Редкие встречи с другом детства

В далеком 1962 году, после окончания сорок девятой средней школы Ростова-на-Дону, я уехал  в Одессу поступать в высшую мореходку, как тогда мы называли сегодняшнюю морскую академию. В Ростове осталось много товарищей и приятелей. Первое время я скучал по ним, часто письма друзьям писал и приезжал два раза в год. Студенческий билет на самолет стоил тогда всего восемь рублей – недорого. К тому же у меня было, где остановиться – у брата, в квартире родителей его жены.
 
С годами поездки мои в Ростов стали редкими, друзья разъехались по стране. А в Одессу приезжал только один Володя Данилов. Не ко мне лично, к родной тёте, на один-два летних месяца. Каким-то образом он меня находил, сейчас уже не вспомню,  и мы вместе ходили на пляж и на танцы, гуляли по Одессе.

В Ростове мы с Володей жили в большом шестиэтажном доме по Буденновскому проспекту напротив Центрального рынка и всё свободное время проводили во дворе. Детей в нём было – не сосчитать. Почти весь дом был заселён семьями работников обувной фабрики имени Микояна. Вовкина мать преподавала в техникуме при фабрике, в который и Володя после восьми классов поступил, хотя в детстве очень увлекался историей. Во дворе его звали почему-то Бананом, хотя на банан фигура его совершенно не походила, напротив, был он невысок, широкоплеч, очень крепок и силён.

Однажды я увидел у Вовы на руке новые часы и спросил, когда он их купил. Немного смутившись, мой друг назвал их трофейными, и объяснил, что поздним вечером его пытались ограбить, снять с руки часы. В ответ Володя снял "трофей" с руки грабителя.

Володя даже в Измаил ко мне приезжал, когда меня отправили на практику в Дунайское пароходство. Я показал ему межрейсовый дом моряков, в котором жил, познакомил с однокурсниками, провёл по городу, сводил к развалинам турецкой крепости. Закончили экскурсию на городском пляже на Дунае, где моим любимым развлечением было «купание с дельфином». Для этого нужно было ухватиться за буёк, ограничивающий пляж и, закрыв глаза, вообразить себя, ухватившим за хвост дельфина. Течение Дуная около семи километров в час, и ощущение было довольно острым и приятным.

Вовке забава эта понравилась, и мы долго раскачивали буёк, пока не заметили, что сняли его с якоря. Выплыли в пограничной зоне, где подверглись суровому допросу. Кое-как сумели отбрехаться, но к тому времени вещи наши на пляже переполовинили. Мне оставили рубашку и сандалии, а Вовке брюки и туфли. Ужинать пришлось абрикосами, а запасами одежды поделиться с другом.

Всех наших дворовых приятелей разбросало по большой стране, кого в армию призвали, кто уехал по распределению после института. Естественно, многие потерялись.

Но с Вовой мы много лет переписывались. Я знал, что после армии он окончил университет, стал геологом, женился и жил в Киеве. Знал что жену его зовут Люба, а сына – Дима.  И адрес его на проспекте Победы у меня был. В 1985-м он с Димкой  приезжал в Одессу к тёте в гости, и нашёл меня в новой, только полученной, кооперативной квартире. Мы тогда как раз по бедности стены кухни оклеивали клетчатой клеёнкой, красиво получалось, почти, как кафелем. Вова взялся помогать. Димка был лет на шесть-семь  старше нашей трехлетней Кати.

Опять мы несколько лет не виделись, но связь не теряли. Вовка, помню, побывал в командировке на Телецком озере, был восхищён его красотами и мечтал повезти туда всю семью. Не знаю, смог ли он это сделать.

Следующий раз мы встретились в Киеве, лет через пять, в разгар антиалкогольной компании. Мы планировали остановиться в другом месте и Даниловых не беспокоить. Но вышло так, что пришлось нам с Любой познакомиться без подготовки. Володя был в командировке. Дождались её с работы, назвались, попросились на ночлег. Женщины быстро нашли общий язык, а я пошёл за бутылкой.

Увидев очередь, тянувшуюся на квартал, решил обойтись без выпивки, но у Любы в заначке оказалась бутылка спирта. На другой день вернулся Вова и рассказал, что с геологией покончено. Работал он заведующим какого-то парфюмерного, кажется, склада. Люба упрекала его в том, что стал выпивать. Я его понимал.  Не у одного его выбили почву из-под ног, лишили любимой работы и стабильного заработка.

И опять мы расстались на годы, обмениваясь только редкими письмами. Однажды Дима, выросший уже сын Володи,  собирался приехать в Одессу, но пляжи были тогда закрыты, и он передумал. Прошло лет десять, наверное, когда уже в новой моей квартире, в центре города, раздался телефонный звонок.
-  Алло!
-  Миша, ты?
-  Я. Кто это?
-  Данилов. Миша, я сейчас в Одессе. Мы можем увидеться?
-  Конечно, можем. Ты откуда звонишь?
-  С морвокзала. Мы Димку в Израиль провожаем.  Когда сможешь подъехать?
-  Через полчаса буду. Где тебя искать?
-  Мы на причале возле отходящего судна, увидишь. Буду ждать.
-  Жди, я быстро.

Через полчаса я уже разыскивал его в толпе провожающих небольшое круизное судно с израильским флагом. Димка стоял на кормовой палубе рядом с незнакомой, худенькой девушкой и девочкой в инвалидной коляске.  Я обнял Вовку и поздоровался с Любой. Оба они не отрывали глаз от сына.

-  Ну, рассказывай, Вова. Что происходит, вообще?
-  Ну, ты ведь знаешь, что Димка закончил медицинский, и женился. Жена – тоже медик. А дочь у них с детства болеет, поэтому тяжко. Проблема на проблеме.
-  А Израиль при чём? Там можно вылечиться?
-  Да нет, полного излечения и там не обещают. Церебральный паралич у внучки. Но, по крайней мере, попытаются вылечить и облегчить жизнь родителей. Уход обещают качественный и бесплатный.
-  А как вообще вы до этого додумались? Евреев, вроде, в семье нет. И где вы в Одессе остановились? Почему не позвонили?
-  Да быстро всё как-то получилось. Встретили нас волонтёры, иностранцы какие-то, отвезли в санаторий на Большом Фонтане, теперь вот отправляют в Израиль. Всё это бесплатно. А как додумались? Как обычно, сарафанное радио. У невестки оказалась еврейская кровь в семье, мама у неё еврейка. Внучка наша, значит, тоже еврейка, хоть и на четверть всего. Такое вот, Миша, государство. Предложили Димке израильское гражданство.
- И работу?
- И работу, и курсы по изучению иврита. Но врачом он пока быть не сможет, конечно. Согласился на любую работу, лишь бы жизнь как-то наладилась.

С тех пор я Володю не встречал. Да и по телефону мы, кажется, не общались. А когда долго не общаешься, тогда и не звонишь. Какой-то замкнутый круг. Но лет десять-пятнадцать назад на сайте «Одноклассник» я увидел Дмитрия и спросил, как отец. "Отца уже нет в живых" - ответил он. Про его дочь спрашивать я не стал. А по фотографиям видно, что работает он сам  давно по специальности, врачом. Часто отдыхает в Европе. Люба изредка приезжает в гости.

Не стал я ей звонить тогда, уходил в рейс, потом и от телефонов домашних все отказались. А рассказ этот написал давно, лет пять лежал неопубликованным. Наконец, дошли руки доработать. Может быть, Димке пошлю. И, конечно, Валере Петровскому, ещё одному нашему другу, который и до сих пор в Ростове.

* Слева на фото - Володя Данилов, сидящий на столе заднего, маленького двора, выходящего на улицу Станиславского. Крайний справа - Валера Петровский, обнимает Леню Малыхина.  С гитарой - Андрей...