Минская школа

   Как-то встретились с Георгием Георгиевичем Криницыным, председателем областного Совета профсоюзов работников просвещения. Познакомился я с ним ещё тогда, когда он работал в Шарьинском горкоме партии, заведовал отделом пропаганды. Дай, думаю, поговорю с ним о работе в школе.
   – А не хочешь в Минской школе поработать? – предложил Георгий Георгиевич. –
   Русский язык и литературу там ведёт моя супруга. Вообще-то она работает в институте усовершенствования учителей, а в Минской школе у неё дополнительная нагрузка, от которой она давно хочет освободиться.
   Предложение меня заинтересовало. А почему бы не вернуться в места своей юности? Все шестидесятые годы мы с супругой трудились в санаторно-лесной школе . Там, на Козловых горах, и жили. А это всего в километре от Минского. В те времена контакты санаторно-лесной школы, ОПХ «Минское» и областной опытной станции были на приличном уровне. Даже партийные собрания нередко мы проводили совместно. Наши агитаторы работали в Минском в периоды предвыборных кампаний и на фермах. Поэтому Минское я знал отлично, в том числе и многих его жителей. Знал и директора школы Николая Михайловича и почти всех учителей. Работая потом в «Волжской нови», писал репортаж о том, как открывалась только что построенная школа в Минском. Побывав на открытом уроке Заслуженной учительницы школы России Валентины Николаевны Исаковой, опубликовал о ней обширную статью. И вообще по журналистским делам Минское посещал часто. Были и репортажи с полей во время уборки урожая, и статьи с партийных собраний, и заметки с занятий политической учёбы. Вот поэтому и захотелось вернуться в дорогие с молодости края, повстречаться с крутыми волжскими откосами, заросшими разлапистыми соснами на Козловых горах, с деревянными мостиками через два глубочайших оврага, которые когда-то перекапывал вдоль и поперёк в поисках червей для рыбалки. Захотелось пройти мимо своей бывшей квартиры, взглянуть на старые яблони, которые сам посадил четверть века назад. И хоть нет уже на Козловых горах старой пристани с балагуром пристанщиком дядей Митей, и не пристают здесь пароходики из Костромы, но остался песчаный откос, где когда-то стояла моя деревянная лодочка…
И так всё прошлое чётко и зримо представилось в памяти, так откровенно убедительно, что никаких сомнений у меня не осталось – будь что будет, а предложение я приму.
   В этот же день повстречался с супругой Георгия Георгиевича, получил от неё все методические указания, рекомендации, пособия для разработки планов, учебники. Русский язык и литературу мне предстояло вести в пятом и восьмом классах.
   Волнение перед первым уроком, которое я испытывал тогда, трудно даже описать словами. Классу меня представляла  завуч школы. Представила и ушла. А я сразу и заговорить с классом не мог. Положил классный журнал и рабочие планы на стол, несколько раз прошагал от окна к дверям и обратно. Чувствовал, как внимательно изучают нового учителя тридцать пар детских глаз. А когда заговорил, всё волнение мгновенно улетучилось. Первые уроки и в пятом и в восьмом классе мне самому понравились. О детях и говорить нечего – и сидели, и слушали сверхвнимательно, и свои знания стремились показать при опросе очень активно. Так началась моя работа в школе после 25-летнего перерыва.
   Как-то позвонил на квартиру В.И.Торопов. Поинтересовался, чем я занимаюсь.
   Сказал ему, что работаю в школе.
   – Хорошо. Пока работай. А там видно будет.
   Я тогда ещё не знал, что Торопов в этот период занимался организацией фирмы «Агрос», которая буквально через год будет помогать отставным офицерам развивать свои фермерские хозяйства. Как оказалось в дальнейшем, меня он имел в виду в качестве менеджера по рекламе этой фирмы.
В Минское я приезжал рано утром на автобусе, который привозил работников опытной станции. Уезжал обычно рейсовым автобусом. Если уроки оканчивались быстро или было большое окно в расписании, спускался по тропке от Минского к санаторно-лесной школе, прогуливался по сосновому бору и берегу Волги.
Несколько раз побывал в саду директора санаторно-лесной школы Валерия Михайловича Ефимова, старого моего приятеля. Яблок в 1991 году уродилось видимо-невидимо, ветки под их тяжестью ломались, никакие подпорки не помогали. Все грядки , все дорожки в саду, усыпанные сочными, зрелыми плодами, смотрелись ярким, цветущим ковром. Хозяин шагал впереди меня, спихивал ногами яблоки по сторонам, длинным шестом с рогулькой и мешочком доставал с верхушки, как ему казалось, самое зрелое яблоко и подавал мне:
   – На-ка, вот это попробуй. Мелба. Вместе с тобой сажали. Помнишь?
Конечно, я отлично помнил ту яркую осень, когда мы сажали эти яблони в своих садах, и уверенно качал головой в знак согласия. Домой приезжал нагруженный пакетами яблок разных сортов.
   Руководство школы, видимо, было заинтересовано в том, чтобы я продолжал здесь работать, и завуч как-то предложила:
   – А Вы не хотите садовый участок здесь, в Минском, получить. Сейчас есть такая возможность.
   В то время у нашей семьи уже был хорошо разработанный участок в коллективном садоводческом товариществе «Полянка», поэтому обременять себя ещё одним участком я не стал.