Рабочие будни

   Обратил я внимание и ещё на одну особенность тогдашнеё почты. Довольно часто встречались в ней приглашения губернатору на различные мероприятия за рубежом.  Это были зачастую не официальные правительственные приглашения, а от малоизвестных кампаний или частных лиц, проводивших какие-то большие мероприятия или форумы. Чаще всего приглашения шли из Англии и Германии. Несколько раз Валерий Петрович принимал такие приглашения, планируя организовать сотрудничество с крепкими и надёжными инвесторами или хотя бы прозондировать обстановку для сотрудничества. Помню, что ездил как-то в Англию с бизнесменом, занимающимся продажей лекарств и медицинского оборудования. Поездка имела положительные результаты.
   Если Валерий Петрович отказывался от поездки, приглашение я сдавал в архив и забывал о нём. Но некоторые организаторы были так настойчивы, что как-то узнавали мой телефон, имя отчество и активно, даже нахально на чистейшем русском языке продолжали доказывать необходимость поездки губернатора на их форум, утверждали, что создадут все условия для плодотворной работы, что уже заказан номер в гостинице, запланированы встречи, что ожидается присутствие на этом форуме главы правительства страны. Заманивали, короче говоря, самыми разными способами: и лестью , и пряником.
   С какими только просьбами не обращались к помощнику звонившие! Перечислять не хочу да думаю, что это не имеет смысла. Ведь каждый понимает, как богата наша жизнь на несправедливости, недостатки, трудности и невзгоды. Все эти трудности к тому же усугублялись обстановкой, которую переживало общество в начале девяностых годов. Не найдя справедливости в коллективе, районе или ещё где-то рядом, люди просили помощи у губернатора. А к нему можно было попасть только через помощника. Переварить этот вал звонков и писем было очень трудно и порой горестно. Иногда таких историй наслушаешься за рабочий день, что домой приходишь с головной болью. Пытаешься как-то отвлечься за домашними делами от услышанного, а не получается. В голове одна мысль – как помочь этому человеку? Об исключительных случаях докладывал Арбузову. Он назначал время встречи с этим человеком или коллективом. Коллективных просьб тоже было немало.
   Хорошие контакты тогда у меня образовались с приёмной по жалобам и предложениям, заведовал которой опытный аппаратчик Александр Михайлович Пономарёв. В советские времена он работал первым секретарём Макарьевского райкома КПСС, а затем возглавлял областной комитет народного контроля. Многие жалобы с его помощью благополучно разрешались в департаментах администрации или в областных ведомствах. Но исключительно серьёзные всегда попадали к губернатору.
   Когда накапливалось значительное количество просьб о личном приёме (обычно более двадцати), Арбузов проводил приём граждан. Проходил он чаще всего в приёмной по жалобам. Присутствовали на нём и мы с Пономарёвым. К приёму граждан Арбузов подходил исключительно серьёзно. Внимательно выслушивал каждого заявителя. Если какой-то чиновник уже решал этот вопрос и не решил, заволокитил, Арбузов просил меня или Пономарёва пригласить этого чиновника. Мобильной связи тогда ещё не было, но мы любыми способами находили кого надо, приглашали к губернатору. Несколько раз я был свидетелем (уже после того, как уйдёт посетитель) строжайшего спроса с чиновника за невнимание к просьбе, иногда даже настоящего разгона. Под горячую руку иногда попадали заодно и мы с Пономарёвым. Всё было очень строго, но справедливо.
   За долгие годы работы помощником у меня выработалось правило: никогда не перебивать звонившего, не прерывать разговор, выслушивать до конца. И только после этого уточнять детали. Наверное, это да ещё спокойная манера разговора привлекали звонивших, снимали у них агрессивность и напористость. Бывало, что этот же человек звонил и на другой день, дополнял то, о чём не успел или не смог рассказать в первом разговоре. Люди рассказывали свои семейные истории, делились какими-то впечатлениями. Фактически уже через какое-то время у нас устанавливались почти дружеские, по-человечески добрые отношения.
   Недавно в магазине «Десяточка» на Привокзальной площади в Костроме останавливает меня пожилая женщина:
   – Игорь Александрович, это Вы?
   – Да, это я. А что-то Вас я не узнаю.
   – Я так Вам благодарна, так благодарна. Помните, двадцать лет назад Вы помогли мне с получением квартиры. Большое Вам спасибо!
К сожалению, я не мог сразу вспомнить ни фамилию этой женщины (пока она не назвала себя), ни тот случай с квартирой. Но было очень приятно, что не забывают люди твои добрые дела.
   Вспоминается ещё один случай. С просьбой о приёме у губернатора обратился мужчина (фамилию, к сожалению, не могу вспомнить), который уверял, что квартира его построена из вредных для здоровья человека материалов, что радиационный фон в ней повышенный, поэтому домочадцы часто болеют. Принёс он тогда письмо к губернатору и даже справку СЭС, подтверждающую непригодность квартиры к проживанию. Когда я познакомил Арбузова с письмом и справкой, он попросил назначить независимую экспертизу квартиры. Новая экспертиза признала квартиру годной к проживанию. Возмущению хозяина жилья не было предела .Несколько дней он занимал мой телефон, ругаясь на чём свет стоит. Потом затих, тревожить меня перестал. И вдруг летом встречаю его в нашем садоводческом товариществе «Полянка». Как ни в чём не бывало, поздоровался он первым. Сказал, что купил здесь садовый участок, а с квартирой всё нормально, никто не болеет. Вот и пойми душу человеческую, вот и попробуй разгадать её глубокие тайны.
   Ещё в советские времена через обком добивалась улучшения жилья Татьяна К. У неё для этого были все основания: отец – инвалид войны, жила семья в неблагоустроенной небольшой квартире. Настойчивость этой женщины была необыкновенной. Не проходило ни дня, чтобы она не позвонила или не пришла в обком. Разговаривать могла часами, с плачем, слезами, угрозами. Чего только я не наслушался от неё. В конце концов квартиру она получила за Волгой на первом этаже многоквартирного дома, ввиду того, что отец её был инвалидом войны. Наверное, только год я прожил спокойно. Когда скончался отец, Татьяна опять стала терроризировать меня. Квартира на первом этаже устраивать её перестала. Основанием теперь служило то, что больна дочь. Каждый раз спокойно разъяснял ей, что как законная владелица жилья она может поменять или разменять квартиру по своему усмотрению.  Но звонки и плач не прекращались. Тогда просто не стал брать трубку , когда звонила Татьяна. А через несколько лет встретился с ней в городском троллейбусе. В шикарно одетой, моложавой, улыбающейся, жизнерадостной женщине трудно было узнать слезливую и крикливую просительницу Татьяну. Я не стал выяснять, как решилась её проблема, пожал протянутую мне руку с дорогим перстнем и протиснулся подальше в народную гущу.
   Была ещё одна любительница долгих разговоров по телефону – 75-летняя Анна Алексеевна. У неё не было никаких просьб, ей, мне кажется, просто не хватало собеседника. А причину для разговора эта хитрая женщина всегда находила. То пожалуется, что улица их плохо освещается, то на соседа, который громко стучит за стенкой и не даёт спать, то вспомнит какое-то событие, о котором узнала из телепередачи, и хочет выяснить моё отношение к нему. Обязательно потом начнёт рассказывать о своей жизни, в которой, по её словам, было очень много интересного. Якобы во время войны она стала скрытым агентом наших спецслужб. Как ни пытался я у неё выведать, что она делала как скрытый агент, добиться конкретного ответа не мог. Она хитро уходила от этого. И в то же время выпытывала детали моей биографии. Мне казалось даже, что она слишком открыто провоцирует меня на откровенность. Поэтому не откровенничал, больше слушал её, отвечал сдержанно. Но, не смотря на мою неконтактность, женщина продолжала звонить и звонить. Побеспокоила даже в последний день моей работы в администрации.
   Были среди моих клиентов и люди с нарушенной психикой. Таких я нашёл способ распознавать довольно быстро.