везде побывать, все посмотреть?

     - Ты знаешь, когда мы учились в медучилище, мы предполагали, что не сможем остаться в Ленинграде, и старались успеть всё - не только учиться; мы посещали все театры, музеи. Цель была - изучить город. Все успеть. Боялись, что придётся уезжать.
    
     Ну и, возвращаясь к тому, как ты сказала, печальному времени, - оно стало следующим этапом жизни. Дальше мы с подругой ходили, ездили по городу, искали больницы, где нужны медсестры - но мы искали те, где есть общежитие. Представляешь, мы побывали, наверное, во всех больницах, но везде набор медсестёр закончился. Куда ни придём - уже опоздали, людей приняли. Потом кто-то нам сказал, что есть городская больница, где лечатся артисты, работники консульств, знаменитости. И мы пошли. Приходим, а там уже много девчонок собралось. Сидим, ждём, выходит старшая медсестра и говорит: «Я ухожу на обед, вернусь через час, но учтите, что есть только два места».
     Все стали уходить, кто обедать, кто совсем. Остались мы с подругой и ещё одна девушка. Я говорю подруге: «А давай не будем уходить. Когда она вернётся, мы будем с тобой первые. Всего два места. Может быть, нас возьмут.» И девушка осталась, к нашему неудовольствию.
     Проходит время, возвращается медсестра и говорит: «Вы что, всё здесь сидите? Ну заходите, но учтите, вас тут трое, а у меня два места».
     Заходим втроём. Она открыла наши дипломы и говорит: «Это хорошо, что у вас красные дипломы. Но скажите честно, вы будете поступать в институт? Мы вас возьмём, научим, - она сказала, - вы станете у нас хорошими работниками, учитывая ваши дипломы (стоит и улыбается) - и вы надумаете поступать в институт… Вот скажите честно, будете поступать или нет?»
     Кого тут обманывать, я говорю: «Если честно - будем поступать».
Она: «Ну хорошо, что хоть честно признаетесь».
     А третья девочка стоит и говорит: «Возьмите меня, у меня синенький» (диплом синенький).
     Мы так дружно рассмеялись все!
Медсестра и говорит: «Ну что с вами делать?». А потом она обращается к этой девочке: «У меня есть место на хирургии и есть на лор. Но если ты согласишься работать в неврологическом отделении… работа там очень трудная. Тяжелые больные, новая аппаратура, новые процедуры - работа будет сложная для тебя. И эту девочку взяли на неврологическое отделение. Так нас всех троих и приняли. Мы все втроём и дружили потом. Нам дали общежитие. И это было здорово. Вот когда я поступила в институт, мне общежитие не дали ( потому что в городе, откуда я приехала, есть свой мединститут - правило такое было), и тогда уже я должна была снимать квартиру.

     - Наташа, можно я сейчас прерву тебя? Вот в связи с квартирой у меня и возник вопрос, ведь, кажется, ты познакомилась с Серёжей, когда снимала квартиру, а он с родителями жил в той же коммуналке? Когда это было? То есть, когда в твоей жизни появился Серёжа?
     - Серёжа? (Весело смеётся) Ой, ну Серёжа - это…(смущенно улыбаясь, потирает лоб, отворачивается на минуту, потом продолжает):
            Когда я поступила в больницу работать, он устроился из-за меня    
            санитаром, чтоб только рядышком быть.
     А когда мы с подругой решили пойти на подготовительные курсы, Серёжа узнал и ходил вместе с нами. Он не был записан, но ходил за нами (улыбается).
Однажды было такое. Мы с подругой пришли на курсы и ошиблись аудиторией. Мы зашли, сели. Появился Серёжа, прошёл в аудиторию и сел где-то сзади.
Мы послушали лекцию, поняли, что не туда попали. Я шепчу подруге: «Пойдём, чего тут сидеть, а то в свою аудиторию не попадём». Обратились к преподавателю: «Извините, мы ошиблись, мы должны быть в другой аудитории», - и идём на выход.
     И тут с заднего ряда встаёт Серёжа. Преподаватель обращается к нему: «Молодой человек, а вы куда?». А он: «А я с ними!» - и вся аудитория расхохоталась. А потом мы втроём куда-то пошли, потому что уже опоздали.
     Но долго ходить на подготовительные курсы мы не смогли. Работали сутками, ночные дежурства. После работы спали, ели и на курсы. Но это было очень тяжело - и мы в конце концов бросили.

     - Ой, Наташа, какая длинная дорога… Боже мой…
     - Да, длинная. Я же доказывала сама себе, что я должна поступить, я же всех обманула. Я себя чувствовала по тем временам так… Это сейчас всё вспоминается с улыбкой, а тогда мне было не до смеха. Мне было обидно, стыдно, я же вообще обманщица такая, понимаешь? По тем временам я вообще бессовестная девочка такая. Всех обманула. Я же просто обязана была поступить.

     Подготовительные курсы мы оставили, но готовиться я продолжала. На ночных дежурствах, когда все спокойно и все спят, я открывала учебники и задачники по химии, читала, решала, мне ведь нужно было сдавать один предмет. Потом незадолго до экзаменов увидела объявление - подготовка к экзаменам по химии в Первый медицинский. Пошла туда. Задания выполняла ночами. Помню, однажды была проверка, пришла комиссия в 3 ночи. Я на посту, не сплю, на столе открыт учебник Хомченко. Не осудили, даже посмотрели одобрительно.
     И вот, наконец, я сдаю вступительный экзамен. Это 1973 год, ты в этот год уже закончила институт, а я только поступала.

     И вот я отвечаю, мне задают дополнительные вопросы, - сдала химию на «пятерку»! Меня преподаватели сразу поздравили, вы уже студентка, говорят.
     Вышла из аудитории счастливая и растерянная, но понимаю, что поступила.
     Меня спрашивают: «Какие у тебя были уравнения?»
     А я стою и вспомнить не могу. Когда пошла, слышу, кто-то вслед говорит: «Вот, блатная пошла, пятерку получила и не помнит своих уравнений!» (хохочет!)
И вот я иду и не соображаю ничего… и вдруг Серёжка появляется опять, и он меня встречает. С тех самых пор мы вместе.
     В этот день Люда тоже сдает, поступает в сангиг. Мы с Серёжей поехали туда, ходили, искали, и вдруг Люда выходит и плачет. Представляешь, получила «четверку». И вся моя радость ушла. Какой ужас, что же она будет делать!
     Она забрала документы, потом сдала на вечернее отделение фармакологического института. И все годы учебы она так и работала в той же больнице, где мы начинали. А сейчас она заведующая аптекой и работает там до сих пор.
     А меня после окончания института направили в ту же больницу в интернатуру - так мы с этой больницей сроднились.

     - Что мне дал институт и что значили для меня годы учебы в Первом Медицинском?

     - Было трудно. Требования высокие, все время занято учебой. Об институте можно много говорить. Мне повезло, что я училась в то время, когда преподавали ну просто выдающиеся специалисты. Я училась у преподавателей, по учебникам которых сейчас учатся студенты. Так, М.Г.Привес, автор учебника анатомии, был нашим преподавателем. Все его лекции заканчивались нашими аплодисментами. Или В.А. Алмазов, у которого я училась, - он был директором НИИ кардиологии, а потом его имя дали Федеральному Научно-Исследовательскому Центру в Петербурге. Нам повезло, что мы встречались с этими людьми и учились у них.
     Мне повезло и с группой. Мы учились вместе все шесть лет. На старших курсах нас называли «луч света в темном царстве» (Наташа смеётся). У нас ребята были хорошие, интересные, мы очень дружные были - и сейчас поддерживаем связь друг с другом.
    
     Мне очень нравилось в институте, но было тяжело. Когда я на второй сессии получила одну «тройку», то перестала получать стипендию. Тогда я устроилась на ночную смену в больницу. Прихожу после работы на лекцию - и засыпаю. А у нас ребята писали под копирку, и, если кто-то пропустил лекцию, то могли выручить и дать конспект. И ещё у нас была такая идея - иметь «общественные деньги». И было решено, что если ты попускаешь один час лекции, то платишь, кажется, один рубль, если два часа, то два рубля. В результате у нас всегда были общественные деньги. И эти деньги собирала я. Ну, например, Нугзар пропустил лекцию, а он мог проспать первую лекцию, то … расплачивался за это (улыбается). Вот и я после работы не могла пропускать лекции, потому что мне пришлось бы платить (весело смеётся). И так я работала и училась, потому что не хотела, чтобы мама помогала. Папа рано умер, и ей было тяжело тогда. Но мама все равно мне деньги присылала, а если бы она знала, что я без стипендии, она бы старалась больше, а я этого не хотела.
     Но работать и учиться было очень тяжело.

     А когда Оля родилась, мама очень не хотела, чтобы я взяла академку*. Она знала, с какими трудами я поступила, и она боялась… И я бегала на занятия и домой, но иногда приходилось и пропустить.
     Вот такая история была с судебной медициной. Наш преподаватель воевал, работал в органах и был настолько внимателен, что помнил даже, кто на каком месте сидит в аудитории. И вот я пришла сдавать экзамен. Подготовилась, вышла отвечать. Преподаватель говорит: «А почему вы не посещали мои лекции?». Я ему: «Почему? Я посещала…»(ну я действительно посещала, но не все).
     Тогда он достаёт листочки, которые мы должны были сдавать в конце лекции с ответом на один из ее вопросов. И говорит: «А это что?». А там один листочек, и большими «грузинскими» буквами написана моя фамилия и ответ на вопрос. Подаёт другой листочек - там другой почерк - и опять моя фамилия.
     И он спрашивает:
     - Так почему вы не ходили на лекции?
     - Потому что у меня только что родился ребёнок. -  Ну что ещё я могла сказать в своё оправдание?
     Он не разговаривает со мной, берет мою зачётку и ставит «тройку». Я-то ведь готова была отвечать, но он поставил оценку и расписался. И ещё добавил: «За то, что вы мама» (Наташа хохочет).
     Вот так вспоминаешь, и так много и смешного и трудного было. Но хорошего больше, конечно. Нам могли сказать: «Вот представьте, что пациент - ваш близкий человек, например, мама. И вы должны решить, как нужно поступить: нужно ли делать эту операцию»..
     Нет, нам, конечно повезло иметь таких преподавателей и пройти такую школу!

     Интернатуру проходила в терапевтическом отделении одной из лучших больниц города. Там была кафедра ВМА (Военно-Медицинской Академии, где работал подполковник из Новосибирска, он заканчивал докторскую диссертацию и работал в реанимации с инфарктными больными. Я уже несколько дней привыкала к работе в реанимации. И однажды он обратился ко мне: «Я уезжаю в академию, это срочно. У меня задание для тебя. Вот больная». И он сказал, чтобы я назначила терапию.
     И я вот сижу, переживаю, что отменить, что назначить. Все продумала, просчитала. Назначила терапию и вся испереживалась. И больной уже поставили систему, а тут он приехал. Он переживал тоже - тяжелые больные, инфарктные, так он и прибежал пораньше. А капельница уже стоит. Он посмотрел на мои назначения и говорит: «Молодец! Здесь учла и это учла, а это правильно отменила. Молодец!»  Но мне казалось, что я не все учла. Потом он пошёл к заведующей и похвалил меня, какая я молодец. Все ко мне стали хорошо относиться, вот представляешь, с самого начала.
     После интернатуры мне предложили работу кардиолога в лаборатории клинической микроциркуляции и кровообращения. Я была рада, но я думала, что я немного с Олей посижу - сразу же место в садике не получить. Но не тут-то было - мне выделили место, чтобы я сразу вышла на работу. Я и вышла сразу. Ну и поскольку это была лаборатория, мне сказали, чтобы я начала заниматься наукой. Нужно было сдавать кандидатский минимум.

     Я пошла изучать английский язык, потому что много было статей на английском, так что начала с нуля. (Потом, когда я встретила преподавателя немецкого в институте, она очень удивилась, почему я не сдавала немецкий, который учила в школе и институте).
     Помню, Оля ещё маленькой была, веду ее на хореографию, а сама сижу, её жду - и учу английский. А в день, когда я сдавала английский, пришла домой поздно, а Оля заболела, и у неё была температура тридцать восемь. Ты представляешь, ребёнок один дома, первоклассница, после школы одна, больная. И когда я пришла, она мне говорит: «Я так тебя ждала!». Всю жизнь это помню, мне так её было жалко!

     Я сдала минимумы, а потом Военно-Медицинская Академия должна была переехать. И это был такой период - ой, да меня же чуть не забрали в Афганистан. Меня хотели направить на курсы нейрохирургов. Вызывают в военкомат. Я говорю: «Почему нейрохирургия? Ведь есть хирурги, я же терапевт по специальности! И у меня ребёнок маленький».
     А они говорят: «Ну, не такой уж маленький ребёнок». И сказали, что они все учитывают, в том числе, кто я по национальности.
     И если бы я прошла эти курсы, меня бы точно отправили вот туда. У нас многих врачей отправляли. Там все было ужасно: стрельба, раненые. И я помню, что я была в таком ужасе… Сказала, что мне надо подумать, мне дали один или два дня. Я пришла на работу, и там, в отделе кадров, меня стали защищать, что я нужна здесь, что они меня не могут отпустить. Но для военкомата то, что отдел кадров хочет, ничего не значило. Но когда туда позвонил полковник, этого одного звонка оказалось достаточно. Я помню, я так переживала эти дни!
     И таким образом я осталась.

     Когда ВМА уезжала, они меня с собой хотели забрать, чтобы работать в госпитале Академии, но меня туда не взяли. Был такой как бы скрытый отказ, сказали, что есть уже человек.
     Итак, лаборатория уехала, а я осталась в больнице кардиологом. Одна моя коллега, узнав, что я сдала кандидатские минимумы, спросила, не хотела бы я работать в институте кардиологии. А я только-только была там на одном из семинаров, которые устраивались для врачей. И когда я сделала отчёт на нашей конференции о том, какие вопросы там раскрывались, заведующая, помню, сказала мне: «Ну тебе, Наташа, нужно отсюда бежать». Я ещё удивилась: « Отчего это я должна бежать?»
     Когда меня рекомендовали в институт кардиологии, то я слышала, что сказано было: «Если вы возьмёте ее - вы не пожалеете».
     Так я стала сначала мнс, потом научным сотрудником, потом старшим научным сотрудником - ну видишь, у меня в жизни всё позже, чем надо…
   
     - Наташа, а кто нам пишет наше «расписание», определяет сроки наших достижений, бед и побед? Ты, как твои дед с бабушкой, пахала свой участок, торила свою дорогу - и ведь проложила (прямо по Некрасову - «грудью дорогу проложит себе»).
     Ну ведь ты пришла-таки к цели - любимая работа, наука, Оля выросла. А что не по линеечке и не с таймером в руках - так на то она и жизнь, труднопроходимая, непредсказуемая; может, в этом есть какой-то высший смысл - чтоб мы не расслаблялись…

     - Ну может быть… Я и позже, как ты говоришь, «не расслаблялась». В институте кардиологии работа была очень ответственная. Тяжелые больные и преподавательская работа. Стресс-Эхокардиография - серьезное исследование, которое определяло показание к коронарографии и операции. И здесь не только о точности речь, но и о скорости, о быстром принятии решений. Довольно часто мы сразу после наших исследований отправляли больных в реанимацию, а то и на операцию в тот же день. Поэтому работа у нас была очень ответственная, интересная, важная, - хорошая работа. Потом бывало так, что после операции через некоторое время больного отправляют на контрольное исследование. И когда он снова приходит к нам и говорит: «Спасибо, доктор!», это приятная сторона твоей работы. Ведь это важно, что ты смог вовремя увидеть и помочь. Каждый день бывало такое.
     Но самое обидное, когда говоришь больному, что нужно прийти на коронарографию и рекомендуешь операцию, а у него причина - предложена хорошая должность. У меня был такой больной. И когда я позвонила ему домой пригласить на исследование, жена ответила: «А он умер». Он никому дома даже не сказал о наших предупреждениях и рекомендациях. Вот это больно бывало.
     Здесь, как и везде, - жизнь, выбор, ответственность.
     И простые «спасибо» и «вы сделали как надо!» очень помогают. И, наверное, даже объясняют то, почему все было так, а не иначе в моей жизни.

————————————
Per Aspera Ad Astra(лат) - Через тернии к звёздам. Известно изречение, авторство приписывается Луцию Аннею Сенеке, древнеримскому философу.
Академка - академический отпуск, пауза в обучении, которую студент института может взять по тем или иным причинам.