2 инженера 2

Автор поёрзал в кресле и отстучал:
«жизнь за полтора косаря» (вместо либретто)
Выделил название предполагаемой писанины жирным и затих.

На листочках, расклеенных на мониторе, то и дело попадались удачные фрагменты вроде:
«прода-ам ли я товар лежа-алый,
или без премии опять?»
Или:
«Я фирму продаю вам – не фуфло,
За что ж опять, скинхеды, вы в табло
Ударили несчастного Рустама?»
Но в целое ожерелье эти перлы никак не собирались.

Автор, тужился, пыжился, что-то набирал, что-то копировал,
иногда довольно хихикал и даже напевал,
но в итоге всё удалял и на экране оставался только заголовок.
Стремительно принялось вечереть. Автор, давно потерявший надежду продвинуться дальше,
решительно сохранил документ, состоящий из одной строчки,
и послал его мне.
А это уже - крайняк.
Ведь я никогда не вру.

Засим автор пошёл за водкой и, вскоре вернувшись, принялся её пить крупными глотками.
Когда же наутро он пришёл в себя и даже нашёл мужество похмелиться остатками,
он обнаружил в своём почтовике мой ответ, но, едва начав его читать, жестоко заблевал свою клавиатуру, сейчас поймёте почему.

И вот автор блюёт, моет, вытряхивает, сушит клавиатуру и снова блюёт два… нет, уже три раза.
А я вам пока прочту, то, что помешало ему толком опохмелиться.
Хотя, сам виноват – нефиг было сразу к компу кидаться,
надо было ещё полежать и подрочить.

Короче.

«(скобки открываются)
________________________________________
From: gundalf [mailto:nofuck@spb.ru]
Sent: Monday, January 22, 2007 5:50 АM
To: popiskin
Subject: помогай, не пишется нихрена

«жизнь за полтора косаря» (вместо либретто)

Инженер Гульфиков сидел дома на диване и чесал правую ногу.
Нет, кажется, вру, - левую. Давайте договоримся, что в случае, если нога окажется противоположной,
то считать правую – левой и наоборот.

Совсем другой инженер потянул за ручку двери, услышав в переговорнике женский, низкий запыхавшийся голос.
Голос произнёс «Войдит…» - и заткнулся с приглушённым взвизгом.
Через секунду инженер стоял на малиновом ковре, а навстречу, странно облизываясь, нёсся блузово-блондинистый шквал пышной секретарши.
«Добрый-у-ое  утро» - протянул инженер, на ходу подыскивая правильную интонацию.

А в это время инженер Гульфиков одной рукой пытался унять утреннюю эрекцию,
а другую протянул к тумбочке, нащупывая палм. И то и другое удалось, и инженер Гульфиков отправился пописать, а может и не только. Каюсь, его истинные намерения в этот момент пришлись на мою информационную лакуну.

Так или иначе, но совсем другой инженер стоял на малиновом ковре. Это точно.
И очень хвалил себя за ранний визит: Вокзалов был в благостном расположении духа.
Не дослушав, кто же именно с утра пораньше сменил в его кабинете секретаршу, Вокзалов очень рассеянно поздоровался и даже пошутил по поводу расстёгнутой ширинки: «это вы, молодёжь, быстрые … эээ на язык, а я вот и с гардеробом разобраться не успеваю …». С минуту он поправлял ремень, галстук и что-то в карманах брюк, потом развалился в кресле и пробасил: «Да вы садитесь, эээ … » - он зачем-то похлопал себя по карману.
«Тошных! … Антон Тошных! Инженер, но дело не в этом …»

А в это время Инженер Гульфиков правой рукой нашёл нужную напоминалку,
а левой пытался направить струю куда надо. Когда, наконец и то и другое сладилось,
пол и стенки в сортире были привычно обоссаны а на экране высветилась надпись
«ДристЭндПеттинг, быв. ТрансХимТяж, Вокзалов, ок. 20-30т., б.р.».
«Бэ-Эр Бэ-эр на два-цатьтри-цать» - принялся напевать инженер Гульфиков,
бодро встряхивая вконец успокоившийся конец. Капли лимонным веером разлетелись по стенам и потолку, а несколько самых ловких попали в поющий рот. Владелец палма замолк и пошёл готовиться к трудовым подвигам.

«Да небось, то же говно - только наклейки синие» - добродушно пошутил Николай Сергеевич Вокзалов, бывший начальник ОМТС НПО ТрансХимТяж, а ныне вице-президент совместного холдинга ДристЭндПетинг.
Он вяло полистал один из глянцевых буклетов, радостно торчащих из синей инженерской папки,
уныло повертел в руках подаренную инженером ручку и ни к селу ни к городу брякнул:
«Да-а, план продаж - не продажа плана».
Инженер Антон Тошных воспринял этот тезис как сигнал к атаке.
Атака в его исполнении всегда выглядела наоборот – как если бы классический борец,
атакуя, ложился перед соперником на спину. «Немного раздвинув ноги» - добавил бы я от себя, но не буду.
«Конечно, для ваших линий из нашего оборудования вряд ли что-то стоит выкраивать. Но есть очень свежие решения.
Я, кстати, тут на днях забавную схемку придумал» - инженер протянул листок,
стянутый на бегу со стола суппорта Лёхи Топоркова. На листке по счастливой случайности действительно красовалась какая-то схема увидев которую хозяин кабинета взбодрился и с нарождающимся гневом вопросил: «Это … эээ … в баксах, что ли?»
«Простите, что именно?» - Инженер Антон Тошных встал на цыпочки и, прогнув спину, засунул свою голову под локоть вице-президента. -
С целью увидеть цифры. Понять что-либо из схемы он не рассчитывал – он же не Топорков.
Честно говоря, и сам Топорков из этой схемы мог понять только то, что по итогам вчерашнего вечера проиграл в преферанс 42.6 евро, о чём свидетельствовали цифры 426 под  надписью L.Top. Понять, где его на**али, Топорков так и не смог, а теперь спёртый листок хрустел в волосатых пальцах Вокзалова, и самое большое из написанных на нём чисел – 426 - требовало немедленного ему объяснения.
«Это параметры!» - почти прокричал под локтем прогнувшийся инженер на цыпочках.
«Чего за параметры?» - грозно поинтересовался Вокзалов.
«Технические, сугубо технические» - затароторил Тошных. – «Очень, очень эффективная схема! Это даст … это даст …» - он выхватил несчастный листок и, написав на обратной стороне четыре цифры и один значок, совсем уж неэлегантно сунул под нос Вице-президенту, -
«вот такой экономический эффект!»

А в это время инженер Гульфиков сидел дома и ел варёную картошку.
Это был очень хороший инженер и, пока ел картошку, он успел мысленно набросать и схему и комплект оборудования для продажи ДристЭндПетингу.
«Тыща двести тридцать семь евро пятьдесят центов» - прикинул инженер Гульфиков в уме сумму своего отката и порадовался, что он так быстро считает.
БэЭр означало – «без разницы». Из достоверных источников инженер Гульфиков знал,
что 20-30т. должны быть срочно, что называется – вчера, потрачены холдингом на модернизацию своих промышленных объектов.
То, что эти объекты представляли собой 3 старых цеха, в одном из которых цыгане для супермаркетов варили мыло и коптили скумбрию, а в двух других жил старичок-охранник, ничего не меняло. Сделка должна отражать идею, если угодно - дух модернизации отечественного производства! А цеха после выборов в гордуму всё равно уйдут под бизнес-центры.
Вобщем, инженер Гульфиков бодрился, как умел.

Инженер Антон Тошных внимательно смотрел - как его учили - то на пальцы, то на зрачки Вокзалова  - и понимал: шансов продать это дерьмо у него - никаких,
он прямо так и сказал Вокзалову: «Я прекрасно понимаю, что вы можете быть не вполне готовы
приобрести столь современное и высокотехнологичное оборудование …»
При этих словах он вытянул из портфеля нереально длинную хрустальную посудину,
наполненную бурой жидкостью – «это армянский, у меня в Ереване товарищ по университету живёт» - бросил он скороговоркой, как бы давая понять, что ничего продавать вовсе не собирается,
а вот встречу и дружескую беседу не грех и отметить.
«Такого … право … не грех» - быстро повёлся Вокзалов и уставился на тюбик со смазкой,
изящно уроненный собеседником.
«2 к 3-м » - вспомнил Антоша наставления замдиректора. -
«60%, что – аxтунг, тогда не придётся лететь в Мастырск, фитинги втюхивать …»
«Э-ээ … за встречу, так сказать … можно бы» - сказал Вокзалов неожиданным дискантом …

А в это время инженер Гульфиков увидел, что вилка, которой он тыкал картошку,
затряслась. Да и сама картошка начала вести себя как-то странно. Особенно - уже съеденная.
Она принялась сновать по животу и пищеводу, издавая тоскливые звуки, словно кот перед землетрясением.
Инженер Гульфиков положил вилку – она перестала трястись. Тряслись руки.
«Верный знак – кто-то вышел на моего клиента» - холодея понял инженер Гульфиков,  -
«а то уже и вошёл к нему!! а то уже и дал тому войти!!! … Ах, чёрт! …»

«По рукам - не по рогам» - опять шутканул удовлетворённый вице-президент, -
«Приятно было иметь с вами дело, эээ …» - он сделал вид, что ищет визитку.
«Тошных! Антон Тошных, инженер …» - «Ах, да – Тошных - запоминающаяся фамилия» - шустро
исправился Вокзалов и затянулся сигаретой, глубоко откинувшись в кресле.
«Вы это … - курИте ... Вы кУрите?» …
Кроме Тошного в его отделе ещё имелись Антоны: Важный и Кожны
Несмотря на то, что эти три фамилии имели совершенно разное происхождение, их то и дело объединяли по поводу и без.
Типа: «тошный, важный и кожный инженеры». Ха-ха-ха …
Важный был евреем и, надо отдать ему должное, он очень остроумно и вовремя
удалил при замене паспорта из своей фамилии букву «л», Кожны был калмыком,
которому было решитьно наплевать, куда ставят ударение в его фамилии,
а сам Тошных напившись с клиентом (для чего лично ему хватало 3х4dcl любого крепкого напитка)
принимался рассказывать, как его прапрапрапрапрапра и кажется ещё пару раз прадед,
получил дворянский чин «за службу государю императору» по представлению усть-уянского генерал-губернатора, которому сделал презенты в виде двух лошадей, несовершеннолетней сестры и минета.
Потомки предприимчивого татарина долго и, не стесняясь, назывались Тошкан-Маных
и только в 20-х годах для краткости и экономии немного обрезали яркую династическую фамилию.
Трудно сказать, какие из наследственных черт возобладали в Антоше -
в свободное время он больше всего любил покататься на лошадях
и поразвлечься с кобылами из массажных салонов,
основным же его занятием стали презенты,
которые он делал в различных формах направо и налево. По долгу службы, разумеется …

А в это время инженер Гульфиков лежал дома на кушетке и держался за живот.
Звали его Степан, и себя он любил называть потомственным русским инженером,
хотя его деда звали Рафик, и был он самый, что ни на есть, узбек. Даже можно сказать – бай.
Но – можно и не говорить.

Когда инженер Антоша Тошный покинул кабинет,
оставив синюю папку, хрустальный коньяк, млеющего Николая Сергеевича Вокзалова и мятый листок с неудачной пулею Лёхи Топоркова, Николай Сергеевич ещё покурил, задумчиво разглядывая аккуратно расчерченную бумажку, пробормотал
«Всё от руки ведь, зас-с-ранец …», собственноручно зачирикал цифры на обратной стороне и нажал кнопку переговорника:
«Иветта Минаевна, у меня тут схема … эээ … нового оборудования для наших линий.
Передайте главному инженеру - на одобрение …»

Вот собственно и вся история.
Если вы ждали, что инженер Гульфиков, проблюётся,
протрёт жало, наденет деловой костюм и побежит сражаться за уводимую у него сделку,
то – извините, я ничем не предвосхищал подобное развитие событий
и ввёл вас в заблуждение не нарочно,
а исключительно по причине недостающего таланта.
Целью же я имел описать любопытное явление человеческой природы,
трагическим последствием которого стала смерть инженера Гульфикова от запора,
смерть, впрочем, быстрая и относительно лёгкая: инженер Гульфиков скончался,
так и не успев толком помучаться, ровно три мгновения спустя,
после того, как со счёта компании ДристЭндПетинг ушла сумма на погашение счёта,
незамедлительно выставленного инженером Тошных.

P/S/
Да, кстати, только пробуй, падла, спросить, откуда я всё это знаю -
если ты засомневаешься, что всё это - чистая правда, то при нашей следующей встрече
я тебя не просто уестествлю, но и, соответственно, высушу.
Я, если хочешь знать, сам два раза проблевался, пока восстанавливал в памяти уё*ищные подробности этой истории - так что с тебя – пиво!
Не говоря уже о моральной компенсации!
Ведь, сам понимаешь, подобные истории требуют изрядной работы души, так сказать,
да и вопросов оставляют - немало.
Так, например я много думал о том, почему причиной смерти инженера Гульфикова стал запор, -
ведь он мог просто заблеваться насмерть, как тысячи других инженеров.

(скобки закрываются)»

Надо ли говорить,
что сие послание никого не удовлетворит,
и автору придётся мучаться дальше - ёрзать в кресле, тужиться и пыжиться …