Обувная лавка

– Каблук отлетел, представляете? Кто так ливнёвки делает? Сантиметров на пять выше асфальта! Хорошо, что вся подошва не оторвалась, а только каблук. Сделаете?
Мужчина, ввалившийся в обувную лавку, вопросительно уставился на её хозяина, который с интересом рассматривал словоохотливого клиента.
– Во-первых, здравствуйте.
– Простите, – смутился клиент, – здравствуйте. Все мысли об этом дурацком каблуке...
– Во-вторых, что именно я должен сделать? – перебил его хозяин лавки.
– Каблук! Я же говорю – зацепился за люк ливнёвки, он и оторвался. Что за идиоты его делали? Ноги им поотрывать нужно.
– Если вам интересно моё мнение, то лично я против того, чтобы кому бы то ни было отрывали ноги. Подобная малоприятная экзекуция лишает меня клиентов. Если вам станет невмоготу и вы всё же решите лишить кого-либо конечностей, огромная просьба – оставьте ноги этих бедолаг в покое.
Кровожадный клиент закатил глаза и шумно втянул воздух ноздрями, выражая этим крайнюю степень нетерпения.
– Вы отремонтируете мою обувь или нет?
– Когда я заказывал вывеску для этой лавки в одной конторке, я попросил их сделать её яркой, приметной и, что самое главное, максимально понятной. Я несколько раз повторил им эти условия и даже попросил вписать их в договор. И что же? Первый мой клиент просит меня отремонтировать его обувь, будто бы на этой проклятой вывеске написано, что здесь не лавка обуви, а обувная мастерская... – он разочарованно вздохнул и посмотрел на клиента, – если вы соберётесь отрывать конечности рабочим, которые монтировали люк ливнёвки, будьте любезны, зайдите к этим рекламщикам и на первый раз прочистите им уши чем-нибудь шероховатым, хорошо? Буду вам очень признателен.
Брови мужчины, слушавшего эту речь, медленно сдвигались друг к другу и к концу речи практически соединились в одно неделимое целое.
– То есть, вы не хотите браться за эту работу? – наконец, выдавил он из себя.
Лавочник бросил взгляд на внезапно сросшиеся брови клиента и удивлённо хмыкнул.
– Хорошо, я попытаюсь объяснить доступнее. Дело в том, что я не ремонтирую обувь, потому как брезгую касаться чужих подошв.
– А что тогда вы здесь делаете?
Только сейчас мужчина решил осмотреться. Небольшое помещение, в котором он находился, не было примечательно совершенно ничем. Единственное окно прикрывали жалюзи, надежно оберегая внутреннее убранство от яркого дневного света. Лавочник сидел за невысокой стойкой, разделявшей комнату на две равные части. Больше здесь не было ровным счётом ничего, за что мог бы зацепиться глаз.
– Вы же и не продаёте обувь, верно?
– Верно, – кивнул лавочник и уставился на клиента, ожидая следующего вопроса, который не заставил себя ждать.
– А чем тогда вы здесь занимаетесь?
– Я решаю проблемы людей, попавших в затруднительную обувную ситуацию.
– Обувную ситуацию? – процедил сквозь зубы клиент, уже начавший терять терпение, – Хорошо, я попал в затруднительную обувную ситуацию. Помогите мне.
– Легко, – усмехнулся лавочник, наклонился вниз, но уже через секунду вынырнул обратно, аккуратно поставив на стойку пару новеньких туфель.
Брови клиента потеряли установившийся контакт и расцепились, одновременно с этим попытавшись уползти куда-то вверх по лбу.
– Это же точно такие же туфли, как и у меня! – изумленно проговорил он, крутя обувь в руках, – И размер такой же – сорок третий. А как? Как вы это сделали?
– Ничего сложного. Я просто взял их руками и поставил на стойку.
– Нет, я имею в виду – как вы узнали мой размер и откуда у вас взялись именно такие туфли?
– Я же сказал, что я решаю проблемы людей, попавших в затруднительную обувную ситуацию. Если бы это не соответствовало действительности, я бы этого не говорил, точно как если бы вы в эту ситуацию не попали, вас бы здесь не было.
– Ну вы даёте, – впервые улыбнулся клиент, – я, конечно, хотел, чтобы вы отремонтировали мои старые туфли, но я сейчас смотрю на эти и понимаю, что мои уже порядком поизносились. Пожалуй, я возьму их. Сколько с меня?
Лавочник разочарованно покачал головой, не сводя глаз с мужчины.
– Говорят, что работа с людьми – это самая сложная работа на свете. И знаете, я подпишусь под каждым словом. Мне постоянно приходится повторять одно и то же по несколько раз людям, которые на первый взгляд кажутся вполне вменяемыми. И они всё равно ничего не понимают. В самом начале нашего разговора я сказал вам, что не продаю обувь, а решаю проблемы, связанные с обувью.
– Не очень понимаю, – потряс головой клиент, отчего брови сползли со сба и снова вцепились друг в друга мёртвой хваткой.
– Это значит, что мне не нужны деньги.
– Вы серьёзно? Я могу просто забрать эти туфли и уйти?
– Да, – кивнул лавочник.
Не веря своему счастью, мужчина поставил новую обувь на пол и принялся переобуваться.
– Как влитые! – обрадовался он, сделав несколько шагов вдоль стойки.
– Вот и замечательно. Всегда рад помочь людям, попавшим в...
– Затруднительную обувную ситуацию, – закончил за лавочника клиент, – вы мне на самом деле очень помогли. Я не знаю, что у вас здесь за акция, но это очень круто. Спасибо вам!
– Один момент, – поморщился лавочник, – простая формальность.
– Всё же это был розыгрыш, да? Меня снимает скрытая камера?
– Нет-нет. Эти туфли теперь ваши. Единственное, что вам осталось сделать – оплатить мои услуги.
– Но вы же сказали, что я могу их забрать бесплатно!
– Я не говорил «бесплатно». Я сказал, что мне не нужны деньги. Но не переживайте, оплата, судя по всему, не доставит вам никаких неудобств.
– Вы меня совсем запутали...
– В качестве платы за оказанную услугу, я попрошу от вас сущую мелочь – вам нужно прямо сейчас, до тех пор как вы покинете мою лавку, отказаться от одной, всего от одной истины, которая кажется вам непреложной. Я же говорю – пустяк, а не оплата.
– Как это? – вжались друг в друга брови клиента.
– Искренне отречься от чего-то, что вы считаете важным для вас, от того, что, по вашему мнению, является самой настоящей правдой.
Глаза лавочника на секунду потемнели, а благодушное выражение лица на мгновение превратилось в какую-то кривую и безобразную физиономию. Мужчина отвёл взгляд, но, снова взглянув на лавочника, увидел на его лице всё ту же доброжелательную улыбку.
– Это какой-то социальный эксперимент?
– Это плата за услугу, – терпеливо ответил лавочник, – всё имеет свою цену, не правда ли?
– Хорошо, пусть так. Если я правильно понял, мне сейчас нужно сказать что-нибудь, типа: «Я теперь не верю в то, что Земля круглая», правильно?
– Совершенно верно, но вы должны не просто сказать, а искренне отказаться от одной истины.
– Что ж... Хорошо, дайте подумать.
Мужчина облокотился о стойку и принялся растирать пальцами подбородок. Лавочник молча наблюдал за ним, не мешая, но и не сводя с того глаз.
– Кажется, я придумал. Давайте я скажу, что я поверил в человеческую доброту и честность. Раньше, скажу честно, я очень сомневался в их существовании, но вся эта, как вы говорите, обувная ситуация, заставила меня изменить своё мнение.
– Это ложь, – с той же улыбкой на лице произнёс лавочник, – вы не поверили ни в доброту, ни в честность. Вы до сих пор ищете подвох и просто не можете его отыскать. Выйдя отсюда, вы будете рассказывать своим друзьям не о том, как встретили человека, который вам помог, а о том, что какой-то идиот подарил вам новые туфли, а вы не заплатили за них ни копейки.
– Ну что вы... – хотел возразить клиент, но вдруг поморщился и, наклонившись, принялся тыкать пальцем в носок туфли.
– Что-то не так? – поинтересовался лавочник.
– Да будто бы жмут немного...
– Подумайте ещё.
Мужчина выпрямился, пару раз перекатился с носка на пятку и снова поставил локти на стойку.
– Хорошо, как вам такое? Я всегда думал, что у меня сорок третий размер ноги, а сейчас мне кажется, что сорок четвёртый.
– Это не соответствует действительности. У вас сорок третий размер.
– Почему же эти туфли теперь кажутся мне маловатыми?
– Подумайте еще.
Но мужчине было уже не до этого. Он рывком опустился на пол и попытался снять с себя туфли, кривясь и кряхтя.
– Да что с ними такое? Почему я не могу их снять?
– Подумайте ещё.
– Да не знаю я... Ай! Зараза... Это вы делаете? Хватит!
– Расплатитесь и всё закончится.
– Что?! Что мне нужно сказать? От чего отказаться?
– Это должны решить вы.
– Хорошо, я отказываюсь верить в то, что... не знаю... что трава зелёная. А-а-а!!!
Мужчина повалился на пол и двумя руками схватился за туфли. Гримаса боли исказила его лицо. Он принялся кататься по полу с одного бока на другой, безуспешно пытаясь стащить со ступней эту чёртову обувь.
– Пока боль ещё не полностью заняла ваши мысли, рекомендую вам поскорее сделать правильный выбор. Потом его будет сделать сложнее, так как хрустящие кости стоп совсем не располагают к размышлениям.
Лёжа на полу, клиент отрывисто дышал, уставившись широко открытыми глазами в спокойное лицо лавочника.
– Скажи ты! Скажи от чего мне отречься и я отрекусь! Только сними их с меня!
– Нет-нет, вы должны сделать это самостоятельно. Свобода совести – право каждого человека, прописанное, между прочим, в главных законах многих стран мира. Разве могу я, обычный лавочник, идти против моральных устоев человечества? Нет, это ваш выбор.
Несмотря на ужасную боль, мужчина всё ещё пытался придумать, как сделать то, что от него требует этот сумасшедший. И его слова, кажется, дали ему подсказку.
– Я понял! Да! А-а-а... Я всегда считал, что если человек меняет своё мнение о чём-то, то он...
– То он?
– То он... не хозяин своему слову.
– И что же теперь?
– Теперь я... теперь я так не думаю! Человек может менять своё мнение. Это его право! Снимите их с меня, пожалуйста!
– Вы уверены в этом?
– Да-а-а! Каждый может менять своё мнение сколько хочет раз! Снимите!
Лавочник внимательно вгляделся в лицо клиента и удовлетворённо кивнул.
– Кажется, на этот раз вы невероятно искренни и действительно отказались от одного своего убеждения. Что ж... Я бы с удовольствием принял его в качестве расплаты, но, понимаете ли, есть одно «но».
– Да какое ещё «но»?!
– Вы могли отказаться от чего угодно, но выбрали самый очевидный, но и самый провальный вариант.
– Да почему?
– Потому что отказавшись от стойкости собственных убеждений, вы признались в том, что ваши слова... они ничего не стоят. А я не могу принять в качестве оплаты фальшивку. Простите.
Раздался отвратительный хруст, мужчина вскрикнул и тут же потерял сознание от дикой боли.

***
– И давно он здесь лежит?
Молодой врач спрыгнул с подножки автомобиля «скорой помощи» и склонился над человеком, лежащим на асфальте.
– Я его увидел и сразу вам позвонил, – произнёс пожилой мужчина, стоявший рядом.
– Живой, – бросил врач своему напарнику, проверив пульс, – давай нашатырь, тонометр, всё как обычно.
Напарник направился было к машине, но его взгляд упал на обувь мужчины и он остановился.
– Споткнулся, наверное, и головой приложился. Смотри – каблук оторван.
– Давай неси уже, – отмахнулся врач и принялся аккуратно расстёгивать воротник рубашки пациента.
– Кстати, правильно ваш коллега говорит – он споткнулся о люк ливнёвки и упал, – подтвердил слова второго врача мужчина.
– Так вы видели, как он упал или нет?
– Нет, не видел.
Врач поморщился и поднял глаза на «свидетеля».
– То видели, то не видели... Что вы переобуваетесь на ходу?
– Я переобуваюсь? – глаза мужчины потемнели, – не имею такой привычки. А вот вам стоило бы уже переобуться на зимнюю резину, а то мороз обещали на следующей неделе. Ещё не хватало попасть в какую-нибудь... затруднительную дорожную ситуацию.

©ЧеширКо