Былинные земли. Что показал реестр Домбровской

На протяжении многих веков в библиотеке Академии наук Литвы хранился уникальный документ, и только сейчас, знакомясь с историей Витебской области, удалось узнать о его существовании, прочитать содержание. Название, зафиксированное в перечне духовных дел на литовском языке, долго не могло привлечь историков и не вызывало заинтересованности. К тому же, не каждый мог легко прочитать рукописный текст. А там были редкостные сведения, можно сказать, бесценная хронология средневековых событий.

То был реверс (расписка) настоятельницы католического кляштора (монастыря) Святого Михаила в Вильно Изабеллы Домбровской, которая 21 апреля 1807 года подтвердила архивариусу Виленского капитула, что взяла на руки 29 единиц деловых бумаг, относящихся к предыстории святомихальских монахинь на лепельских землях. 

29 документов были выданы ей на основании прошения, адресованного по инстанциям. Зачем Домбровской понадобились документы, сейчас не скажешь. Судя по всему, она считала, что более надежно сбережет наследие кляштора, которому посвятила годы жизни. Что сталось с оригиналами в дальнейшем, мы вряд ли узнаем, но реверс – то есть, перечень названий – уже сам по себе ценный источник, так как дает возможность проследить ход событий, которые разворачивались на Лепельщине в средние века до появления там «паненок свято-михальских бернардинок виленских» (так в тексте).

Белорусский ученый, кандидат исторических наук Вячеслав Носевич разобрал написанный от руки текст и помог воспроизвести его на русском языке.

Спектр дел, касательно имения Лепль, представленный в реестре, охватывал период, длившийся почти сто лет – с 1539-го по 1633-й годы (как известно, в последующие годы монахини стали обладательницами Лепельского имения по завещанию Льва Сапеги). Заголовки (по-научному - регесты), указанные в расписке, о многом говорят и будут еще долго служить поводом для дальнейших исторических изысканий.

В перечне нет ссылок на самое первое упоминание о церковном очаге в прибрежье Лепельского озера, однако из других источников известно, что пристальное внимание к нему проявилось в период правления великого князя литовского Александра, получившего второй властный титул - польского короля. Привилей, выданный Александром витебскому плебану Кухарскому в 1503-м году, можно считать отправной точкой церковного «десанта» на Лепельщину. Именно тогда началась активная работа церковнослужителей по устройству общины на Лепельском (Белом) озере. Тогда же Лепль (Лепель) впервые упомянут в письменных источниках Великого княжества Литовского. Как явствует из привилея, Александр вознаградил плебанию витебской церкви Святой Троицы земельными «дарами», в числе которых значился Лепль. Лепль отходил витебской плебании вместе с Боровно, расположенном вниз по течению Ульянки-Уллы, в правостороннем побережье.

О начальном периоде плебанского хозяйства, о самых первых годах существования мы не знаем. Но уже спустя неполных полвека возникли конфликтные процессы, связанными с землеустройством. Из реестра видно, что в апреле 1539 года преемник Александра – великий князь литовский и король Жигимонт (Сигизмунд) Первый своим решением предписывал полоцкому воеводе Глебовичу выехать «со всеми комиссарами» на определение границ между Лепелем «плебании витебской» и имением Бяла князя Ивана Сапеги, воеводы подляшского. С такой инициативой обратился к властям ксендз Фальковский, епископ луцкий, что говорит о широком участии духовных лиц в обустройстве католического форпоста на землях Белой Руси. О том же свидетельствует «язык» письма, оригинал которого исполнен на старобелорусском языке, а копия выполнена «по-польски». 

Из названия документа за 1539-й год видно, что процессы протекали в напряженной обстановке. Если одну сторону, лепельскую, представляли подчиненные витебского плебана, то вторая опиралась на местных жителей – выходцев из Белого, которое обозначено в королевском листе как «Бяло». Бяло было главным поселением на берегу большого озера, вкруг которого располагались другие церковные наделы. До сорока православных церквей насчитывалось на территории Полоцкого повета в период Ливонской войны, что видно из описания земель, исполненного в 1563-1571 годах для московского царя Иоанна Васильевича Грозного. «Селом Бяла», названным сапеговским имением в 1539-м году, видно из описи, владел Иван Сапега, внук которого Лев Иванович стал впоследствии вторым лицом на великокняжеском поприще, занимая должность канцлера.

Люди, посланные Грозным для составления обстоятельной картины переустроенной Полоцкой земли, фиксировали коренные преобразования, существенные изменения. Были сделаны схемы и чертежи возникших поселений, названы собственники владений, указаны места природного изобилия. Жаль, что точные координаты в виде картографического исполнения до нас не дошли: потерялись. Мы не знаем точно, как выглядели окрестности Лепельского (Белого) озера, и кому какая часть владений принадлежала. Однако можно не сомневаться, что земельное послекняжеское переустройство отозвалось войной и походом московского князя в Белую Русь. Лишь отдельные фрагменты «Писцовой книги» фиксируют «лоскутность» доходной области, которой овладело панское сословие. Исследования посланников царя показывают, что вкруг центральноевропейского озера образовалась волость Лепль, состоявшая из оброчных деревень, куда «нахлынул» класс панов и бывших князей. «Князя Сапеги», названного владельцем имения Бяло в королевском предписании за 1539-й год, на тот час в волости не было, однако это объяснимо. Сапеги не носили княжеских титулов, но заслужили королевское предрасположение – вознаграждались земельными наделами после взятия Смоленска, и были в родственных отношениях с именитыми семействами Белой Руси.

Грозновскими исследователями упоминаются другие распорядители территориального устройства Лепельского побережья, но «сельцо Белое» указано – по сути, как центральное, наряду с «Ледным» (Лядно), и оба поселения стояли «по обе стороны озера Лепля».

Дело о разграничении с сапеговскими владениями в первой половине XVI века инициировала, судя по всему, плебанская сторона, надеясь на положительное решение. В апреле 1545 года второй королевский лист, написанный с участием все того же епископа Фальковского, оповещал лепельских обывателей и всех заинтересованных в этом деле лиц, что лепельским людям предоставляется «вольная торговля». Можно сказать определенно, что преимущества получала, в первую очередь, плебания. Однако не могли остаться в стороне при этом также другие землевладельцы.

Все же исключительное право для одной категории людей, а именно такими выглядели новые распорядители местной среды, не могло не вызвать ответную реакцию. Уже в следующем году разразился невиданный скандал.

Когда пост полоцкого воеводы, после Глебовича, занял Станислав Довойна, то Лепельское озеро превратилось в яблоко раздора. В 1546 году плебанию ограбили, причем в таком масштабе, что мало не покажется. Суть произошедшего изложил новый хозяин церковного надела, обратившись за содействием к королю Жигимонту – просил его защитить.

Послание Жигимонту нигде не публиковалось ранее, документ тоже открыт при изучении былинного прошлого Лепельщины, и тоже хранится в библиотечных фондах Академии наук Литвы, показывая масштаб содеянного.

Разбой был сопоставим с военной агрессией. Воевода Довойна не только разорил имущественное положение «лепунцев» (так назывались жители Лепуней – Лепеля), но и угнал их в заключение. Место проживания последних напоминало опустошение. «Подданых… побил и пограбил, кони, быдло рогатое, козы, овцы, свиньи, куры, гуси, збоже с клитей, вси статки домовыи от мала до велика пограбил…», - жаловался плебан Ясинский королю. 30 человек были помещены в тюрьму.

Утрясением конфликта, связанного с плебанским имением в Лепле, занимался помощник короля по духовным делам - каноник Протасевич, именно его подпись стоит на претензии, подготовленной для Довойны.

Скорее всего, лепунцев-лепельцев освободили, и были приняты меры, чтобы сохранить имущественное положение плебании, обеспечить неприкосновенность. На протяжении следующих лет предпринимались усилия по окончательному определению границ. Об этом свидетельствует второй и третий документы из реестра Домбровской. 30 октября 1550-го года новый плебанский ксендз Юзеф Ясинский предъявил иск трем братьям – Ивану, Михаилу и Павлу Сапегам, «воеводичам подляшским» (так в тексте) о заключительной стадии разграничения.

30 ноября 1551 года вышел так называемый «комиссарский декрет», позволявший завершить спорное дело. Соглашение между «кс. Ясинским, плебаном витебским, и князьями Сапегами» (так в тексте) касалось красной линии на лепельском острове и «сновне». Таинственное слово «сновна» пока не расшифровано, но, возможно, таит в себе ответ на вопрос: о каком острове идет речь. Дело в том, что на озере, можно сказать, четыре приличных по размерам атолла, каждый из которых мог быть пристанищем для лепунцев-плебанцев. Конкретное местоположение плебании еще предстоит уяснить. Интересно, что соглашение – комиссарский декрет, скреплялось «шестью висячими печатями» и было составлено «на русском диалекте на двух листах».


14.01/23