Замнаркома о Сталине и репрессиях

Есть у меня в виртуальных друзьях на сайте «Одноклассники» один знакомый, который признается, что он антисталинист, а всех сталинистов он презирает. Например, считает таковым историка Евгения Спицына, автора многих книг по истории, в частности, книги «Хрущевская слякоть», написанной как ответ на утверждения наших и зарубежных либералов про «хрущевскую оттепель». Те утверждали, что Хрущев многое сделал для демократизации в Советском Союзе. А Спицын, поработав в ранее секретных архивах, приводит достоверные факты  о том вреде, который принес нашей стране этот политический деятель со своими неумными «реформами».

Этот мой знакомый в своих комментариях выказывает свое незнание истории Советского Союза.  Мне было удивительным это читать у человека с высшим образованием, работавшим переводчиком за границей, в прошлом члена партии. Но оказалось, что в юности он купил энциклопедию, выпущенную в Великобритании на английском языке и по ней учил историю России и Советского Союза еще в 70-е годы. Можете представить, что в ней написано про историю идеологического врага. А вот тех историков, что пишут свои произведения о том периоде, которые много работали и работают в секретных ранее архивах, типа Юрия Жукова, Евгения Спицына, Елену Прудникову, Андрея Фурсова, он считает «сталинистами» и принципиально не читает.

Я в социальных сетях с людьми зрелого возраста, со своим устоявшимся мнением, в  дискуссию не вступаю, считаю это потерянным временем. Какой я для них авторитет , врач по профессии, начитавшийся исторической литературы и мемуаров, если они известным всей стране профессиональным историкам не верят. Предпочитаю отвечать другим образом — новой заметкой о мало известных широкой аудитории событиях или высказываниях на исторические темы, в том числе о Сталине, которого я уважаю как выдающегося государственного деятеля ХХ века.

***
«Больше всего о Сталине сейчас пишут, кто его никогда не видел и никогда с ним дел не имел». Так отвечал на вопросы о вожде генерал от инженеров Владимир Новиков. В военные годы заместитель наркома вооружений Устинова. Организатор выпуска оружия выдающийся, до наркомата успел и директором завода побыть в Ижевске. Да и в военные годы часто директорствовал то на одном заводе, то на другом, пока не налаживалась работа.

В 1989 году, уже на излёте недоброй памяти перестройки, Новиков дал интервью Советским историкам. Понятно, какие вопросы о Сталине задавали в ту пору. Правда ли, что Сталин совершенно не разбирался в военном деле и по глобусу воевал? Был ли вождь кровожадным тираном? Верно ли, что всё держалось на непрерывных репрессиях и так далее.

Новикову на тот момент было восемьдесят два года, но Сталинская закалка сохранилась. И память отличная и позиция твёрдая, не пошатнуть. А ведь Новиков работал на крайне ответственных постах. Успел побывать министром, замом Председателя Совета Министров СССР был, и в ЦК КПСС входил.

На вопросы историков о Сталине отвечал крайне рассудительно. Мол, я человек технический, хоть и генерал, но полки в атаку не водил. Потому скороспелых суждений о качествах Сталина как военного деятеля выдавать не буду.

Читайте, товарищи, маршала Жукова. Тот-то уж точно разбирался в военном деле. И со Сталиным все военные годы проработал в теснейшем контакте. Вот и почитайте, отзывался маршал о своём Верховном с большим пиететом. Стоит прислушаться.

Правда, тут тоже надо делить на десять. Сегодня по сети какие только слова Жукова о Сталине не ходят. И воевать-то вождь не умел, и ошибка на ошибке и вообще чуть ли не «победили вопреки». Ничего удивительного, взяты эти откровения из посмертных мемуаров Жукова. Мемуаров, неизвестно кем и когда написанных.

Новиков, понятное дело, ссылался на подлинные мемуары маршала. А там, даже в Хрущёвские годы, когда, мягко говоря, не приветствовались добрые слова о вожде, Жуков пишет совсем другое. С обидой, порой, пишет, но отдаёт должное качествам вождя. Например, маршал указывал:
«Сталин внёс большой личный вклад в дело завоевания победы над фашистской Германией и ее союзниками. Авторитет его был чрезвычайно велик, и поэтому назначение Сталина Верховным Главнокомандующим было воспринято народом и войсками положительно».

А вот про мнимую трусость вождя, дальше у Жукова читаем:
«Сталин твёрдо управлял страной, вооруженной борьбой и международными делами. Даже в момент смертельной опасности, нависшей над Москвой, когда враг находился от нее на расстоянии двадцати пяти - тридцати километров, Сталин не покидал своего поста, находился в Ставке в Москве и держал себя как подобает Верховному Главнокомандующему».

Кстати, и про родную вотчину замнаркома вооружений Новикова тоже у Жукова сказано, и вполне однозначно:
«В обеспечении операций, создании стратегических резервов, в организации производства боевой техники и вообще в создании всего необходимого Верховный Главнокомандующий, прямо скажу, проявил себя выдающимся организатором. И будет несправедливо, если мы не отдадим ему в этом должное».

На вопросы историков, как Сталин проявил себя в качестве государственного деятеля и руководителя народного хозяйства в военные годы, генерал Новиков ответил так:
«Я считаю, что человек он был во многих вопросах весьма компетентным, обладал редкостной памятью, налицо и организаторский талант, но как руководитель очень властный. Правда, это особенно не проявлялось на заседаниях. Но настолько к нему все прислушивались, настолько был высок его авторитет, что слово было решающим, мнение – последним».

Ещё важная черта, которую отмечает Новиков, - Сталин по-настоящему умел слушать специалистов. Невозможно досконально разбираться во всех делах. Руководитель, который так о себе думает, обречён на ошибки. У Сталина ошибки случались крайне редко.
Из своих бесед с непосредственным начальником, наркомом Устиновым, Новиков вынес такое впечатление о стиле работы вождя на совещаниях в самую горячую военную пору:
«Сталин всегда очень внимательно всех выслушивал, очень внимательно. Я, конечно, понимаю – почему. Ведь Сталин не был специалистом, скажем, по боеприпасам, по пушкам, по всем делам военного производства. Поэтому надо было слушать людей: и военных, и гражданских, и наркомов.
Особенно он, пожалуй, прислушивался к конструкторам. Надо сказать, что он больше звонил конструкторам, чем наркомам. Сталин очень высоко поднимал роль конструктора, и, я считаю, что он делал правильно».

Знаете, что самое страшное? На дворе 1989 год, ещё жив Советский Союз, но опытный производственник Новиков говорит горькие вещи. Что конструкторов сейчас «во многом потеряли» и это непременно скажется на будущей безопасности страны. Знал бы Владимир Николаевич, сколько нам ещё предстоит потерять!

Отдельно Новиков отмечает, насколько быстро решались вопросы у Сталина. Не было практически привычной для поздних Советских лет бюрократии. Вспоминает ту же историю с решением о временном выпуске пулемётов «Максим». Вечером Сталину ушла бумага с просьбой нарушить все прежние приказы и временно разрешить выпуск, а уже утром получили резолюцию вождя и дело пошло.
«Решения он принимал достаточно взвешенно, многое продумывал. И довольно быстро реагировал на разные промахи, на постановку тех или иных проблем. Его работоспособность была поразительной, быстро, оперативно решал он важнейшие вопросы, без какой-либо волокиты».

По вопросу «Сталинских репрессий» генерал Новиков тоже энтузиазм историков не поддержал. Были и приговоры и в лагерях люди трудились. У самого Новикова отчим был осуждён и три с половиной года проработал на строительстве канала Москва-Волга. Сказалось ли это на судьбе будущего министра?

Новиков приводит данные из дневника отчима за те годы. Поразительно, но политических, по той самой пятьдесят восьмой статье, было процентов семь-десять, не больше. Остальные вполне обычные преступники, жулики и разбойники. А как же - полстраны сидело, полстраны охраняло?

По поводу Солженицынского размаха репрессий Новиков говорит, что до сих пор никто точных цифр не называет, как будто осознанно скрывают. Но для примера, в военные годы Новиков в наркомате прямо отвечал за работу тридцати заводов. Поразительно, но за четыре года ни один человек из десятков тысяч работников не был осуждён.

Больше того, Новиков ссылается на выступления перестроечных деятелей. Даже там в докладах цифры совсем не того размаха:
«Вот недавно выступает, кажется на съезде народных депутатов, новый генеральный прокурор СССР и говорит: Я не знаю, сколько было при Сталине посажено – десять тысяч или сто тысяч. Но видите, какие он цифры называет: не десять миллионов или двадцать миллионов, а десять тысяч - сто тысяч».

Про конец тридцатых Новиков отмечает, что бывало всякое. Но огульно валить за это вину на Сталина тоже нельзя. Перегибы на местах были, обстановка всеобщей подозрительности тоже была. Но если хотите давать справедливые оценки - открывайте архивы. Не открываете? С чего бы вдруг, выяснится, что была борьба с преступностью, а не мифические «репрессии»?
«Много было необоснованно, по надуманному, лживому предлогу арестовано. Правда, если спросить, а сколько было среди них уголовников – никто не скажет. Значит, кому памятник поставим: жертвам революции или уголовникам? Надо дать цифры или поименный список».

Генерала Новикова сложно назвать восхищённым Сталинистом. Его позиция о товарище Сталине достаточно взвешенная, осторожная. Нет у него бравурных заявлений и о «Великом вожде и учителе», не время было в конце восьмидесятых такое говорить. Но обратите внимание, замнаркома просто отдаёт вождю должное, честно говорит о качествах вождя:

«Сталин подходил к военно-экономическим вопросам за некоторыми исключениями осторожно. В военно-технических, специальных вопросах вооружения он, конечно, не разбирался. Но человек был вдумчивый, прислушивался к разным мнениям, где были сомнения, поручал разобраться. Решения он принимал достаточно взвешенно, многое продумывал. И довольно быстро реагировал на разные промахи, на постановку тех или иных проблем».
***

Вот такой мой ответ моему виртуальному знакомому в социальных сетях. Не мой лично, а человека, лично не раз встречавшегося со Сталиным и еще больше контактировавшего с наркомом вооружений Дмитрием Устиновым, кто не знает, самым молодым наркомом за все годы советской власти.