Мои прогулки по Москве

Пока сидишь дома, ты словно заперта в четырех стенах, но стоит выйти на улицу - и ты свободна, как ветер! Идешь, и никто тебя не знает! Вот прелесть больших городов… Ты идешь любая, в любом настроении, виде и наряде, и никому нет до тебя дела. Ты можешь зайти в кафе, или постоять у витрины цветочного, заглянуть в кассы театра - покупать билеты не обязательно, но просто вдохнуть этот непередаваемый аромат ожидания чего-то необычного -музыки, игры, танца... Моя Большая Бронная – улица не длинная, не короткая – а в самый раз, роднящая веры, народы, культуры. Ибо здесь на одном конце синагога, а в переулке –храм Иоанна Богослова, который будит меня по утрам колокольным звоном. Вот дом 2, где жили Никулин, Плятт -проходишь и вспоминаешь случайные встречи с ними в булочной, и их роли, идешь дальше, вот любавическая синагога - здесь работала моя подруга Ирина -теперь она в Израиле, в Реховоте, но до сих пор вспоминает местного раввина Когана и рассказывает о нем чудеса; сюда я частенько заходила -поставить поминальную свечу за своих еврейских предков, бабушку и дедушку, здесь смотрела как строят шалаши и раздают гуманитарную помощь старикам, и как идут они потом по Бронной, часто останавливаясь, с одышкой - печальные, одинокие старики...
Вот дом, где жила бабушкина подружка Мария Григорьевна Фейгина, чей сын, поэт Гриша Фейгин погиб на войне - наша спасительница в спорах со старшими, помогающая сбежать, переждать волну... Чуть дальше – переулок Малый Ржевский, и дом, в котором жила та самая Маргарита, встретившая своего Мастера – с резным балкончиком, выходящим во двор, остроконечной крышей -все честь по чести, да и все окрестные переулки не отстают ни в названиях, ни в своей истории – Хлебный, Ножовый, Скатертный…. –как люблю тут бродить, в местах, где еще сохранились старые московские дворики - с лавочками, какими-то особыми кормушками для птиц, пугалами и первыми нежными пролесками весной… Так я выхожу на Поварскую (бывшая Воровского), где в Гнесинке работает моя подруга Леля Орлова - служит библиотекарем. Когда-то она жила с мамой и сестрой на самом Арбате, и мы частенько заходили к ним, даже новый год отмечали вместе в их тесной комнатушке! Иногда я поднимаюсь к ней на второй этаж, слушая отовсюду звуки музыки, вижу студентов, берущих толстые партитуры для занятий, вдыхаю все это музыкальное варево и иду дальше - в Борисоглебский, где жила Марина...

ЦВЕТАЕВА
Я остановилась на Цветаевой… Собственно, Марина и все, что связано с ней, окружает меня со всех сторон. Знаете, как попадаешь в дождь? И он стоит стеной вокруг тебя и не выйдешь из него. Так и тут. Пойду ли направо – там Трехпрудный, где она родилась и жила с мамой и папой и младшей сестрой Асей. Пойду ли налево –там храм Иоанна Богослова, где ее по преданию, крестили ребенком.  Дальше –Тверской, по которому она шла «к Пушкину», что стоял в конце бульвара, и меряла его «мизинным младенцем». Пойдешь по Тверскому назад –выйдешь к Большому Вознесению, где ее отпевают теперь каждый год 31 августа.  Правее, на Патриарших – она каталась на коньках, а потом переехала в Борисоглебский. С молодым мужем, где прожила шесть очень тяжелых лет и куда к ней приходил князь Шаховской…
Но вернемся в Трехпрудный. Здесь стоит теперь 8-этажный красно-кирпичный дом, а когда-то был деревянный, маленький. От Марининого дома остался фундамент, брус, какие-то склянки –возможно, принадлежавшие Цветаевым. Порой все это говорит о Марине больше, чем стихи  – здесь она была счастлива, жила ожиданием, а теперь - неприютность, неприкаянность чувствуется во всем – и во дворе, где она гуляла, и возле дома, окруженного странными изогнутыми деревьями..
***
Ты, чьи сны еще непробудны,
Чьи движенья еще тихи,
В переулок сходи Трехпрудный,
Если любишь мои стихи.
О, как солнечно и как звездно
Начат жизненный первый том,
Умоляю - пока не поздно,
Приходи посмотреть наш дом!
Будет скоро тот мир погублен,
Погляди на него тайком,
Пока тополь еще не срублен
И не продан еще наш дом.
Этот тополь! Под ним ютятся
Наши детские вечера.
Этот тополь среди акаций
Цвета пепла и серебра.
Этот мир невозвратно-чудный
Ты застанешь еще, спеши!
В переулок сходи Трехпрудный,
В эту душу моей души.
1913

А это мои стихи об этом доме:

К МАРИНЕ
Вхожу во двор ее души,
там, где стихов ее начало:
вот тополь белый от морщин,
а прежде я не замечала.
Здесь время будто бы стоит
и стережет свои приметы:
рябины бледно-желтый лист,
и ягоды как кастаньеты.
Ты позвала, и я пришла,
брожу среди теней былого,
вот здесь акация цвела
и пел петух на полшестого...
Калитка звякала кольцом,
и вы с сестрой к дверям спешили -
встречать сияющим лицом
отца иль мать, и тормошили,
потом по лестнице, наверх,
к роялю и дровам в камине,
и криками будили всех...

Сегодня я пришла к Марине.

Теперь в пристроечке, а точнее, - подвале нового дома открыли Дом поэта, где собрали все, оставшееся от того, старого деревянного дома: брусья, колья, камни, кирпичи и смешные бутылочки и игрушки (нашли даже мизинного младенца!) из того еще детства…

Колья и бревна
из строевой сосны,
все, что осталось
от дома ее в Трехпрудном,
тихо коснусь их,
как музыкант струны,
чтобы услышать время,
хоть это трудно…

Все, что касается Марины, связано у меня с болью, прошло через боль и не оставляет до сих пор – ни стихи ее, ни судьба –ее и дочери и сына – так, будто это касается и меня лично.

….и звенит под землею время,
горькой кистью, звоночком в темя,
и веревочки-проводочки,
был сынок и еще две дочки,
все ушли, как шатун прошелся,
тот, что в нашей стране завелся…
ах, рассыпалась вся рябина,
что же сделала ты, Марина….

В Доме поэта (Трехпрудный, 8) в подвале иногда совершает литургию отец Яков Кротов. Обычно бывает человек двадцать -приглашенных и из его общины, все происходит примерно как в катакомбной церкви – тихо, мирно, по-домашнему, без клироса, входов и выходов –поскольку нету Царских врат, но в результате очень душевно и личностно. Поле службы – общая трапеза, для всех. Дважды была и получила незабываемое впечатление. Разумеется, у всех есть сидячие места, и для каждого запивочка –все как положено.
А с соседним домом вообще связана почти детективная история из начала 90-х, когда я еще работала в детской библиотеке имени Ломоносова, что на Дмитровка. Был  у нас такой читатель Алексей Грицкевич – странный, худощавый парень в очках, весь НИОТКУДА. И все время говорящий о ПЕРЕХОДАХ в другие пространства. Что, якобы, таких переходов в Москве пять. Где-то на окраинах. И везде он бывал. Ты выходишь в иную плоскость бытия, где все иначе – как в Сталкере –там непонятные люди, свет, какие-то голоса, другая энергетика, растения – все иное… важно не заблудиться и вернуться обратно, иначе можно остаться навсегда. Тогда это модно было –и НЛО, и инопланетяне, и иные миры, и переходы… Не знаю, наверняка что-то такое есть… Однажды он мне показал такое место. Оно оказалось в соседнем от Цветаевского доме –доме 6, по Трехпрудному, во дворе. Дом был проходной. Раньше, в моем детстве таких домов много было – когда можно было пройти их насквозь – входишь в подъезд, проходишь дом насквозь по коридору или через один лестничный пролет, и выходишь с другой стороны дома, во двор. Когда мы играли в казаки-разбойники, это очень помогало запутать противника. Так вот, тут была такая же история. Но с той разницей, что выходишь  и словно попадаешь в иной мир: все меняется – ощущение, воздух, запахи, мироощущение – ты будто на другой планете. В ином пространстве. Где все не так и немного волшебно. Мы с Алешей периодически так выходили и каждый раз как в волшебную сказку попадали. Дыхание замирало… Потом, когда он исчез – он часто исчезал и надолго, я стала водить туда своего знакомого –и тоже было это ощущение инаковости –словно во сне. Все оживало- деревья шептались, травы волновались. Даже какой-то железный круг, на котором катались дети, казался иноприродным. Я уж не говорю о воздухе, который был просто насыщен озоном и каким-то необъяснимым ароматом нездешности... Теперь у всех кодовые замки, в дом просто так не войдешь и не пройдешь его насквозь. Не выйдешь в иное пространство,  а оно есть. Я верю…
***
Музей Цветаевой в Борисоглебском, конечно, уникальный –сразу чувствуешь, что это ЕЕ дом, и ничей больше. Особенно место, где стоял ее стол с видом во двор – сразу вспоминаю свою мансарду в Камергерском, где жила с бабушкой после выселения из 1 квартиры и-за обрушения потолка; за кабинетом - детская с лошадкой и картинами по стенам… Помню, что в первый раз меня это поразило – мне казалось, что Марина - мать никакая –во всяком случае, такой образ создавался из воспоминаний, а тут все наоборот… Потом я всегда подхожу к памятнику, что стоит напротив, под рябиной, и который прекрасно передает ее состояние, -состояние души, которой тяжело в этом мире…

ПОВАРСКАЯ
Итак, Поварская... Она начинается для меня с памятника Бунину - очень какого-то узкого, с маленькой головкой - словно материала пожалели, за ним виднеется Бунинский сквер с большими, в три обхвата тополями, а слева - Верховный суд РФ - с Фемидой наверху с весами в руке и завязанными глазами, все как положено... Сюда мы пришли с Маршем матерей год назад отстаивать двух девочек - Аню Павликову и Марию Рябикову, и отстояли. Помню, шли мы с Катей Лазориной в дождь, все вымокли, но были счастливы - оттого, что нас пришло так много и не только матери, но и отцы - например, Дима Быков и Боря Минаев.... Потом Гнесинка со звуками то виолончели, то скрипки, ИМЛИ, знаменитый не только литературой, дом, где жила Инга Васильевна - учительница по литературе в старших классах, учившая нас мыслить свободно, спорить, писать сочинения хоть по двадцать страниц -все она читала и хранила у себя. Кстати, с ней я сблизилась особенно в последние годы - приходила проведать, а заодно дарила ей свои книжки, чему она очень радовалась, так как чувствовала и себя к ним причастной. Напротив ее дома - задний двор и вход в ЦЛЛ, где немало времени провели мы, студийцы, в нижнем буфете – одни или с нашими учителями - Акимом, Кушаком, Сефом, обмывая книжки друзей, а также на семинарах, поминках, вечерах... Не всегда уютно я там себя чувствовала, но всегда тянуло - как в пристанище пишущей братии, пока все это не выродилось в групповщину, уплату взносов и выдачу каких-то ненужных медалей... были и совсем постыдные вечера, когда славили Путина и присоединение Крыма, когда хотелось бросить дипломы, медали, и немедленно бежать оттуда и забирать свой членский билет Союза писателей... Собственно, больше туда ни на какие награждения не хожу и собрания игнорирую - только в малый зал -если вспоминают ушедших, - таких, как Григория Померанца или Новеллу Матвееву...
Так вот, потом я спускаюсь вниз, в Трубниковский, в Дом Остроухова- это литературный музей, прибежище поэтов, художников, писателей. Здесь сколько-то лет назад, благодаря Грише Зобину, состоялся мой творческий вечер, который очень оживил своей игрой на саксофоне Владимир Ерохин. На вечер пришло не так много человек, но было душевно и тепло. Там же проходили вечера Марины Роднянской, Гриши Зобина и других... а какие в Остроуховском выставки! То посвященные творчеству Мандельштама, то литературной борьбе 30-х….Спасибо Наталье Громовой и Анне Рудник, ушедшей…
Да, на углу Поварской и Трубниковского есть уникальный, самый вкусный магазин в Москве -от фабрики Красный октябрь, с наилучшими конфетами, вафлями "Лесная быль" и трюфелями!
А с Остроуховского я выхожу на Садовое - к Бродскому. Памятник особенно хорош зимой - когда Иосиф смотрит на падающий снег, как нечто вечное и неизменное, один, в толпе безликих и равнодушных фигур, а на другой стороне Садового - развалившись в кресле сидит Федор Шаляпин - думаю, переговариваются по ночам, что им ещё делать?
Постояв рядом с Бродским, я сажусь на Букашку и еду до Малой Бронной, выхожу к Патриаршим прудам и дальше иду пешком, благо недалеко. Но у Патриарших всегда спускаюсь к воде...
Патриаршие в Москве место особое - это такой оазис чистоты, природы и воды в душной Москве, но для того, чтобы это ощутить, надо спуститься близко к воде, отвлечься от шума машин и смотреть только на воду, только на лебедей, на уточек, срывать траву и протягивать им - в их узкие длинные шеи, смотреть, как они отщипывают клок травы, полощут его в воде и глотают... Белые лебеди, украшение нашего пруда, вообще - жизни, праздник сердца...
***
Сколько лет хожу и не задумывалась - Никитская и Никитская, а оказалось, что Большая и Малая Никитская названы так в честь мученика за веру Никиты Готского (Никитский женский монастырь упразднён, а улицы остались).
Кстати, у Дионисия есть икона «Никита Готский» (гот по происхождению)

СПИРИДОНОВКА
Однажды я стояла во дворе «волшебного» дома, что на пересечении Спиридоновки и Большого Патриаршего. Дело в том, что здесь, за домами, спрятан настоящий японский садик - с канавками, мостиками, камнями и, конечно, цветами, с любовью посаженными жильцами дома с первого этажа, откуда тянутся прямо какие-то лианы по всему двору.
Так вот, гуляя там, я увидела женщину, что стояла лицом к дому с Евангелием в руках и молилась. Я остановилась...
- Вас, наверное, удивляет, почему я здесь молюсь?
И рассказала, что раньше тут находился храм святого Спиридона Тримифунтского, а в 1929 году его снесли, а на его месте построили вот этот дом «Науки и техники»...
Тут у меня словно глаза открылись! Так вот почему «Спиридоновка»! И Спиридоньевский переулок! И как я раньше не додумалась?
Она ещё добавила, что «несносимые» туфельки святого перенесли в Большое Вознесение, а частицу мощей - в Брюсов, в храм Воскресение Словущего.
Я тогда, вдохновившись, написала статью в нашу Приходскую газету храма Космы и Дамиана в Шубине - про Козиху, где пасли коз, как когда-то святой Спиридон, про храм, про дом Науки, в котором конечно, никакой науки не было - один барельеф сверху.
А память о святом Спиридоне осталась в названиях улиц и переулков, и это прекрасно!
Кстати, храм святого Спиридона был Главным храмом в Патриаршей слободе.

ПРЕСНЯ
Люблю ездить по каким-нибудь делам, а потом обратно идти пешком, по новым или старым местам, открывая новые улочки, дома, которых раньше не было, или удивляясь старым, что все ещё стоят.
Сегодня в районе Трехгорки обнаружила много новых домов, слава Богу не шибко высоких, вписавшихся, а за ними - снова одноэтажные, типичные московские, крохотные какие-то, кургузые, настоящие домики-старички, хранители нашей памяти... Как сохранились? Почему не сломаны? Не понятно! Идешь - вдруг на Трех горах храм- Николая чудотворца, где служит и Дмитрий Рощин (сын актрисы Екатерины Васильевой и Михаила Рощина, драматурга) и священник-психолог Андрей Лоргус, а чуть дальше, в Малом Предтеченском переулке – храм Рождества Иоанна Предтечи, где я крестилась в 1980 году.
От храмов вниз текут переулки - узкие, юркие, уходящие вдаль так, что и конца не видно - надо когда-нибудь пройти по ним до конца - что там? Пока не знаю...
А крестилась я неожиданно: Ванюшке тогда пять лет было, он ходил в детский сад и часто болел. Тогда моя мачеха - папина вторая жена Полина, (женщина, фанатично верующая, чем только отпугивала нас от храма )- предложила его покрестить: враз все снимет! -обещала она. Рыжий веселый батюшка спросил: а кто крестные? Нужно двух! Кроме Полины никого с нами не было..- А Вы, мамочка, крещеная? -Нет. -Ну тогда мы и Вас заодно покрестим! -весело сказал он. И так же весело, с прибаутками, и покрестил. Что удивительно - а может, и нет?- но Ваня с того дня болеть перестал.
К сожалению, не помню ни имени батюшки, ни месяца крещения, потому что тогда все это делалось тайно, по договорённости: Полина прежде была стюардессой в Шереметьево, летала вместе с отцом, а как ушла на пенсию, прибилась к церкви - не потому что сильно верила, а просто больше нигде себя не нашла. Так бывает...
А храм, где я крестилась, оказался не простой! Недавно узнала, что тут некогда алтарничал отец Александр Мень и рано ушедший Георгий Великанов (спасший на рельсах бездомного и погибший сам под колесами поезда), именно сюда приходила вся его семья - к духовному отцу и настоятелю храма Георгию Брееву, в его честь и назвали сына Георгием....С мамой Георгия Великанова, Ольгой Попцовой, была знакома еще с 90-х по нашему храму: я тогда посещала детский дом № 26 на улице Беломорской, а она делала репортаж о нем. Теперь - виртуально -дружу с Наташей Великановой, женой Гоши. Писала стихи его памяти...

ПАМЯТИ ГЕОРГИЯ ВЕЛИКАНОВА
Ничего не случилось
просто он ушел в свет
певчий алтарник
светлее которого нет
прыгнул на рельсы
спасая безвестного
бомжика
вот и не стало у мамы
любимого Гошика
смешливого
с ликом как у блаженного
раздающего яблоки
как нечто священное
в каждом пришедшем
видевший Богово
оттого-то и спас он
простого убогого
тихо лежал он
как в колыбели дитя
радостным был
до последнего дня
смеющимся
над своей немощью
и ей победиши,
молим Тебя
Всеведающий
Раем его одариши

Вчера же прочитала, что с семьей Великановых был дружен историк Андрей Зубов, тоже прихожанин Предтеченского храма, на чьей лекции я была вчера в Прямой речи (лекция о Владимире Соловьеве). Так интересно все связывается в один узел, или точнее - клубок, и вот неожиданно разматывается, придавая всем событиям особые смыслы...
Теперь ноги сами приводят сюда, чудом каким-то, и все такое знакомое, как прежде: и храм, и росписи Васнецова на стенах и в куполе, и странная пустота, безлюдность этого места ... а воздух в том районе особенной - "пресненский", водой пахнет, что с реки идет.
Хожу, вспоминаю, сколько раз здесь была - и ни разу летом - все в плохую погоду... так этот район и остался у меня в памяти серый, невзрачный, а ведь тут моя мама много лет работала в институте метеорологии (знаменитый ГИДРОМЕТЦЕНТР), сюда ей маленькую Ирку, мою сестру, приносили кормить в обеденный перерыв (а может, и меня?)...сюда, в Предтеченский храм я на Васнецова бегала смотреть, когда книжку о художниках писала... Одна его фреска, в нише, "Не рыдай Мене, Мати" или Снятие с креста - мироточит, теперь у меня как любимая икона.... Все с чем-то связано, узнаваемо по каким-то приметам...
***
Боже, пока хожу по улицам своего города,
забываю, где я и что будет.
Дома говорят со мной, улицы,
переулки затягивают в свою глубь, как рыбу,
и я плыву, доверяясь волнам и попутному ветру.
И всегда выхожу к Храму...
Там встречают меня светлые Лики,
такие родные, порой позабытые,
и как радуюсь я, едва завидев их!
Со всеми приветливо здороваюсь,
кланяюсь, и все мы не можем наглядеться друг на друга!
Угощают меня водой и сухариком,
бывает, что и медом с пряником,
и каждый говорит что-то важное на прощание...
Сегодня была у Дмитрия и Николая, Михаила и Трифона,
привечала меня Та, что Радость всем, Отрада и Утешение,
и Ты, Господи, рядом шел...
Подарил карточку Свою "Не рыдай Мене, Мати!",
теперь смотрю, вспоминаю...Спасибо Тебе!
Март 2019