Стиль пьяный курьер

Признаться, я не совсем отчетливо помню, как я в тот раз сел в поезд. Амнезия - будь она неладна! Помнится мне, как в тумане, что проводница была весьма недовольна, тем, что я был не совсем трезв, Или лучше сказать, в жопу пьян. Ну, ее проводницу , понять можно. Неизвестно, что пьяному взбредет в голову. Я ведь и  трезвый-то сам порой  от себя не ожидаю тех гадостей, что я совершаю, а уж  в  невменяемом состоянии, в коем я и имел счастье пребывать в момент посадки и подавно. Я намеренно напыздился в хлам, чтобы избежать интимных формальностей, связанных с процедурой расставания. Не люблю...

При посадке, я, как врач-маммолог, умудрился облапить юную проводницу и даже сделать ей интимное предложение. Она меня, в наказание за это вольнодейство, поместила в изолятор - в отдельное купе. Видимо, мое предложение, показалось ей не таким ужи абсурдным. А может быть, опасалась, что такого красивого юношу, как я могут, объединившись, побить пассажиры других купе. Она даже заперла меня снаружи, пообещав открыть мне через пару часов, когда я окончательно протрезвею. Но сама не вынесла испытания разлукой и принесла мне крепчайшего чаю. Не терпелось прелестнице протрезвить меня, чтобы предаться немедленно своему проводницкому пороку со мной. Да! Я красив, чего скрывать. Особенно, когда пьян...

Каким бы я не был пьяным, но все же первым делом, едва только за ней закрылась дверь, тут же стал быстренько разбирать свой  Кольт, с тем, чтобы спрятать его на время таможенного осмотра в батарее. Я знал, что таможенник в этих местах лютует. По моим расчетам границу мы должны были пересечь часов в 10 утра.

Открыла она мне раньше. " Я тебе попутчицу нашла! - сообщила она загадочно, но с видимым разочарованием, что не придется воспользоваться моим интимным предложением, - Не возражаешь?  Как будто мои возражения имели бы какую-то силу! Да уж это было для меня лучше, чем пьяному сидеть без собеседника. Вы пробовали когда-нибудь пьяным побыть без собеседника? Тогда вы представляете себе, что это за мучение!

Попутчица оказалась пухлой, кряжистой, тетенькой, лет пятидесяти, весьма приятной моему пьяному глазу. Тетка оказалась весьма компанейской. Она тут же достала бутылку дорогого коньяка и закуску. Эх! Знают только пассажиры соседнего купе, как поладили Они.

Представляю, как страдали эти несчастные попутчики, слушая всю ночь наше пыхтение, сопение и любовную борьбу. Я не спал всю ночь. Тетку звали, кажется Иришка. Она оказалась директором ресторана. Сошла она за два часа до границы. Я помог вытащить к выходу ее довольно-таки увесистые сумки с фуражом. На перроне ее встречал муж-рогоносец и очаровательная девчушка-подросток, состроившая мне глазки. А я-то! Я-то! Хорош! Тетку-то пятидесятилетнюю охаживать всю ночь! Ох! Грехи наши тяжкие!

 - Как я тебе попутчицу подкинула? С тебя бутылка! - хитро сказала меня Люба, когда я снова попросил у нее чайку. Обломилось ей в эту ночь со мной. Но ведь у нас есть еще пару часов! До границы! Дурачок! Иди отдыхай! А нельзя ли Люба у тебя на время проверки спрятать одну вещицу в купе? О! Нет! Благодарю за доверие! Но нас пограничники в первую очередь шмонают, Саша!
Вы - сама любезность и предупредительность! Не возражаете против сигары? Вы бы шли к себе, Саша! Там в вашем купе теперь уже я попутчика подсадила. Вы как к мужчинам? Равнодушны? А то среди них встречаются и душки!!!

Да! В моем купе уже сидел бледный парень с длинными волосами, в дорогом, блестящем, концертном костюме, более подходящего для коктейля или файв-о-клока. При моем появлении он как-то встрепенулся и напрягся. Похоже он тоже что-то прятал. Все мы боимся пограничников. Каждый что-то везет, что-то прячет. Совсем не осталось честных людей с чистой душой и биографией!

Он приветливо кивнул мне и представился. "Эахим!". "Саша" - ответил я. Эахим оказался иностранцем, как я и предполагал. Почему-то - бельгийцем. У вас в Бельгии всех зовут Эфраимами? Ах! Конечно - Эахим! Я просто сегодня ночь провел с дамой и с коньяком. Границу лучше всего пересекать пьяным, чтобы избежать стрессов. Пограничники очень грубы! Да! Да!  Разговорились, насколько позволял мне мой английский. Мой попутчик оказался ветераном Югославской войны. Ранен в ногу. Я только сейчас заметил трость: прислоненную в углу купе.

Я пошел умываться и главное для моего состояния - чистить зубы! Долго: остервенело, так чтобы стать если не трезвым, то хоть не спугнуть и не растревожить, не распугать  нежных чутких пограничников, своим русским выхлопом.

Пограничники нагрянули внезапно: когда их совсем не ждешь. И каждый миг стал вдруг удивительно хорош! И ты - поешь! Я предъявил документы. Командировочное удостоверение - мой главный козырь. Пограничники по моему предположению должны были вытянуться в струнку и спеть гимн при виде моего удостоверения. Но они как-то равнодушно, как-то совсем бегло взглянули на него. Зато документы моего попутчика они изучали основательно: как древний манускрипт. Потом нас по обыкновению тех мест, попросили выйти из купе на время шмона.

Волновались мы с ним оба на пару. Я думал, что если они обнаружат своими искателями мой разобранный пистолет, я никакого пистолета не знаю! Не мой! Я простой, скромный  сотрудник ЮНИСЕФ. По крайней мере об этом свидетельствуют мои документы! Проверьте: если не верите! Почему Они не сделали мне документы работника ЮНЕСКО? Почему именно ЮНИСЕФ?

Эахим нервничал больше моего. Ручонки его дрожали, когда он прикуривал. Правильно я сделал, что напэздился накануне и ночь провел с жирной директоршей ресторана. Мне не так обидно будет попасть в лапы буржуазным  ненасытным пограничникам. Я теперь неделю смогу прожить без женщины. У меня к ним непреодолимое отвращение. Я попрошу в камеру только пива и священника. Чтобы было с кем попэздеть.

Ох! Не зря! Не зря волновался и переживал ветеран Югославских событий, раненный в жопу, Вышел главный пограничник и попросил у югослава трость. Без того бледный ветеран, чуть было сознание не потерял. Нервы не в пэзду у ветерана. Нельзя с такими нервами становиться на шаткий и преступный путь наркобизнеса. Один пограничник встал рядом с нами, чтобы мы не успели воспользоваться оружием или не проглотили бы отравленный воротничок.

А через десять минут вынужденного курения я уже как понятой был приглашен в свое купе для того, чтобы поставить свою закорючку на какой-то бумаге.  На столе лежала отвинченная рукоятка трости. Горка белого порошочка на белом листочке. Я как словно бы жопой чувствовал, что мой нервный сосед по уши погряз в дерьме!
 Я сочувственно переглянулся с бывшим бельгийским Эахимом, который каким-то чудом держался на ногах, поддерживаемый с двух сторон дюжими пограничниками.  Так тебе и надо! Наркоман несчастный! Будешь знать, как спекулировать на людском несчастье, продавая втридорога опиум для народа. Ату его! Ребята!

Когда пограничники, с довольными радостными лицами, пританцовывая от счастья стали по одному покидать мое купе, я чуть было сам не станцевал с ними зажигательную джигу. Хорош был бы наш танец! Как бы он диссонировал с унылым, каким-то невыразительным поведением  бельгийского проказника. Конечно же они сработали по наводке. Мне чертовски повезло в том, что мне попался такой замечательный сосед. Все внимание было сосредоточено на нем. Они вполне могли бы и более тщательно осмотреть мою сумочку. Просто непростительная, недопустимая халатность. Головотяпство пограничников конечно же было следствием моей хитрожопости, и присутствием ангела-хранителя. Мне не жалко было бы, если бы они обнаружили эти несчастные деньги. Они не мои. В этом случае мне было бы жалко только себя. Я бы наверняка, на некоторое время был бы брошен в застенки, как это уже случилось в Нигерии. Я два месяца томился с черными уголовниками, пока за меня не внесли залог и я не был под охраной переправлен в Рим, подальше от черной руки  страшного нигерийского Немезида.

Я не часто берусь за такие идиотские дела. Только когда сильно нуждаюсь материально. А на сегодняшний момент я достиг крайней стадии пауперизма. Я и выглядел последнее время как Челкаш. Мне пришлось даже продать свою машину. Я все деньги потратил на эту мерзкую, вульгарную девчонку.  Большую часть пропил, заливая горечь предстоящей разлуки с ней. Так вот я горячо люблю свою малышку. Свою маленькую взбалмошную, бестолковую и оттого веселую, и беззаботную как щенок, Лючию. Вот, ежели вернусь живым из этой поездки, в наказание женюсь на ней, пусть познает все тяготы и лишения семейной жизни со мной. Пусть познает всю скорбь ночных бдений в ожидании меня с еженедельных мальчишников. Пусть познает тяжесть нелегкого женского домашнего труда: стирки моих носков и трусов, приготовления для меня лангустов и жареных кальмаров! Пусть! Пусть познает! Я отыграюсь на ней, дайте только срок!


Я полез в свою сумочку, чтобы проверить, не украли ли чего у меня злые и коварные пограничники, не обнаружили ли они заклеенные в обложках книг  купюры и чеки. Да нет...  Но что это? Вот это мне уже не очень то нравится. На самом дне моей замечательной кожаной сумки лежит посторонняя вещица - какой-то  цилиндр. Я осторожно вытащил цилиндр на божий свет. Это обычная банка кофе. Но я уже точно знаю, что она необычная. Потому что собирал сумку будучи трезвым и точно помню, что кофе я не брал. Я никаких продуктов вообще никогда с собой не беру.  Ну нет у меня такой привычки...

Я все же, счел нужным закрыть на замок двери. Ощупал банку.  Внутри ничего не тикает. Понюхал. Ну я же не фокстерьер. В дверь кто-то осторожно постучал. Я спрятал банку в сумку. "Хто тама?" - спросил я по русски. "  It s me!" - ответила проводница. Чудесно! Я снова ощутил прилив сил. Похоже и отвращение к женщинам начинает пропадать. " Пусти!" сказала она беззлобно, пытаясь выскользнуть из моих крепких объятий: ускользнуть от поцелуя. Но разве от меня ускользнешь! Я - парень хваткай! Люблю тискать ихнюю сестру в своих жарких объятиях - хлебом не корми! Корми мясом! Небольшое сражение за обладание ее маленькими грудками закончилось в мою пользу...Но ненадолго.

- Что случилось то? - наконец смогла спросить она, оправляя кофточку спереди: где мои сильные цепкие ручищи только что тискали маленькие детские сиськи.
- А... Ничего... Героин у парня нашли. Только и делов-то.

- Да не лезь ты...Натрахался со старухой, теперь ко мне лезет. Алкаш...Ты мне лучше расскажи как это он влип. Где нашли-то...
- Где- где...
- Молчать, поручик! Я серьезно спрашиваю...
- А я серьезно отвечаю... Мы его пасли от самого Бреста. Я же не могу тебе рассказывать все подробности операции...
Проводница вытаращилась на меня как баран на новые ворота.
- Врешь...Так ты опер?
- Ну... – Я скромно отряхнул с ее кофточки невидимую пылинку,- Если тебе так уж нравится это неблагозвучное слово...Пусть будет опер.
- Да не может быть... Так ты не был пьяным?
- Конечно нет. Притворялся...
- А баба с сумками?
- Подсадная! Наш человек. Подполковник... В отставке...- зачем-то добавил я. И тут не выдержав заржал от одного только вида выражения лица этой милашки. Лицо у нее буквально вытянулось. А я ржал, схватившись за живот. Никакой выдержки. Проводница Люба, поняв, что я ее разыгрываю, что никакой я не опер, и к врагу никакого отношения не имею, заржала вместе со мной, свалившись от смеха прямо так удачно на меня...
- Ох, ты и дураа-а-а-а-к...Я таких еще не встречала... - сказала она одеваясь.
- А таких больше нет...- заверил я ее.

Мне почему-то всегда кажется, что настоящие приключение еще только впереди. В этот раз я словно в водку глядел. Попал, что называется, пальцем в жопу. Когда Люба, бессовестно преувеличивая и, искажая действительность, недовольно приговаривая сквозь зубы с обидой " Эгоист несчастный... импотент задроченнный" наконец-то покинула меня я вновь обратился к своей банке. Чутье не обмануло меня и на этот раз. Оно вообще меня когда-нибудь обманывало, мое Чутье? В банке был героин. Не надо быть большим аналитиком Менделеевым – Жюлио Кюри: чтобы определить это. Не казеиновый же клей спрятал бельгиец от обыска в мою сумку, когда я ходил срать. От бельгийская морда! Мало тебе в Югославии пыздили! Надо было вообще ногу оторвать! Вот сучищще! А я его еще пожалел! А он, пидарас, меня подставить хотел! Гневу моему не было конца. Да собственно и начала ему не было.

Еще и с Любкой отчего-то не получилось! Герой-любовник! Это все из-за бельгийца! Ненавижу брюссельскую капусту! Куда я теперь с этой банкой? Выкинуть от греха. Да только я не такой человек, чтобы отказаться от сотни-другой тысяч баксов.
В купе постучали. Я подумал, что это Люба пришла повторить не засчитанную попытку.

"Хто тама?"  спросил я тонким идиотским голоском, как Буратино. Но какой-то мужской бас сказал "Open pleas!"  Он принадлежал явно не Любе, если она, конечно, за такой срок не произвела коррекции пола. Сейчас тебе! Разбежался я открывать! Чтобы ты меня убил за консервную банку героина? Хай соси, брюссельская капуста! Если уж кого убивать, так лучше тебя!

- Одну минуту! Я переодеваюсь! - крикнул я по-русски. Пусть пока переводит. А сам не спеша стал собирать пистолет. Сейчас я тебя встречу! Я, находясь при таких деньгах не могу рисковать. Я становлюсь суперосторожным. Меня не проведешь!

Я вогнал патрон в патронник и открыл двери. За нею никого не было. В коридоре, возле окна курил какой-то амбал.  Выход из вагона тоже контролировали два отважных бойца в одинаковых кожаных куртках. Форма такая у международной наркомафии что ли ?" You knock at  my door?" Амбал пожал плечами. Моя не понимайт! Ихъ бин больной! Кажется, начинаются те самые приключения, о которых предупреждала моя жопа!

Знают ли они, что бельгиец заныкал банку с героином? Знают ли, что он ее мне в сумку зафигачил? Может ли быть такое, что они запланировали перевезти героин в моей сумке?
- У вас купе освободилось? - спросил вдруг амбал по русски.
- " I m waiting  for my brother!  This sleeper is occupied!" находчиво сбрехал я, не моргнув глазом, не поведя бровью, не дрогнув мускулом. Все амбалы тут же переглянулись, а я закрыл двери на чапок и стал быстро, как только мог собираться в дорогу. Голому собраться - только подпоясаться. Застегнул сумищщу на молнию, ремень потуже. Открыл окно и струя свежего прокладного воздуха чуть было не заставила меня отказаться от моей затеи.

Но в двери опять кто-то осторожно постучал. Назад мне пути не было. Я перекрестился и ловко вскочив на столик, протиснулся в форточку. Иногда я хвалю себя за то, что я не очень большой детина. Я в умищще пошел. " Саша! Открой! " , призывно и ласково  просила меня из-за двери Люба. "Ах! Оставьте меня в покое!" крикнул я на прощание.  Сумку через плечо и за спину. Столба нету! Пошел! И закрыв глаза, я словно бешеная птица, взмахнул нелепо крылами, оторвался от поезда и полетел в своё светлое, сытое будущее!