Глава 21. План К

- Вы целы?
Они сидели на земле, с удивлением оглядываясь вокруг. Вернее, сидел Яксон, а Урия лежал пластом, и дождь шипучими струйками сбегал по его горячим щекам. Серое небо отражалось в тусклых, остекленелых глазах, но он был жив, просто устал настолько, что уже ничего не мог, даже сидеть.
- Я думал, нам крышка, - проговорил Яксон и содрогнулся.
- Ну и дурак. Пока я жив, с вами ничего не случится, - Ирвин сидел на корточках перед двумя спасенными.
Он выглядел даже не помятым, а уничтоженным, как будто растратил всю свою силу, и Яксон внезапно понял, почему: также, как Старший спас его самого и Урию, он защищал всех своих товарищей, в том числе и Синвирина. Ирвин бился на многих фронтах одновременно, и только поэтому все остались живы, измучены, усталы, но живы, в схватке никто не погиб.
- Синвирин помог мне разобраться с проблемой ненакопления энергии, - словно прочитав мысли младшего, проговорил Старший, - теперь я в норме и могу сражаться, как и прежде.
- А я думал, что ты убить нас решил, чтобы энергия не досталась монстрам, - прошептал Урия и внезапно рассмеялся, содрогаясь всем телом, и из его глаз побежали слезы.
- Успокойся, Урия, - строго нахмурился Ирвин – его задели слова сумасшедшего. – Я никогда не подниму на вас руку, что бы ни случилось.
Он резко поднялся и отошел к другим младшим. Поле с каменными смерчами, ставшее местом первого сражения, осталось где-то далеко-далеко: по приказу генерала позиции были сданы, возможности защитить этот рубеж не было. Ирвин поставил щиты, на время затормозившие продвижение монстров, но закрыть брешь не сумел. Война большими шагами двинулась по миру.
- Что будем делать теперь? – с внутренним раздражением спросил Дольви.
Он злился на всю ситуацию, не на товарищей, и не мог скрыть агрессии в голосе. Его выбешивало поражение и вынужденное отступление, потеря позиции и вообще то, что защитники не сумели предотвратить Беду. Но больше всего его бесил дождь, начавшийся сразу после окончания битвы: монотонный, нескончаемый, он окрасил все вокруг в серые цвета и слился с подкравшимися сумерками, сырость и полутьма заполнили мир.
Группа устроилась под толстыми и широкими листьями Крайнего леса, но вскоре зелень набухла, и капли стали собираться в ручейки, сбегающие по прожилкам, сухих мест в лесу не осталось, и унылый шелест заполнил тишину. Гэльфорды полусидели, полулежали у стволов, каждый как мог справлялся с усталостью, они медленно приходили в себя, устроившись, как получилось, и притихнув, вслушиваясь в монотонную песнь дождя, и только Ирвин нашел в себе силы двинуться между младшими, выясняя кто в каком состоянии.
- Мне дано одно разрешение, - тихо ответил Старший, - его-то мы и используем.
- Это как-то связано с планом К? – спросил Яксон – он успел подслушать это во время разговора Старших перед тем, как Синвирин ушел в Империю Звезд, но что это был за план оставалось только гадать.
Ирвин ничего не ответили вообще сделал вид, что не услышал вопроса.
- Но использовать его мы будет только после того, как убедимся в собственной безопасности. Время еще есть, немного, но все же есть. Сейчас доберемся до Счастливого, там передохнем и я вам все расскажу. А теперь поднимайтесь – кто не может идти сам, того мы подхватим, - продолжал он, отвернувшись от Яксона и тем самым подтвердив его догадку.
- Значит, мы недалеко от границы мира, - пробормотал Дайзур: расположение Счастливого было все известно – это место Хозяин любил всей душой.
- Карту надо было учить, а не комиксы разглядывать, - укоризненно заметил Ирвин, пребывавший в редкостно дурном расположении духа, и вернулся к Искрам, присел на корточки: - Яксон, помоги закинуть нашего дурочка ко мне на спину, сам-то он вряд ли сумеет залезть.
Когда все обессиленные были распределены по тем, кто еще мог стоять на ногах и хоть как-то передвигаться, отряд двинулся сквозь затихший лес. Ирвин уверенно двигался между огромными стволами, неутомимых и спокойный, в отличие от остальных. Доран пристроилась к Яксону – тот тащил Дольви. Лава хоть и пытался идти сам, но скорее висел на товарище.
- Что за план К? – спросила дух тихонько, не поднимая глаз, чтобы остальные не сильно обратили внимание.
- Без понятия, - пропыхтел Яксон, - я и слышал-то мельком.
Дождь, только-только затихший, занялся с новой силой, капли прыгали по лужам и скатывались по листам. Шли долго, мутные сумерки превратились в глухую, сырую ночь, хмурые тучи заволокли небо, земля набухла и осклизла, жидкая грязь хлюпала под ногами и липла на одежду. Стены Счастливого возникли из темноты совершенно неожиданно, как будто сверху рухнули, и сразу выросли, нависли, ворота, к которым точно вышел Ирвин. Запоры  были заперты, и спящий город казался мертвым.
- Кто идет? – раздался из мокрого мрака зычный голос стражника.
Гэльфорды переглянулись, и Старший уже собирался откликнуться, когда внезапно заговорил Урия:
- Ассорд, это я.
- Мастер Урия? – и крикнул куда-то вглубь: - Открывайте, это свой!
Ворота заскрипели и раскрылись, люди с факелами окружили гэльфордов, стали помогать, снимая пострадавших и унося их в город, а остальным помогая идти куда-то внутрь между притихших домов.
- Мы обсудим это позже, - строго шепнул Ирвин Урии и затесался в толпу людей и гэльфордов.
Им выделили большой, просторный и светлый дом - судя по всему, тут раньше жил Урия. Счастливый забурлил, как котел, а в залу набились воины, кто-то оказывал помощь и укладывал пострадавших, кто-то укутывал тех, кто был в более вменяемом состоянии, суета наполнила ночь и выгнала ее прочь, весь город, исключая разве то приезжих, поднялся на ноги. Урию буквально на руках носили – он явно был здесь своим, что вызывало определенные вопросы. Когда суматоха, поднятая внезапным появлением гэльфордов, слегка поутихла, люди расселись кто-где и с изумлением, интересом, а кое-кто и с тревогой уставились на Урию. По крыше шуршал дождь, но в комнате было тепло и душно, даже дверь пришлось открыть, чтобы впустить прохладу.
- Мы проиграли бой, - тихо сказал гэльфорд, внимательными, черепашьими глазами оглядывая всех собравшихся.
На мгновение повисла тишина, Ирвин исподлобья смотрел на сумасшедшего, напряженный до предела, затем один из людей, судя по голосу, тот самый Ассорд, что открыл ворота, спросил с недоумением:
- Какой бой? Сейчас никто не воюет.
Гэльфорды сидели унылые, помятые и не смели поднять глаз: Урия был прав. Прав во всем, только теперь это надо было объяснить людям. А так плохо верилось в то, что мир кончился! Ночь стояла совсем тихая, совсем обыкновенная, как вчерашняя, пахло озоном от ушедшей грозы и мокрой землей, капли барабанили по крыльцу, где-то вдалеке выла собака… а мир, его оболочка, была пробита, прорвана, монстры беспрепятственно проникали туда, куда раньше им вход был заказан, туда, на ту землю, за которую отдали свои жизни Джулиан и Мульвари…
- Ты сам нам говорил, - продолжал человек, - что войны не будет. Что вы…
- Мы проиграли, - перебил дух, - я ошибся.
И внимательно глянул на Ассорда, но долго не задержался взглядом и тут же снова побежал по лицам: он все-таки был сумасшедшим, хоть и казался вполне нормальным, вот и не мог остановить взгляда.
- Мы проиграли, - продолжал гэльфорд, словно пытаясь убедить самого себя в это простой истине, - и монстры из Космоса идут сюда. План Колдун подразумевает…
- Не уверен, что надо говорить об этом сейчас, - резко заметил Яксон, покосившись на напряженного Ирвина.
- Надо, - возразил безумный дух, - они все равно уже в курсе. План Колдун или, если короче, план К. подразумевает использование ведьм и колдунов физического народа в войне. План вводится только в случае экстремальной ситуации, думаю, это про сейчас, потому что мы проиграли.
Он замолчал, отыскивая теперь уже своих товарищей, а не глядя на людей: на каждом лице, в том числе и у безразличных Ольвэрина и Энвелира, выразился даже не страх, а ужас. Это было нонсенсом, чем-то невообразимым, абсолютно жутким, и вымолвить такое мог только сумасшедший Урия. Это ломало всю систему, все мировоззрение, на котором были выращены младшие.
Ирвин с детства вдалбливал в бестолковые головы, что «мирные» - люди-тени и гномы, феи и эндаргомы, да и все остальные физические народы – не должны были не то, что отправиться на войну, даже узнать о магии, а так… Яксон посмотрел Ирвина, надеясь увидеть опровержение, но тот лишь спокойно кивнул, тихо уронив:
- Так и есть.
Повисла пауза, длительная, тяжелая, непонятная, и только дождь продолжал барабанить по крыльцу. Люди, скорее напуганные реакцией духов, чем удивленные планом К, тоже притихли, переглядываясь между собой. А потом внезапно все заговорили, перебивая друг друга:
- Но это сбой! Мирные не смогут выжить! – с непонятной агрессией говорила Доран.
- Мы и сами справимся, - упрямо твердил Дольви.
- Синвирин договорится со Звездами, и тогда война кончится, - убеждал Аукори, - нам нет смысла вводить существ в боевые действия, нет смысла учить их боевой магии, они используют ее против друг друга!
- Мы развяжем междоусобицу, разве этого хотел бы Хозяин? На войне они усовершенствуют боевые приемы, которые уже знают, этого нельзя допустить, - подтверждал Дайзур.
Ирвин внезапно поднял руку, обрывая волну вопросов, летящих в его сторону, и гэльфорды затихли, готовые слушать. Они редко видели Старшего таким: строгим, жестким и невероятно сильным, отражающим всю мощь Первых Пятерых. Вокруг него разливалось плотное облако густой энергии, подавляющее волю и страх, тусклые глаза зажглись страшным, бирюзовым светом, и воздух звонко затрещал от его гнева – Ирвин был таким, когда умер Джулиан, и все прекрасно помнили его силу в тот момент.
- Прекратите паниковать, немедленно, - тихо сказал он, и даже дождь перестал, испугавшись. Ирвин больше не утешал, а приказывал, и ослушаться его слов означало встать против него. – Успокойтесь, вы ведете себя, как группа перепуганных детишек. Возьмите себя в руки, мне нужны помощники, а не толпа пищащих птенцов. Мы используем этот план, потому что другого выхода нет: нам нужно удержать мир до той поры, как Синвирин вернется. Но я не готов расплачиваться вашими жизнями, я лучше заплачу жизнями тех, у кого есть Смерть.
Он встал, заложил руки за спину и принялся расхаживать по комнате, проходя сквозь людей и предметы и вовсе не обращая внимания, что сам нарушает установленные правила.
- Сегодня все отдыхают – мой щит еще не пробит, монстры остановлены и выбраться с закрытой территории не могут. Пока что. Завтра с самого рассвета я помогу вам добраться каждому до места его работы, и вы приведете своих учеников. Возражения не принимаются, это ясно?
Гэльфорды молчали: никто не смел возразить, хоть все и были не довольны принятым решением.
- Отлично, - так и не дождавшись ответа, непривычно жестко проговорил Ирвин, - запомните раз и навсегда: с этого момента любой мой приказ должен исполняться незамедлительно и беспрекословно, малейшее неповиновение будет расценено как предательство. Кто не со мной – тот на противоположной стороне.
Он резко повернулся и вышел под дождь, оставив младших в недоумении и даже страхе. Так Синвирин говорил: кто не со мной – тот против меня, и услышать это от Ирвина… никто и не думал, что он умеет быть таким. Таким властным, грозным и жестким, как сам Владыка.
- Идите отдыхать, - Урия жестом отослал людей, затем, когда в комнате остались только духи, засмеялся внезапно и бросил: - Не тряситесь вы так, - черепашьи глазки бегали из стороны в сторону, ни на ком мне задерживаясь, и лихорадочно блестели, - он всегда так себя ведет, когда находится на двух фронтах одновременно: Ирвин уже давно не здесь, он ушел сражаться еще при входе в город. Я уже привык к его поведению, для вас оно, смотрю, неожиданность… - Урия снова хохотнул и вышел на крыльцо, серая футболка затрепетала на промозглом ветру. – Идите отдыхать, раз он решил использовать план К., он не остановится, даже если Синвирин внезапно скажет нет. Не один я сошел с ума после смерти Джулиана, - дух склонил голову к плечу и замолк, задумавшись о своем, он словно выключился из реальности.
Яксон первым лег прямо на пол, подавая пример остальным – ничего большего не оставалось, мало-помалу духи последовали его примеру и разместились кто где сумел, и только Урия остался стоять в дверном проеме, как статуя. Настала тихая, усталая ночь – последняя спокойная ночь Большой Войны.
***
Он сидел на краю Бездны и болтал ногами, рыжий, как осенний лист. Посох с белым цветком был прислонен к дереву рядом, и полы рясы распахнулись, обнажив щегольские алые сапожки.
- Анорь, свалишься же, - тихо проговорила Доран, вынырнув из портала.
В зачарованном лесу ничего не поменялось – прошел всего день с того момента, как дух покинула свои владения, но столько всего произошло, что ей казалось, будто бы она не была здесь уже лет триста как минимум. Эльф выдохнул и взаправду свалился бы, если бы магический барьер, из предосторожности поставленный ведьмой, не удержал его: искры вспыхнули и выбросили колдуна обратно.
- Доран, где ты была так долго? Мы все извелись, пока тебя ждали!
Ведьма слушала его радостный говор и молчала: ничего-то здесь еще не знали, ничего не чувствовали, а Война уже была на пороге. Миру пришел конец. Внезапно Доран не выдержала и расплакалась, закрыв лицо руками, и Анорь сбился, изумленно уставившись на гэльфорда, а та вся дрожала. Эмоции, которые она боялась показать при Ирвине, теперь вырвались и градом слез покатились по щекам.
- Ты чего? Эй, успокойся! Все в порядке? – Анорь подлетел к ней, обнял, прижал к себе, пытаясь защитить от опасностей, которые даже увидеть не мог, а ведьма все плакала, безутешная и убитая горем и страхом.
- Все пропало, все кончилось теперь, - сквозь рыдания говорила она, чем еще больше сбивала эльфа с толку.
- Успокойся, - раздался ледяной голос, и Ирвин вырос на тропинке, строго хмурясь на истерику Доран, - все под контролем, возьми себя в руки.
- Ты кто такой вообще? – мрачно осведомился Анорь. – И как смеешь в таком тоне с ней разговаривать? Уходи, все свои проблемы мы решим сами.
Серые брови взлетели вверх в недобром недоумении, но мудрый дух не спешил взрываться, когда повода не было.
- Мы еще встретимся с тобой, гордый колдун, - проговорил он и растворился в воздухе.
- Господи, что ты натворил? – прошептала Доран. – Он же теперь вовек не забудет!
- Да кто это вообще был?
- Мой Старший, Ирвин, наш главнокомандующий… ладно, об этом позже, - дух размазала слезы по лицу, всхлипнула, тщетно пытаясь собраться.
- Я уже созвал всех у твоей избушки, идем? – Анорь подобрал посох. – Дело-то, гляжу, нечисто, раз уж ты так переживаешь…
У ведьминого домика их и вправду уже ждали: ведьмы и колдуны, все при посохах и с оружием, все в хламидах, строгие и собранные, переговаривались, и над поляной стоял ровный гул, словно улей, вылетел из гнезда. Но при виде своего учителя все замолкли, готовясь слушать. Доран снова всхлипнула и заговорила тихо, но так, что ее голос был слышен отчетливо даже по краям поляны:
- Я пришла к вам с вестью о Беде: армия монстров вторглась в наш мир, и… - она замялась, вспомнив, с каким остервенением вчера Урия говорил о поражении. И ведь прав был, но так не хотелось его безумные слова повторять… а разве скажешь иначе? Скажешь так, чтобы все поняли с одного раза? Словно против воли, губы шевельнулись и выдохнули: - Мы проиграли бой.
Доран замерла, сама себе не веря, но повисшую тишину никто не нарушил: эльфы реагировали на известие молчанием, как и люди Счастливого, только напряжение задрожало в воздухе, как легкая, зыбкая тень. Еще не страх, но чувство, ему предшествующее.
- Нам нужна ваша помощь, - собравшись, продолжила дух. – Я пришла, но лучше бы не появлялась вовсе. Я пришла забрать вас на Войну, потому что иначе Зетта падет под стопами невиданного нашествия, Зетта погибнет и мы с ним. Только объединившись мы сумеем выстоять. Мы спрячем наших мирных в замке и запечатаем вход заклятьем до нашего возвращения, чтобы они были в безопасности, на случай если монстры дойдут и сюда, - гэльфорд говорила и тряслась все больше, дрожала всем телом и не могла остановиться: самого главного она не могла им открыть. Многие не вернутся с этой войны. Дай бог, что хоть кто-то вернулся, но уверенности в этом не было никакой, слишком силен был противник, слишком безжалостен и жесток.
- Мы пойдем с тобой, - решительно заявил Гнед. – Это наш мир и мир наших детей, мы для того и учились, чтобы уметь постоять за себя.
- Если мне кто-то поможет собрать порошки и бинты, буду благодарен, - невозмутимо, со стальной уверенностью проговорил Экктирь. – Без полевого врача на Войне не обойтись.
- Я пойду с тобой! И я! – стали раздаваться голоса со всех сторон, в эльфах зажглось желание хоть сейчас броситься в бой, только вот они еще не знали, во что ввязывались, не понимали, насколько все страшно и безрадостно. Они еще верили, что выживут.
Только вот Доран не питала никаких иллюзий на сей счет: Джулиан не сумел спастись, им-то куда?
- Вы не понимаете! – перекрыв радостный гул голосов, крикнула ведьма и сжала голову руками от безысходности: - Вы – пушечное мясо, - в гробовой тишине добавила она уже едва слышно, - вы живой щит между нами и монстрами, потому что вы смертны. Вы не вернетесь оттуда…
- Глупость, - Гнед опустил руки на хрупкие плечики Доран и заглянул в самые ее глаза: - Мы разобьем монстров и вернемся с победой.
Он сказал одно, но подумал… противоположное. Он все понимал, он осознавал, насколько велик риск, в отличие от остальных, и все равно шел. Гнед был умен – тактик по натуре, лидер, как и Анорь, ему все было понятно, но он первым решился на этот страшный шаг и уже не сомневался в верности своего решения.
«Мы готовы на такую жертву ради нашего будущего, - поймала дух мысль эльфа в своей голове. – Все, ради мира, все ради того, чтобы ты жила.»
Гнед вскинул руки к небу и крикнул:
- Великий Бог, Повелитель Ветер, Господин Гарноувер, благослови нас в добрый путь! Ты знаешь, мы вышли с благими целями, не остави нас без твоего покрова!
Ветер взвился от самой земли и всколыхнул одежды всех присутствующих, по лицам эльфов побежали голубые линии, и Доран вздрогнула, внезапно ощутив присутствие Джулиана. Однако, спросить она не успела ни о чем: повинуясь команде Гнеда, эльфы разлетелись собираться в страшный путь.
К вечеру все было закончено: вещи, медикаменты, припасы – собраны и упакованы по мешкам и корзинам, остающиеся мирные спрятаны в замке, наступила пора прощаться. Доран не выдержала и сбежала, это было выше ее сил – глядеть на слезы, чувствовать поднимающийся страх и горечь разлуки. Особенно плохо получилось с Экктирем: и мать, и отец уходили в бой, двое детей – девятилетний Бердрь и трехлетняя Щурлис – оставались на попечение невесты Аноря. Девочка плакала и умоляла родителей не уходить, мальчик вообще не явился попрощаться.
Эльфы выходили из замка затихшие, собранные и напуганные, собирались около Доран, но против обыкновения не щебетали, а сдержано помалкивали, многие молились, о чем свидетельствовали голубые полосы на лицах. Последним вышел Анорь, и тогда вход запечатали, нити заклинаний, точно змеи, оплели строение, деревья сошлись непроходимой стеной вокруг, и купол искр накрыл замок, как одеяло.
- Идемте, дело сделано, - тихо сказала ведьма и первая направилась к Бездне.
У портала пришлось ждать: Ирвин переправлял целую армию антергов под предводительством Яксона. Те решили идти всем народом, благо каждый из них являлся либо колдуном, либо первоклассным воином. В растянувшемся ожидании эльфы расселись на траве, собираясь с духом и готовясь уйти из родного леса.
Доран нашла Аноря – тот сидел слегка в отдалении и молился. Он был единственным, кто не хотел идти, и по нему явно было видно его сомнение в успехе всего этого предприятия. Всегда активный и первый во всем, лидер и вдохновитель, он теперь не спешил вперед и тащился в конце, место предводителя занял Гнед.
Дух не хотела признавать, но всегда, с самого первого дня в Зачарованном лесу выделяла Аноря, и теперь, пока все еще было время, ей хотелось поддержать своего любимчика от уныния, его охватившего. Она подошла к эльфу, осторожно положила ладонь на плечо. Вокруг колдуна пульсировала невиданная, незнакомая ей по существу и происхождению энергия – сила мертвого Джулиана. Анорь все равно вздрогнул, несмотря на предосторожность, выдохнул и медленно открыл мутные, покрасневшие глаза.
- Что с тобой? – спросила ведьма тихо, стараясь не привлечь внимания остальных.
Он покачал головой, уставившись в землю, потом вымолвил, хмурясь и мигая на свет:
- Я не хочу оставлять семью. Что, если твари дойдут и сюда? Кто защитит мою невесту и остальных? Ты учила верить в свои ощущения – так вот сердце не лежит на месте. Я… я боюсь умереть, так и не увидев своих детей, но еще больше я боюсь узнать, что они погибли, пока я бился на другом фронте. Тем более, что я не уверен в том, что мы будем полезны там, где не справились вы…
- Ты не обязан идти с нами, - выдохнула гэльфорд, - все еще можно откатить назад, ты можешь вернуться.
- Сама же знаешь, что нет, - почти шепотом, но решительно прервал Анорь. – Я должен быть там, чтобы твари не дошли сюда. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить Войну.
«Доран, можете идти, я настроил портал для вас,» - раздался в голове ведьмы сухой голос Ирвина, разговор пришлось прервать, да и говорить-то было больше не о чем.
- Пора, - сказала она.
Анорь встал, но глаз так и не поднял. В нем что-то зажглось, внутри, в сердце.
- Не бойся за меня, - произнес он строго и смело. – Я справлюсь, на то я и колдун. Мы выживем и вернемся домой, мы уже договорились, что будем строить храм нашему Богу напротив замка, для этого всем нужно выжить.
- Ну, и хорошо, - Доран улыбнулась и отошла к Гнеду – командовать переходом.
Воздух дрогнул и покрылся трещинами, стал видимым, как перламутровое желе, а затем и вовсе прорвался, открыв портал в другое пространство. Эльфы, впервые увидевшие подобное, поначалу отшатнулись в недоумении: маленький домик в красной пустыне доверия никому не внушил, тем более что на крыльце стоял мрачного вида юноша с серыми волосами. Тот самый, которого недавно выгнал из Зачарованного леса Анорь. Ирвин неприязненно вскинул брови, узнав гордеца, но не сказал ни слова, дождался, пока последние из эльфов выйдет во двор.
- Это все? – сухо спросил он, оббегая взглядом ряды эльфов.
- Да, - Доран, казалось, была смущена: она не глядела по сторонам, упрямо сверля взглядом землю, и вся была зажата и напряжена.
На нее так действовало это место и генерал – строгий и суровый. Почувствовав неприязнь своей ведьмы, эльфы плотнее вжали кольцо вокруг нее, словно пытаясь защитить, Ирвин нахмурился еще больше, но снова ничего не сказал, только прошел к порталу и снова настроил его. Воздух дрогнул и раскрылся, и перед воинами предстал вид белоснежного города, лежащего на ровном, как стол, плато. Под стенами ощетинившейся цитадели копошились мелкие фигурки тех, кто пришел раньше: маршировал под трескучий ритм барабана народ-воитель антергов, вились, блестя золотистыми и бронзовыми крылышками ведьмы-феи с волшебными палочками, в упавшей от стены тени тихонько сидели люди-тени во главе со своим молчаливым предводителем Аукори.
- Почему Счастливый? – спросила Доран. – Мы ведь хотели перекинуть соединенную армию ближе к линии фронта.
- К сожалению, ближе уже нельзя, - Ирвин стоял на краю портала, внимательно глядел на равнину. – За день монстры сумели далеко продвинуться вглубь мира. Они уже в нескольких десятках километров от города – он станет нашим рубежом, по нему мы выстроим линию обороны. Еще вопросы?
Доран мотнула головой и покорно шагнула через портал – сегодня Ирвин был просто невыносим. Вслед за ней потянулись остальные эльфы. Она отвела свой народ слегка в сторону от остальных – не хватало еще конфликт устроить среди союзников, но уже вскоре их одиночество было нарушено. Феи во главе со своим безразличным Богом пришли познакомиться с чужим народом. Энвелир все в том же воздушном одеянии, спокойный и величественный, как само Время, отвел рыжую ведьму в сторону, а своих крылатых верующих пустил к эльфам, строго наказав не задираться и не ссориться.
- Что думаешь обо всем этом? – негромко, чтобы всеслышащий Ирвин не узнал, спросил Бог.
- Честно? – она покосилась на него, словно спрашивая, не шутит ли он, но, убедившись, что юмор по-прежнему чужд Лаве, вздохнула тяжело и поморщилась: - Дрянь дело.
- Значит, я не один так считаю, - хмуро кивнул Энвелир. – В воздухе висит страх, это добром не кончится. Но что уж теперь… надеюсь, Старший знает, что делает.
В воздухе действительно что-то висело: еще не страх, тут Энвелир был не прав, но его предтеча, как морок перед грозой. Напряжение, ожидание битвы, озлобленность – вот, что сковывало существ, и как бы ни храбрились гномы, как бы ни смеялись в лицо опасности эндаргомы, все внутренне понимали: бой будет страшным и многие из живущих сейчас, домой не вернутся.
- Ирвин боится, - тихо проговорила Доран. – а мы вслед за ним.
- Ирвин не знает, что делать, - не согласился Энвелир. – План Колдун, как мне тут сказали по большому секрету, был крайней мерой. Но Старший не дурак и ясно понимает, что даже введение в жизнь этой задумки вряд ли поможет делу. Нам надо продержаться до возвращения Синвирина, но сил на это мы не имеем. Естественно, Ирвин не в восторге, - дух помолчал немного, затем добавил: - В конце концов он не обязан нас утешать и успокаивать каждый раз, как приходит Беда. Он тоже живой, ему тоже не по себе от всей этой хрени.
«Не выражайся при младших народах,» - неприязненно одернул его Ирвин и тут же снова исчез.
- Все слышал, паршивец, - пробурчал Энвелир – абсолютный слух Старшего духа уже в пословицы входил…
Тем временем, последняя группа прошла через портал, и земля закачалась под тяжелыми шагами великанов, приведенных Дайзуром. Вслед за ними пришел и сам генерал. Он разложил на столе, принесенном из города, карту, перечерченную поперек алой линией, жестом созвал гэльфордов к себе.
- Итак, план действий, - палец уперся в бумагу, но бирюзовые глаза раз за разом оббегали духов, словно пытаясь найти в них что-то. – Эта линия – наш рубеж, за который мы не должны пустить монстров. Естественно, главной стеной стану я сам, но моих сил не хватит. Пространство огромно, сила, противостоящая нам – немыслима, поэтому поделил черту на зоны. Каждый отвечает за свой участок и помогает соседям при необходимости. Сейчас каждый отведет свой народ на пост, - он остановился на миг, потом с внезапно сильным чувством в голосе попросил: - Я уже столько вам это говорил, но умоляю, берегите себя. Я не переживу еще одну смерть своего ребенка, - потом смутился, мотнул головой, и решительно бросил: - а теперь за работу: лагерь должен быть разбит до прихода темноты.
***
- Идемте, я покажу вам мой пост, - Доран вернулась к эльфам, не смея поднять на них глаза: им достался отдаленный, глухой участок, сразу показавшийся ей тупиком и ловушкой. Там сила Ирвинова щита была минимальной, значит, удар будет сильнейшим…
- Что с тобой? – Гнед осторожно коснулся ее руки, но она только покачала головой – объяснять было долго.
В пустом поле уже к сумеркам вырос палаточный город, между серыми домиками зажглись костры. О монстрах не было слышно, но тревога не покидала солдат: твари были где-то совсем близко, но все еще не показывались, и от затянувшегося ожидания в голове роились мрачные предчувствия. Бледный, почти невидимый щит гудел в подкравшейся темноте, и гулко звенели цикады, а за стеной был совсем другой мир, и страшно было ступить за хрупкую энергетическую преграду. Зетта властью Ирвина поделился на две неровные части: до и после стены, и эту грань нельзя было переступить.
- Жутко здесь, - пробормотал Экктирь, сурово глядя в черноту за стеной.
- Жутко, - подтвердил тоненький детский голос.
Подпрыгнули все, кто был рядом, и даже спокойный Гнед, не выказывавший страха с самого начала сегодняшнего дня.
- Бердрь? – словно боясь поверить, осторожно спросил Анорь.
- Вылезай, - строго велел Гнед, и крышка одной из корзин поднялась.
Сын главного врача выбрался в тусклый свет костра и замер, насупившись, перед изумленными взрослыми. Те молчали несколько мгновений, а затем ДиАльдия, супруга Экктиря, спросила робко:
- И что теперь делать?
- Надо связаться с Ирвином и отправить его домой, - решительно заявил Анорь, но ему тут же резонно возразили:
- Да станет он этим заниматься, - фыркнул Экктирь.
- Ребенок здесь, на Войне, совершенно не нужен, - упрямо настаивал рыжий и мрачнел все больше.
Обстановка накалялась, взрослые горячились и не могли сойтись во мнениях, на громкий спор из палаток выходили другие эльфы и живо подключались в общение. Общее напряжение, накопившееся в течение дня, вылилось в озлобленный крик, на него примчалась Доран, ничего не понимая, она металась между спорящими, пытаясь хоть как-то остановить конфликт, но в результате лишь путалась под ногами.
Внезапно, из-за стены раздался протяжный, хриплый вой, разом оборвавший ссору в лагере: все словно вспомнили, для чего собрались здесь, да и про виновника Бердлуга все забыли. Головы повернулись к той части мира, что была во тьме, ожидая увидеть полчища монстров, но темнота осталась нетронутой – никто не пришел, только кто-то откликнулся на вой где-то далеко-далеко, заблеял во мраке, будто засмеялся. Руки сжались на посохах, Экктирь задвинул за себя жену и сына, Доран склонила голову набок, сосредоточенно наблюдай за тем, что происходило за стеной. Огромная птица-монстр с резким, пронзительным криком врезалась в барьер, тот загудел, но даже не дрогнул, тварь отскочила, как мячик, упала на землю и забилась в конвульсиях, вскрикивая, захлебываясь звуком и взрывая землю бьющимися лапами.
- Господи боже, защити, - прошептала Диальдия, как завороженная, глядя на агонию чудовища, и по ее лицу поползли голубые линии – Ветер был рядом.
«Они идут, приготовьтесь, - резко предупредил Яксон. – Мой сектор уже атаковали.»
- Все по местам! – охриплым от волнения голосом крикнула Доран.
- Так куда деть ребенка?! – завопил Анорь.
- Иди, спрячься куда-нибудь, - дух подтолкнула мальчика в палатку и бросилась к стене.
В темноте стали зажигаться разноцветные огоньки глаз – твари пришли, маги выстроились каждый на своей позиции, поверх стены Ирвина поползли защитные всполохи заклинаний – не пропустить монстров, вот в чем была основная задача. И по всему щиту заскользили голубые линии – мертвый Джулиан включился в начавшуюся Войну.